не менее. Никогда не задумывалась, каково это быть в роли объекта воздействия. Не контролировать собственные мысли. Паскудство-то какое! Беззащитность бесила.
– Я довольна, – глухо проговорила я, – если это не очередная уловка.
Мне очень не понравилось, как он задумался, прежде чем ответить.
– Ты быстро бегаешь? – спросил темный неожиданно. – Умеешь фехтовать хоть немного? И как у тебя с наблюдательностью?
Мыслительный процесс дроу вообще не поддавался логике. Никакой.
– Хочешь поиграть в догонялки? – изумилась я настолько, что даже влияние гламоура почти перестало ощущаться.
– Вроде того. Как ты думаешь, что будет с этими людьми в Ронде? Без документов, без денег, далеко от домов?
– Я не знаю, – покачала я головой, все еще не понимая, к чему он клонит.
– В лучшем случае – какая-то черновая работа, чтобы просто добраться к своим. Половина погибнет в ближайшие полгода.
Мне казалось, сожми я челюсти еще чуть сильнее, и начнут крошиться зубы.
– Нахрена ты мне это вообще сейчас говоришь? – слова сами собой цедились по капле.
– Какой слог! Где же твои манеры, ненаглядная?
– Пошел ты!
Узкие ладони легли мне на плечи. Мертвячий дроу как обычно улыбался.
– Предлагаю маленькую игру…
– Нет! – замахала я руками, невольно отшатнувшись. – Нет, нет, нет! Никаких игр!
– … мы берем по деревянному тренировочному мечу в караулке и встаем тут. Я пытаюсь дотронуться мечом до лежащего, ты парируешь. Одного пытаюсь достать один раз. Всем, кого не смогу коснуться, дам по кошелю серебра – хватит и домой попасть и еще останется. Остальные вернутся в камеры.
Я без сил опустилась на нижнюю ступеньку лестницы, скинула неудобные туфли и подперла подбородок руками.
– Скримджой…
– Что, ненаглядная?
– Тебе несколько тысяч лет. Ты один способен, вырезать весь этот замок. Твоя магия – потрясающая. Почему ты ведешь себя, как испорченный десятилетний человеческий подросток, да в конце-то концов?! – последние слова я уже выкрикивала, но никто в зале не проснулся, не шевельнулся даже. – Они вообще-то живы?!
– Спят, – лаконично ответил дроу, – массовый сон, знаешь такое заклятие?
– Да.
Темный эльф присел рядом и неожиданно стал серьезен. Ухмылку стерло с его лица, будто мыльная вода макияж, а глаза стали светло-желтыми, спокойными и слегка усталыми.
– Первые пятьсот лет тебя интересует власть… – негромко проговорил он, глядя куда-то в пространство и машинально вертя кольцо на пальце, – ну или война, дело вкуса. Потом еще пару-тройку сотен – знания. Потом какое-нибудь увлечение, от игры баллад на лютне, до засаживания пустыни черными розами. А теперь я ищу хоть что-то, что разогнало бы скуку.
Я замерла, не веря своим ушам: что это за внезапный порыв искренности? Будто бы передо мной сидел кто-то вообще незнакомый. А хуже всего то, что я его начинала понимать его: что может быть страшнее скуки, той, которую не разгонишь уже ни вином, ни войной? А следом пришли и желание обнять, и сочувствие, и еще что-то такое, тонкое, острое, невыразимое словами. Сожаление? Похоже, мертвячий дроу снова пробовал на мне эмпатию.
Тот, кто сидел рядом со мной сейчас на лестнице… Отражения веков мелькали в желтых глазах неведомыми для меня воспоминаниями, чужими и странными. Тени прошлого, полузабытые, почти стертые прибоем следы на песке. Тяжелый груз на иссеченных шрамами плечах.
Это не чудовище, хотя лично мне от этого и не легче, темный просто ищет хоть что-то, что бы помогло ему не сойти с ума от скуки, как умирающий в пустыне от жажды, вцепляется зубами в горло спутнику, чтобы пить кровь. Нет морали, когда инстинкты говорят: «только выживи!» или «только сохрани разум!»
– Десять лет в камере – ерунда. После тысяч весь этот мир – одна не очень большая камера, после того, как закрылись Звездные Мосты, заперев здесь всех эльфов, как в ловушке. Встретить кого-то, кто бы развлек хоть ненадолго – большая удача. И у тебя это получается. Тебя так легко заставить испытывать сильные чувства, которые мне нравится улавливать. Это почти как наркотик. Это весело! И пойми меня правильно, мне глубоко плевать на чужие жизни, я видел, как сменяются целые поколения. Как перекраивается карта мира, возникают и умирают великие идеи, и одно живое существо для меня имеет такую же ценность, как для тебя… ну не знаю, упавший в ванну паук. Их просто было слишком много. Разумных существ.
– Я люблю пауков, – хмуро возразила я, рассматривая трещину в мраморе лестницы, – я всегда вытаскиваю их из ванны и выпускаю в сад.
– Серьезно? Прямо руками? – с веселым изумлением поинтересовался дроу.
– Прямо руками.
Серебристый переливчатый смех разнесся под каменными сводами замка, отпугивая тишину.
– Вот видишь, я не могу предсказать твою реакцию! Струя свежего воздуха в моей камере. Поэтому я сохраню тебе жизнь. И вернусь лет через сто, посмотреть, что с тобой стало за это время. Но пока… Пока ты будешь бороться с моей скукой. И повторюсь, мне все равно, будет ли тебе при этом весело, или ты будешь извиваться и кричать от боли. Я покажу тебе, каково это, когда тебя окружают только такие люди, как Берс. Когда кто-то осознанно может причинить тебе боль. Когда ты остаешься совсем одна. А остальные… Я покажу тебе и еще кое-что: как быстро люди теряют свою наносную человечность, оказавшись в непростых условиях. Это будет новый опыт для тебя, и посмотрим, как долго ты сможешь сохранять эту свою… неиспорченность. Мне это действительно любопытно.
– Невероятно… – пробормотала я, снова уставившись на мраморные плиты.
Наваждение спало, рядом опять сидел сверкающий оранжевыми глазами, ухмыляющийся безумец, с пристрастием к садизму, и ничего больше. Мертвячья эмпатия!
– Что? – не понял Скримджой.
– Почему мне всегда попадаются именно такие, как ты, и никогда – нормальные парни?
Он оперся о колени локтями, и изобразил на лице намек на сочувствие.
– А разве это не логично?
– Логично? – возмутилась я. – Какая в этом логика?!
Дроу вздохнул, будто разговаривал с отказывающимся понимать его ребенком, после чего продолжил медленно и негромко.
– Кто-то серьезно изменил тебя, тело, разум… и побочным эффектом стало то, что ты испытываешь очень сильные эмоции. Логика в том, что к тебе тянет таких, кому нравится ощущать чужие чувства. Эмпаты, безумцы, даже, наверное, демоны… Это – нормально. Для тебя. Хотя, однажды наверняка плохо кончится. Посмотри на того же Линда, он, к примеру, вообще тобой не заинтересовался, потому что нормальных, как ты их называешь, куда больше интересует внешность, ну или ум. И в том, что происходит, нет ни твоей вины, ни твоей заслуги. Тебя просто такой сделали. Конечно, с твоей точки зрения, ты главный персонаж
