– А давай мы не будем вытворять ничего такого, что обидит Василису? Ведь она тоже старается не обижать тебя, даже когда ты ведёшь себя не очень адекватно.
– Тогда выломай мне ещё раз мизинчик. Как в тот раз. Тихонько, чтобы никто не увидел. Не хочешь? Ладно, – вздохнула Анфиса. – Я это так, на всякий случай попросила. А вдруг? А вообще, мог бы и не отвечать. Сейчас, когда огонь наших сердец слился, я знаю каждое твое слово, прежде чем ты его скажешь. А самое обидное – ощущать, что ты меня тоже любишь, но изо всех сил стараешься задушить в себе это чувство.
– Я тоже сейчас слышу каждую твою мысль, каждое желание. И самое для меня удивительное то, что ты не шутишь, когда просишь выломать тебе пальчик, – я же всегда думал, что ты, напоминая о первом визите в пещеру Огненной горы, смеялась надо мной. Может, нам уже пора разорвать нашу магическую пуповину? Огненную птицу мы проконтролировали, дворец сожгли, а во время уничтожения Каменного дракона нам по‑любому предстоит действовать раздельно.
– Пусть ещё немного побудет, ладно? В этом же нет ничего зазорного. А мне так приятно, ты даже себе не представляешь.
– Не только представляю, но и ощущаю.
– Ой как здорово! Я тогда даже говорить тебе ничего не буду. Слушай меня так.
Подойдя к взорванной плотине перед котлованом, сквозь клубы пара мы увидели Каменного дракона. Вода уже поднялась метра на три, залила чудовищную тушу до середины и бурлила вокруг неё как бешеная – огромный белый столб поднимался до самых облаков. На краю котлована стояли Яна с Егорушкой, наблюдая за агонией жуткого чудища – дракон силился вырваться, но постоянно соскальзывал по ненадёжным песчаным стенкам. Нам оставалось присоединиться к наблюдателям и терпеливо ждать, когда лава остынет, чтобы приступить к последней, самой главной фазе операции.
Но то, что произошло дальше, никак не укладывалось в наши утверждённые планы наступления, да и какие тут можно строить стратегии и тактики, когда никто из нас подобного развития событий даже предположить не мог. Огненная птица, увидев своего извечного врага, красной стрелой взметнулась вверх, стремительно спикировала вниз и стала с невероятной скоростью крутиться на месте, вгрызаясь в остывающую тушу дракона, разбрасывая во все стороны полужидкие ошмётки дымящейся лавы. Каменное чудовище взревело так, что с близлежащих деревьев посыпались листья, дракон стал медленно поднимать голову, поворачивая огромную пасть из раскалённой лавы в сторону Огненной птицы.
Я бросился в сторону котлована, туда, где обрыв находился почти рядом с чудовищем. Понимая, что мечом Лунного света каменную шею и голову дракона не разрубить, так хотя бы ослепить, отвлечь или задержать, но я не успел…
Пробежав десять метров, увидел, что на тушу дракона спрыгнул Егорушка, одетый в неприглядную огнезащитную одежду. В его руке вспыхнуло перо Феникса, и тяжёлая каменная голова монстра вместе с куском шеи упала в воду на дно котлована, подняв очередное облако пара. Анфиса вызвала огненную сферу и забрала Егорушку к нам, а когда он вышел из портала, охваченного языками пламени, обняла его и расплакалась. А я через слитый огонь наших сердец всё ощущал и понимал, насколько она безмерно счастлива от того, что у неё такой замечательный и героический сын, а ещё чувствовал немного сожаления, что теперь он не только её любимое чадо, но уже и самостоятельный волшебник, муж Яны и без пяти минут предводитель клана. Сама невестка оказалась легка на помине – сквозь клубы пара она со всех ног бежала к нам, а увидев, что с Егорушкой всё в порядке, забрала его из объятий «маман» и заключила в свои.
В это время Красный петух добрался до Огненного сердца Каменного дракона и проглотил его. Как это произошло в деталях – мне рассмотреть не удалось, только увидел, что котлован озарила вспышка нестерпимо белого света. Но ослепляющее сияние показалось мне сущей мелочью по сравнению с тем, что я ощутил через магическую пуповину – во мне вспыхнула и заклокотала радость сказочной победы над могучим и злобным противником; и вся моя волшебная сущность наполнилась колоссальной силой и мощью. Огненная птица взмыла вверх над котлованом, осветив всё вокруг так, что тени развернулись против солнца, а когда сияние спало, она подлетела и приземлилась рядом с нами. Я посмотрел и изумился: какой же она стала огромной, намного выше человека – метра четыре в высоту, а размах крыльев мог легко перекрыть дорогу с четырёхполосным движением. Анфиса расплакалась ещё больше, обняла меня и стала шептать сквозь слёзы:
– Сашенька, хороший мой, ненаглядный! Вот теперь мы точно победили! Ты понимаешь, что сейчас нам уже ничего не страшно? Никакие Кащеи, Фиолы и Пуххехоли со всеми их армиями! Да пусть приводят хоть в десять раз больше! Теперь у нас есть такой защитник, с которым уже никто и ничто не сможет справиться. И Кащею вовсе не повезло с тем, что он сумел удрать! Лучше бы он сгорел вместе со своим дворцом, потому что теперь ему предстоит всю жизнь трястись и опасаться. Ходить и оглядываться по сторонам: а не мелькнет ли где отсвет огненного крыла!
– Анфисочка, не плачь, ведь всё хорошо, просто замечательно! – Я гладил её по голове, но она рыдала, не переставая.
– Сашенька, я же от радости плачу. Теперь мне больше не надо каждый день бояться, что нас могут убить и я тебя больше не увижу. Что вообще кого‑то убьют. Я ведь ещё задолго до того, как с тобой познакомилась, на всей своей жизни крест поставила. Ведь точно знала, что нас не пощадят. Мы с Егорушкой уже приготовились умереть, но сделать это достойно. Так, чтобы павшие герои нашего клана могли нами гордиться. Пятнадцать лет в ожидании неминуемой смерти, и вот всё закончилось. Теперь я могу позволить себе и расплакаться.
К вечеру мы с большим трудом всё‑таки смогли собрать совещание нашего военного совета – даже когда вся операция по зачистке района завершилась, все в каком‑то радостно‑удивлённом возбуждении ходили по окрестностям дворца, словно не веря во внезапно свалившуюся на голову победу, и сотый раз поздравляли друг друга. Наверное, меньше всех радовался я, потому что для меня победой бы считалось пленение или уничтожение Кащея. Но остальные радовались и выполнению двух пунктов нашего плана: Хрустального зеркала и Каменного дракона. Меня терзали предчувствия, что Кащей затаится, соберётся с силами и начнёт мстить, но рассказывать о своих предчувствиях не стал, чтобы не портить людям праздник. Дольше всех ждали Василису – она перед самым совещанием не утерпела и пошла в Заповедный лес, чтобы изгнать Аркадия из клана. Он и в самом деле оказался невиновен напрямую – его поймали и «обработали», но такое стало возможно исключительно потому, что вёл он себя как последний кретин. Наш нечаянный предатель исключению из клана, стиранию воспоминаний про всех нас и лишению магических сил оказался несказанно рад. Я в процедуре изгнания не участвовал, меня не позвали, да и не больно‑то хотелось.
Все участники совещания уже знали, что Кащей сбежал и мы практически не захватили никаких трофеев – огромные помещения, в которых хранились артефакты, драгоценности и антиквариат, Огненная птица обнаружила, но они оказались пустыми, и никаких следов – куда всё могли вывезти и спрятать. А тех слуг, кто ему помогал в эвакуации ценностей, он скормил Каменному дракону – это мы узнали от пленных. Конечно, можно поискать следы вывоза разными волшебными способами, но вероятность хоть что‑нибудь обнаружить чрезвычайно мала, ведь Кащей наверняка свой отходной вариант не один год готовил и отрабатывал.
Не удалось найти и Фиолу, в темнице её не оказалось, и магических следов, указывающих на её присутствие, тоже не обнаружилось. Вероятно, Кащей сажал её в каземат, чтобы удержать от нападения на храм Лунного камня, а потом выпустил. Ещё куда‑то исчез весь кащеевский гарем – всех своих так называемых учениц он тоже эвакуировал, поэтому Зулейки среди пленных не обнаружилось. Когда гвалт спонтанных выступлений и радостных выкриков с места прекратился, Василиса сказала:
– Ладно, мы обсудили всё нами содеянное, а теперь надо решить – что делать дальше.
– Как – что, мы продолжим поиски Кащея! – воскликнул Ариэль. – Ему больше не видать спокойной жизни. А в остальном станем жить мирно, мы с Алексой сыграем свадьбу и всех‑всех пригласим! Все четыре клана, даже слуг!
– Надо восстановить памятник погибшим воинам в райцентре, он всё‑таки из‑за нас пострадал. Хорошо бы и Библиотеку восстановить, но это слишком дорого, – сказал я.
– Деньги на благое дело мы найдём, – сказала Василиса. – Предлагаю всех бывших боевиков Кащея отправить на работы по строительству новой Библиотеки, а после завершения работ – отпустить. Как пленные немцы после войны отрабатывали на стройках, восстанавливая всё, что разрушили, так и эти пусть потрудятся.
