– А можно просто снять штаны и сделать то, что должен сделать, – говорит Мерло.
– Хватит ныть, парень, – поддерживает его Клод Маунсьер. – А-лис убивает людей, а здесь сама мать-природа раздвигает перед тобой ноги. Кто устоит? – он хмурится, кривит губы. – Или тебе нравятся мальчики?
– Пошел ты!
– А выглядишь так, словно нравятся.
Клод улыбается, заставляя Чипера краснеть. Шутка нравится Мерло, и он смеется над братом вместе с сутенером. Это длится пару долгих минут, затем Чипер уходит. Хлопает входная дверь.
– Вот слизняк! – злится Мерло. – Эй, я пришел сюда только ради тебя! – кричит он Чиперу.
– Может, закончим без него? – предлагает Клод Маунсьер.
– Я что, похож на человека, который платит за секс? – хлопает глазами Мерло.
– Значит, нужно вернуть твоего брата, – улыбается Клод, работая по программе «клиент всегда прав». – Иди, догони мальчишку, – говорит он Глори.
Она слезает с него. Диван жалобно скрипит под коленями. Босые ступни шлепают по грязному потрескавшемуся линолеуму. Теперь открыть дверь. Бетонный пол в подъезде холодный и неровный. Мелкие камни попадают под пятки, причиняют боль. Третий этаж, второй, первый.
Глори выходит на улицу. Чипер стоит, прижавшись спиной к стене дома.
– Я не вернусь, – говорит он Глори.
Она кивает. Молчание. Где-то рядом гогочет компания полицейских. Татуированный подросток, спрыгнув с крыши, распластался на дороге, забрызгав клумбы с увядшими цветами кровью, мозгами и слизью лопнувших глазных яблок. Остальные подростки стараются держаться в тени. Ночь светлая, тихая, если не считать далеких сирен скорой помощи. Красные мигалки разрезают мрак, освещают небо. Глори видит все это, но воспринимает так, как если бы этот мир окружал ее каждый день. Ничего неестественного. Даже ее нагота – на Глори нет одежды, если не считать пачки сигарет и бумажных спичек в руке. И ничего лучше, чем предложить сигарету Чиперу, не приходит на ум. Он смотрит на пачку сигарет, качает головой и говорит, что не курит.
– Когда-нибудь начнешь, – заверяет его Глори.
– Я знаю, – говорит Чипер.
Полицейские возле изуродованного тела подростка вспоминают недавний вызов в этот район.
– Старик умер, а соседи заметили запах только через две недели, – говорит один из полицейских. – У него был кот, и когда мы выбили дверь, оказалось, что кот с голоду съел своему хозяину половину лица.
Молодой полицейский показывает коллегам запись случившегося, продолжая комментировать детали, но Глори уже не слышит его – голос утонул в сирене подъехавшей неотложки.
– Куда спешим? – гогочут полицейские, когда из машины выходит врач.
В сиянии мигалок Глори узнает в нем доктора Догара Ситну. Крепкий, импозантный, с выбеленными сединой волосами на висках, он выглядит каким-то нереальным в этом ночном мире, стоит над изуродованным телом подростка и в какой-то прострации проверяет его пульс, затем говорит, что парень мертв.
– Кто-нибудь принесет носилки? – спрашивает доктор Ситна. – Эй! – кричит он водителю в неотложке, но никто не слышит его, и доктору приходится все делать самому.
Он достает из неотложки носилки, катит их к изуродованному телу подростка. Одно из колес носилок останавливается в луже густой и черной крови, расползающейся под подростком. Теперь поднять не успевшее остыть тело. Доктор пытается уложить подростка на носилки. Подходит с одной стороны, с другой.
– Поможет мне кто-нибудь или нет? – теряет он терпение, но его снова никто не слышит. Никто кроме Глори.
Она подходит к доктору, стесняясь своей наготы и крепче сжимая в руках пачку сигарет, словно пытаясь прикрыться ей.
– Почему вы голая? – спрашивает доктор Ситна, заставляя краснеть сильнее.
И еще Глори видит руки доктора – они испачканы кровью подростка.
– Берите тело под мышками, а я понесу его за ноги, – говорит где-то далеко Чипер Доув.
Глори отходит в сторону. Доктор и Чипер поднимают подростка, укладывают на носилки и катят к неотложке.
– Поедешь с нами или останешься здесь? – спрашивает Чипер, помогая доктору пристегнуть тело к носилкам.
– А куда ехать? – спрашивает Глори, понимая, что стоит босыми ногами в луже крови разбившегося подростка.
– В больницу.
– В больницу? Наверное, нет.
– Ну как хочешь, – говорит доктор Ситна и закрывает двери неотложки.
Гудит мотор, машина срывается с места.
– Я хочу, – тихо говорит Глори, искоса поглядывая в сторону полицейских, которые умолкли, разглядывая ее. – Я хочу поехать с вами, – говорит она доктору Ситне и Чиперу, не надеясь, что они услышат ее, но они слышат.
Машина останавливается. Двери снова открыты. Глори бежит к ним, оставляя за спиной кровавые следы. Чипер протягивает руку, помогает забраться. Неотложка снова срывается с места. Гул мотора и шум дороги. Сбивчивый разговор о проституции. Антисептические салфетки, которые доктор Ситна протягивает Глори, чтобы она протерла руки. На его собственных руках блестит свежая кровь разбившегося подростка.
– Не нужны мне эти салфетки, – говорит Глори. – Я не заразная.
– Откуда ты знаешь? – спрашивает Чипер.
– Просто знаю и все.
– Нейронные проститутки, может, и знают – у них все не по-настоящему, а ты самая обыкновенная, и у тебя все реально. Знаешь, как много в мире скрытых инфекций? – спрашивает Чипер и смотрит на доктора Ситну.
Доктор согласно кивает.
– Ректальная гонорея, – говорит он отстраненно, словно читает студентам утомившую его лекцию. – Бактерии инфицируют слизистую и кишечник. Выявляется при помощи мазка слизистой или анализа крови. Лечится препаратами…
– Ничего такого у меня нет, – отмахивается Глори.
– Герпес, – продолжает доктор, не слыша ее, – проявляется в виде специфических язв на месте инфицирования, иногда в виде мышечных болей и усталости. Передается при контакте с кожей, поэтому презерватив не поможет. Вылечить герпес полностью невозможно, есть лишь противовирусные препараты.
– Да ладно вам!
– Сифилис вызывается бактерией, которая проявляется через две-четыре недели в виде язвы на месте проникновения возбудителя. Иногда сифилис проявляется в виде сыпи, воспаления лимфоузлов и симптомов, похожих на простуду…
Глори открывает рот, чтобы вставить слово, а доктор говорит о кондиломах – остроконечных или похожих на цветную капусту образованиях. Гепатит А, В, С, кишечные инфекции…
– Ладно, давай сюда свои салфетки, – сдается Глори.
Запрограммированный на два часа работы нейронный модулятор выключился, оборвав трип. А-лис подменял понятия и ощущения, но долгий день, проведенный в реальности, приносил сон. Рваный и разрозненный, он совершенно не был похож на нейронный трип. Хотя последний трип тоже не нравился Глори. Особенно то, в кого он ее превратил. «Почему именно проститутка? – думала она, вспоминая, кем были ее бывший муж и бывший любовник. – А Чипер? А доктор Ситна? Нет, все как-то неправильно. Неправильно в нейронном трипе, неправильно в реальности. Весь этот мир неправильный, противоестественный». Глори подумала, что было бы неплохо забраться на крышу небоскреба и спрыгнуть, как тот подросток из трипа…
– Бывает и хуже, – сказал Чипер на следующий день. – Одиночные трипы сложнее контролировать. Когда ты делаешь это вдвоем или втроем, нейронный модулятор использует информацию из головы каждого участника, пытаясь найти что-то общее, а когда ты один… Когда ты один, модулятор может создать для тебя все что угодно. Его сдерживает лишь наша фантазия… А фантазия бывает крайне сложной и громоздкой. Поэтому мы зачастую и молчим, предпочитая держать свои фантазии в голове, потому что так они не выглядят настолько безумными, как если попытаться рассказать о них кому-нибудь.
Чипер достал две красные пилюли а-лиса и потянулся к нейронному модулятору, чтобы настроить на двоих.
– Нет, – остановила его Глори, взяв за руку. – Хочу досмотреть свой трип.
– У тебя депрессия.
– Плевать. Просто хочу увидеть, что будет дальше.
– Это ведь вымысел. Какая разница, что будет дальше?
– Может, для тебя и нет разницы, а для меня есть. – Глори бездумно погладила большим пальцем кисть Чипера, на которой отчетливо выделялись синие вздувшиеся вены. – Пожалуйста. Просто побудь рядом и, когда закончится трип, не дай мне спать. Не хочу вспоминать трип во сне.
– Не самая хорошая идея.
– Мне это нужно, Чипер.
– Ради чего?
– Не знаю, но… – Глори заглянула ему в глаза. – Это словно мой внутренний мир, мое восприятие жизни, в котором я не могу признаться себе на трезвую голову.
– Это всего лишь а-лис.
– Плевать. – Глори взяла у Чипера красную пилюлю и проглотила, запив принесенной Чипером минеральной водой. – Сейчас этот трип для меня как прошлое без обертки. Понимаешь? Прошлое без обертки…
Глори вернулась в ресторан «Святой Игнатий» спустя две недели, надеясь, что доктор Догар Ситна уже забыл о девушке, стрелявшей в его сторону любопытным взглядом. Изменилось ли что-то в ее жизни за эти две недели? Нет. Осталось ли что-то прежним? Нет. Мир а-лиса позволял делить жизнь на две части, две реальности. В одной из них Глори была бывшей женой владельца клуба «Фиалка», любовницей журналиста по имени Жан Мерло, молодой, взбалмошной… В другой жизни Глори могла быть кем угодно. Особенно когда рядом находился Чипер Доув. Хотя сам Чипер говорил, что дело не в нем, а в компании.
