Шрам - Николай Покуш

и тогда мне наступит конец. С двумя монстрами мне было не справиться даже под действиями модификатора. Нужно было что-то делать и быстро. И тогда я пошел на рискованный шаг. Пистолет все еще был зажат в пальцах правой руки, требовалось только освободить ее. И я отбросил правую лапу твари, которую держал за запястье, и со всей силы ударил кулаком в голову монстра. Рука освободилась, хоть челюсти его так и не разжались, оторвав от меня внушительный кусок плоти. Но боль все так же не мешала трезво мыслить и действовать. Я прижал дуло пистолета к голове стража, но прежде, чем нажал на курок, примерно одновременно с этим, острые когти его освободившейся руки полоснули мне по лицу, и левый глаз мгновенно застлала кровавая пелена.

Прозвучало два выстрела, и тварь издохла. Я тут же высвободился из её хватки и нацелился в бегущего на меня последнего стража.

Выстрел… промах.

Меня вело из стороны в сторону. Ранения и большая кровопотеря давали о себе знать.

Я выстрелил снова, и в этот раз был более точен, но все же, недостаточно. Пуля прошла сквозь плечо монстра, даже не замедлив его. Патроны кончались. Страж был уже совсем рядом, у самого края соседней крыши.

Тогда я откинул пистолет и, перекатившись в сторону, подальше от монстра, достал из кобуры «Покаяние» и сразу выстрелил. Почти не целился, но попал в стража, как раз тогда, когда он перепрыгивала между крышами. Тварь разнесло на куски. Взрыв отбросил меня на спину, жаром лизнув мое лицо и руки, и забросав ошметками легионера. В ушах зазвенело. Но даже через этот звон я услышал истошный крик. Мор заревел, словно раненый зверь. Он был в бешенстве, ведь, я устранил его последнюю фигуру. Теперь на доске остались только короли.

Превозмогая слабость и головокружение, я поднялся и увидел, как этот обезумивший монстр мчится на Лилит. Он был быстр. Не быстрее меня в тот момент, но быстрее обычного человека. У нее не было шансов. Видимо, лишившись своего последнего солдата, Мор решил свести со мной счеты лично. Я не мог ему это позволить.

Стрелять из Покаяния в такой близи от Лилит было никак нельзя, и я бросился на него. Побежал по массивным плитам солнечных батарей, установленных на крыше. Побежал ему на перехват и, прыгнув, сбил Мора с ног всего за мгновение до того, как его когтистая лапа должна была коснуться Лилит. Столкновение оказалось настолько сильным, что мы перекувырнулись через край крыши и, обхватив друг друга, полетели вниз. Я помню это падение, словно оно происходило в замедленном воспроизведении. Лицо Мора, искаженное ужасом и гневом, было прямо передо мной. Мы смотрели друг друга в глаза. Мы ненавидели друг друга настолько, что готовы были умереть, лишь бы убить другого.

А затем все прекратилось. В один момент всё поглотила темнота, мягкая и теплая, как поцелуй Лилит.

Так закончился тот бой. И пусть мы не начинали войну охотников, именно Когти одержали в ней верх, а Койоты, как за полгода до того и Грешники, перестали существовать.

Мне удалось спасти Лилит, но я потерял еще одного друга. Он готов был прикрывать мою спину, быть рядом до конца. И я никогда не перестану винить себя в его гибели, и никогда не забуду эту жертву. А хуже всего было то, что его убийце удалось уйти. Мор, как и я, пережил то падение с крыши, и даже более того, смог, несмотря на раны, сбежать раньше, чем на место нашей схватки подоспели вояки. Им досталось только мое тело, перепуганная Лилит, пять мертвых тварей и труп Алена. Разбирательство длилось недолго. Те из Койотов, кто остался в городе и, следовательно, пережили схватку с Блэки, с радостью поделились с властями города всем, что знали про темные дела Роланда, лишь бы избежать клейма изгнанника. Уже на следующий день была найдена и вскрыта тайная база Койотов, которая, как оказалось, располагалась прямо под стенами Филина, и туда из города вел тайный ход. Им, по-видимому, и воспользовался Мор, чтобы сбежать из Филина в открытый мир. Самого заклинателя на базе не застали, но было обнаружено достаточное количество улик, от которых, я уверен, у многих осведомленных людей волосы на голове зашевелились. Большинство же граждан Филина, естественно, остались в полном неведении, что, наверняка, к лучшему.

Я провел всё это время в глубокой коме. Очнулся лишь спустя две недели, когда все разбирательства уже закончились. Очнулся и, первым, кого увидел перед собой, была Лилит. Он дремала, пристроившись в мягком кресле возле моей койки.

У меня не было дезориентации. Вернувшись в реальность, я помнил всё, все события прошедших дней. Но всё это мне показалось неважным в тот момент. Неважным была и легкая головная боль, с которой я проснулся, и сильная жажда, и невероятная слабость, и миллионы вопросов, что вертелись в голове. Важным был лишь тот факт, что Лилит – рядом. И я какое-то время лежал, глядя на её силуэт, залитый тусклым, белесым светом ламп на потолке. А затем я протянул руку, чтобы смахнуть копну волос с ее лица, и явно переоценил свои силы. Слабость не позволила моей руке дотянуться до Лилит, я даже поднял её с трудом, но девушка проснулась. Она повернула голову и заспанные, зеленые глаза уставились на меня. В первые секунды, она словно не поверила в то, что видит перед собой.

– Привет, Лил, – прошептал я, не ожидая, что мой голос будет настолько слаб.

– Клайд, – она тут же бросилась ко мне, сжала в ладонях протянутую ей руку, усыпала поцелуями лицо и одновременно с этим заплакала.

– Эй, эй, – шептал я, пытаясь успокоить любимую. – Все хорошо. Лил. Все хорошо.

– Я… я боялась, – говорила она сквозь слезы, опустившись рядом со мной на колени. – Не знала…

Она не договорила, но я понял, что хотела сказать. Лилит боялась, что я могу не проснуться никогда.

– Я здесь, – прошептал я. – Я с тобой. Вернулся. К тебе.

Она подняла на меня глаза. По щекам катились крупные слезы.

– Это, ведь, не сон, правда?

– Не сон, – попытался улыбнуться я.

– Клайд, – она уронила лицо мне на грудь, больше не в состоянии