пруд во время дождя.
– Это модель распространения мерцания среди звезд? О, какая красота. Да разве… неужели вы все это предвидели?!
– Я предполагал, что распространение мерцания среди звезд – универсальное явление. Конечно, это была просто интуитивная догадка. Вот только это не модель распространения звездного мерцания. В нашем университете ведется ряд исследований мозга, одно из которых использует технологию молекулярного позиционирования трехмерной голографической микроскопии для изучения распространения сигналов между нейронами. Это всего лишь модель распространения сигнала в коре правого полушария головного мозга, хотя и очень небольшой ее части.
Она не могла оторвать взгляда от огоньков, танцующих в сфере.
– Это сознание?
– Да. Точно так же, как работа компьютера сводится к перебору немыслимого количества нулей и единиц, так и сознание – всего лишь продукт огромного количества простых связей между нейронами. Иными словами, сознание – это то, что происходит, когда между узлами распространяется огромное количество сигналов.
Они молча смотрели на искрящуюся звездами модель мозга. А во вселенской бездне, которая окружала их, сотни миллиардов звезд, плавающих на Млечном Пути, и сотни миллиардов звезд за пределами Млечного Пути обменивались между собой и передавали все дальше бесчисленные мерцания типа А.
– Уже почти светает, – как бы невпопад сказала она. – Давайте дождемся зари.
Они сидели рядом на цоколе обрушившейся стены и смотрели на стоявшую перед ними модель мозга. Мигающий свет оказывал гипнотический эффект. Она незаметно задремала.
Она летела над огромной, бескрайней серой рекой. Это была река времени. Она летела против течения, к источнику времени. В космосе плавали галактики, похожие на ледниковые морены. Она летела быстро. Один взмах крыльев переносил ее сразу на сто с лишним миллионов лет. Вселенная сжималась. Галактики сползались все ближе друг к другу. Радиационный фон резко повышался. Когда до истока остался лишь миллиард лет, морены галактик начали таять в море энергии, быстро распадаясь на свободные частицы. А потом частицы превращались в чистую энергию. Пространство начало излучать свет, поначалу темно-красный. Казалось, она скользит в кроваво-красном энергетическом море. Яркость света быстро росла и переходила от темно-красного к оранжевому, а затем к пронзительному чисто-голубому. Казалось, она летит в гигантской трубе неонового света. Частицы материи уже растаяли в энергетическом море. Пронзая ослепительное пространство, она увидела, как границы Вселенной изгибаются в сферическую поверхность, как будто сжимается гигантская ладонь. Вот Вселенная сжалась до размеров большой гостиной. Она висела в самой середине, ожидая прибытия странной частицы. Наконец все погрузилось в кромешную тьму. Она знала, что уже находится внутри странной частицы.
В следующий миг нахлынул ледяной холод, а потом она обнаружила, что стоит на просторной белой равнине. Над ней простиралась безграничная черная пустота. Чисто белую землю покрывал гладкий слой прозрачной, липкой жидкости. Она пошла вперед, к берегу ярко-красной реки. Поверхность реки была затянута прозрачной мембраной, под которой стремились красные воды. Она оторвалась от земли и взмыла в небо. Неподалеку кровавая река разветвлялась на множество рукавов, образуя сложную сеть потоков. Она поднималась все выше. Кровавые реки становились тоньше, превращаясь просто в линии на белой земле, которая все так же простиралась до горизонта. Она полетела вперед. Появилось море черного цвета. Но, оказавшись над ним, она поняла, что оно не черное. Оно лишь казалось черным, потому что было глубоким и совершенно прозрачным. Глазам открылись горные хребты на обширном морском дне – хребты из цветного хрусталя простирались радиально от центра моря до берега… Она продолжала подниматься и невесть как долго не смотрела вниз. А посмотрев, увидела всю Вселенную разом.
Вселенная оказалась гигантским глазом, который спокойно взирал на нее.
* * *
Она внезапно проснулась. Ее лоб был мокрым. Она не могла понять, пот это или роса. Он не спал и так же сидел рядом, молча глядя на нее. В стоявшей перед ними на траве модели мозга иссякла батарейка. Звездный свет, пронизывавший его, погас.
Над ними светились те же звезды, что и прежде.
– О чем «он» думает? – спросила она, прервав молчание.
– Сейчас?
– В эти тридцать четыре года.
– Мерцание, которое начало наше Солнце, могло быть просто примитивным нервным импульсом. Такое случается постоянно. Большинство из них подобны комарикам, которые порождают на пруду практически незаметную и ни на что не влияющую рябь. Реальное ощущение могут нести только те импульсы, которые распространяются по всей Вселенной.
– То есть мы потратили целую жизнь и увидели в «нем» только один мерцающий импульс, который «он» не мог даже почувствовать? – не очень вразумительно сказала она, как будто все еще пребывала во сне.
– Мы вряд ли увидели бы проявление хотя бы одного из «его» реальных ощущений, даже если бы потратили на наблюдения всю продолжительность человеческой цивилизации.
– Жизнь человеческая коротка и безысходна.
– Воистину – жизнь человеческая коротка и безысходна.
– Воистину глубокомысленная одинокая личность.
– Что? – Он вскинул на нее недоуменный взор.
– О, я сказала «он», имея в виду и всеобщность, и небытие. «Он» – это все. Думает, а может быть, видит сны. Но о чем эти сны…
– Давайте постараемся не вдаваться в философию! – Он махнул рукой, как будто отгонял муху или пылинку.
Ей в голову вдруг пришла неожиданная мысль. Она слезла с остатков стены.
– Согласно теории Большого взрыва, которой придерживается современная космология, пока Вселенная расширяется, свет, излучаемый из определенной точки, никогда не сможет широко распространиться по Вселенной.
– Иными словами, у «него» никогда не будет и не может быть хотя бы одного реального ощущения.
Ее взгляд был устремлен куда-то бесконечно далеко. Она долго молчала, прежде чем бросить короткую реплику:
– А у нас?
Ее вопрос заставил его погрузиться в воспоминания. Между тем в лесах горы Сиюнь защебетали первые птицы. На восточном горизонте появилась светящаяся полоска.
– У меня было, – уверенно сказал он.
Да, у него было реальное ощущение. Это случилось тридцать четыре года назад мирной лунной ночью на этой самой горной вершине. Легкая, как перышко, гибкая фигура в лунном свете, глаза молодой женщины, глядящей на звезды… Мерцание в его мозгу быстро распространилось по всей вселенной его разума. С тех пор это мерцание ни на миг не затухало. Вселенная, заключенная в его мозгу, превосходила великолепием заполненную звездами внешнюю Вселенную, которая расширяется уже почти четырнадцать миллиардов лет. Хотя внешняя Вселенная безмерно огромна, наука в конце концов установила, что она конечна. А вот мысль – бесконечна.
Небо на востоке быстро светлело, и россыпь звезд таяла в этом свете. Стали проявляться грубые очертания горы Сиюнь. На самой высокой вершине этого массива, возле увитых лозой руин обсерватории, два почти
