меня догонит.
Им повезло, и они даже уложились в обещанный час. Митя уже ждал их на скамейке перед входом. Закрыв глаза, он блаженно подставлял лицо жаркому летнему солнцу. Оля неслышно подошла сзади и прикрыла ему веки узкими ладошками. Митя широко улыбнулся и осторожно убрал ее руки. На миг Борис испытал легкий приступ ревности – он знал, как приятно прикосновение прохладных девичьих пальцев, и считал, что этот интимный жест предназначен только для него. Оказалось, не только.
Они прошли сквозь редкий сосняк и вышли на берег озера. Водная гладь расстилалась перед ними спокойно и величественно, лес на противоположном берегу казался игрушечным. Едва ощутимый ветерок приятно освежал разгоряченную кожу, не оставляя на поверхности озера даже легкой ряби; вода была на удивление чистой и прозрачной.
– Голубые дали! – восхищенно выдохнула Оля.
– А то! – гордо ответил Митя, как будто в этой красоте была и его заслуга.
По узкой тропинке вдоль берега друзья прошли мимо песчаного пляжа с огороженной купальней для детей, мимо потемневших от времени мостков, мимо камышовой отмели. Наконец тропинка привела их к нагретому солнцем древнему каменному языку, плавно уходившему под воду. Митя опустился на теплый камень, Борис последовал его примеру. Оля стянула через голову цветной сарафанчик и осталась в белом раздельном купальнике, мало что прикрывавшем.
– Ты чудо! – сказал Борис совершенно искренне.
Оля улыбнулась в ответ, и Борис испугался, что сейчас на ее белоснежных трусиках проступит темное пятнышко – предательский след их полуденной любви. Он хотел было встать, но Оля уже отвернулась от них и стала осторожно спускаться к воде. У самой кромки она остановилась, подняла руки и привычным движением собрала волосы в роскошный хвост. Борис невольно залюбовался ее точеной фигуркой и вдруг вспомнил эту позу – точно так же собирала волосы девушка из другой эпохи, статуэтку которой он видел однажды в каком-то музее. Вечная красота! – подумал он. Митя как будто прочитал его мысли. Восхищенно глядя на девушку, он прошептал:
– Puella eterna…
– Что? – не понял Борис.
– Вечная девочка, – тем же шепотом ответил Митя. – Повезло тебе.
– Это верно, – сухо подтвердил Борис, показывая, что не намерен развивать тему.
Митя почувствовал его настроение и замолчал. Борис смотрел на неправдоподобно чистое небо, на воду в ослепительных бликах, на удаляющуюся каштановую головку, вызолоченную полуденным солнцем – и его заполняло тихое, спокойное счастье. Почти что счастье – где-то в глубине все еще неприятно зудела неустранимая темная червоточина. У этой червоточины было имя – «Биотроникс». Борис вдруг понял, что именно из-за нее Митя организовал им и этот пикник, и безумный полуденный секс. Что же мы наделали? – с тоской подумал он. – Что же я наделал?
24
Следующим утром друзья собрались в своей штаб-квартире, ожидая Дон Жуана. Оля стояла у окна, Митя в очередной раз перетасовывал свои социальные схемы, Борис, как обычно, начал день с сетевого серфинга. Они уже так притерлись друг к другу, что долгое молчание совершенно не тяготило. Наконец Оля оторвалась от пейзажа за окном и подсела к Мите.
– Скажи, ты веришь Матвею? Хакер точно здесь?
– Скорее всего. Но не факт. Протезом могли управлять и с микродрона, телесное присутствие тут совершенно необязательно.
– А Матвей разве этого не понимает?
– Прекрасно понимает. Его слова означают лишь одно – институт не хочет, чтобы мы рассматривали другие версии.
Оля слегка наклонила голову.
– Но мы же будем?
– Разумеется. Мы будем копать везде, куда только сможем дотянуться. Вот, Боб уже копает.
Оля ненадолго задумалась.
– А Матвей знает, что мы будем искать следы в сети?
– Конечно знает. Он же сам учил меня работать. А сейчас по-другому никак не получится.
Оля хотела еще что-то сказать, но тут в дверь постучали, и в комнату вошел стриженный под ноль мальчуган, уже успевший сменить северную бледность на ровный деревенский загар.
– Здравствуй, Коля! – поприветствовал его Митя. – Проходи, присаживайся. Нас ты уже знаешь, и знаешь, зачем мы здесь. Так что ты, наверное, догадываешься, что нас интересует.
Дон Жуан криво усмехнулся.
– Известно что. Мы же до этой драки никого не волновали, нас просто ни для кого не существовало. А тут сразу зачастили… Всякие…
Он замолчал, и Борис догадался – это не от того, что Коля не смог подобрать нужное слово; просто он не стал говорить его вслух. Впрочем, все и так было понятно. Но Митя, конечно, ухватился совсем за другое.
– Драки? То есть это не было неспровоцированным нападением? Никита чем-то задел Марата?
Дон Жуан мгновенно набычился и заерзал в кресле.
– Н-нет… Мы же друзья…
Борису стало жалко мальчишку, загнанного в этическую ловушку, но Митя продолжал напирать:
– А ты? Ты когда-нибудь подтрунивал над Маратом?
Дон Жуан опустил голову.
– Иногда… Редко… Но я ведь не со зла. Он же мне как брат.
– А остальные? Ваня, Марина? Они подтрунивали?
– Я не знаю…
Дон Жуан замер, сосредоточенно разглядывая свои кроссовки. Оля потянулась к клавиатуре, предусмотрительно спрятанной под столешницу. На экранах появилась фраза:
– Он не переигрывает?
Митя тут же набил ответ:
– Близнецы не умеют врать, ты же знаешь. Физиология сразу их выдаст.
– Ты уверен? – набила Оля.
Отвечать Митя не стал. Вместо этого он снова обратился к Дон Жуану:
– И последний вопрос. Скажи, тебе нравится какая-нибудь девочка?
Дон Жуан покраснел так, как будто его только что заставили выпить стакан кипятка.
– Я не буду отвечать на этот вопрос, – произнес он еле слышно.
– И не надо! – Митя махнул рукой, как бы призывая отбросить все мучающее и неудобное. – Спасибо, Коля, ты нам очень помог. Можешь идти; надеюсь, нам больше не придется напрягать тебя.
Дон Жуан взглянул на него с заметным облегчением, попрощался и быстро вышел. Борис подошел к Оле сзади, легонько сжал ее плечи, уже тронутые легким загаром, и продекламировал:
– Сильнее ей не мог он возразить!
В ответ Оля скорчила одну из своих трогательных гримасок.
– Признаю!
Борис не удержался и, наклонившись, поцеловал ее в лоб. Наверное, не стоило делать это при Мите – но кто бы тут удержался?
25
Вечерний серфинг принес дурные новости – покончил с жизнью Павлицкий, один из основателей и ведущих разработчиков «Биотроникса». В сети шли обычные разборки – одни утверждали, что поделом, так ему и надо; другие, наоборот, писали об обостренном чувстве вины талантливого кодера. Попутно замечая, что ни одному топ-менеджеру или финансовому директору «Биотроникса» такое никогда бы и в голову не пришло. Официальная версия тоже говорила о самоубийстве, хотя обстоятельства смерти были не совсем обычны. Павлицкий сел в свою машину,
