Арахна задумчиво смотрела на дело рук своих.
— Посмотрев на сломанное, легче понять, как работает целое, — сказала она сама себе.
Внезапно, Человек-Паук снова оказался в аудиопещере. Он был не один. На веревках висела девушка. Рыжеволосая, небольшого роста, и странно, на вкус Человека-Паука, одетая. Слезы текли из ее больших глаз, полные губы дрожали. Она была в его власти. Наконец-то, возликовал Человек-Паук, в руках он держал нож. Человек-Паук расстегнул брюки и…
Снова оказался в Великой Паутине. Арахна стояла рядом, слегка покачиваясь на четырех парах стройных ног.
— Ты хочешь этого? — спросила она.
— О да, — простонал Человек-Паук. — Очень хочу, моя богиня!
— Ну так сделай же что-нибудь для этого, бездарь! — плюнула гневом Арахна, обнажив длинные острые клыки.
Паутина стала отдаляться, и Человек-Паук вдруг понял, что это он не в Великой Паутине запутался, а в схеме своего усилителя. Он вдруг увидел ее целиком, четко и ясно и эта схема была…
Гениальна. Человек-Паук проснулся. Схема стояла перед глазами. Он подбежал к рабочему столу, схватил лист бумаги и торопливо начал рисовать, пока видение не растворилось в его памяти. Нда, подумал он, глядя на исписанный лист. Великая Паутина. Мать моя Арахна. Неужели я дал такого маху? Надо все это проверить! Срочно! От возбуждения у него тряслись руки. Он сел за свой компьютер, старая советская Электроника, с монохромным монитором и с почти стертыми клавишами на клавиатуре. Человек-Паук включил компьютер, с третьего раза загрузился с огромной дискеты. Запустил программу, которую он написал для расчета электронных схем. Забил в нее новые данные и стартанул обсчет. Электроника глубоко призадумалась и через некоторое время, дырча дисководом, выдала результат. Да, признал Человек-Паук. Он бездарь.
В свое время он пошел не тем путем. Как говорится, свернул не туда. Долгое время он все больше и больше усложнял схему, а на деле получалось, что все его нововведения только снижали эффективность. А решение-то было на поверхности. Простое, изящное решение. Половину этой хрени, что он нагородил в последние годы, надо было выкинуть. Сделать несколько несложных перестановок, кое-что добавить и мощность усилителя возрастала раза в два. По меньшей мере. Человек-Паук распечатал результаты расчетов на гремящем матричном АЦПУ и составил список нужных деталей.
Детали он брал в мусорных туннелях. Единственное применение, которое нашли в Воркуйске-8 этому недоделанному метро — сбрасывать сюда мусор. И Ламповый завод и ВЗКА долгие годы сбрасывали сюда отходы производства, чем обеспечили Человека-Паука неиссякаемым источником деталей — из этого хлама Человек-Паук и построил здесь все. Ему нужны были лампы, и он отправился в мусорный туннель Лампового завода. За то время что он здесь пасся, он протоптал множество тропинкок, среди гор самых разнообразных радиоламп; свет фонаря множественно переломлялся в них, рисуя на потолоке и стенах чудные узоры. Вооруженный толстым томом определителя ламп, Человек-Паук без труда нашел все, что нужно. Он почти бегом вернулся домой. Ему не терпелось взяться за работу.
Он разогрел паяльник. Ну, Арахна мне помоги, пробормотал он и нырнул в нутро усилителя. Работа так увлекала его, что он совершенно потерял счет времени. Когда он закончил, то едва стоял на ногах от усталости. Но это не имело значения. Ну что ж, посмотрим. Точнее, послушаем, сказал себе Человек-Паук, довольно потирая руки. Пусть это будут «Цеппелины», решил он. Он выкрутил громкость на максимум, поставил пластинку, и опустил головку на винил. Скрип пластинки ударил по ушам как артиллерийский залп. Человек-Паук в панике зажал уши. Когда Джимми Пэйдж ударил по струнам, вся пещера заходила ходуном. Колонки источали тяжелые волны вибрации, звуковая волна больно била Человека-Паука грудь, на голову с потолка сыпалась бетонная крошка, со стен падали фотографии. Как его выключить без рук? — в панике пытался сообразить Человек-Паук. Ему казалось, что если он отнимет руки, его голова взорвется от этого дикого рева. Внезапно, музыка стихла — в усилителе выстрелили предохранители. Человек-Паук, опустил руки. Ни хрена себе, просипел он. Некоторое время он просто стоял, наслаждаясь сладостной тишиной. Спину холодило. Человек-Паук обернулся. Дальнюю стену, напротив колонок, прорезала широкая трещина. И оттуда тянуло свежестью. Он взял фонарь, подошел к стене. Луч света проник наружу, и осветил начало неизвестного Человеку-Пауку туннеля. Оглушенному Человеку-Пауку понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это значит.
Он свободен.
Диск пилы, с наноалмазным напылением, рассыпая искры, с визгом вгрызся в металл — Казимир взрезал замок странного контейнера «болгаркой», которую он прихватил в гараже.
Где-то, за рядами ящиков, бродили сомнамбулы — напоследок Инфинити провела безопасный коридор прямо к этому месту. Иногда зомби зачем-то начинали молотить кулаками по железу.
Казимир выключил пилу и пнул дверь. Створки контейнера отворились.
Внутри не было ничего, кроме бетонированной дыры в полу и торчавшей из нее железной лестницы.
— Я знал, — сказал Казимир, и решительно шагнул внутрь.
Путь вниз освещали редкие светодиодные лампы. Гулко топая по железным степеням, держась за холодные сырые перила, они спускались вниз по узкой лестнице. Шахта была довольно глубока, они преодолели шесть или семь длинных пролетов, прежде чем ступили на землю.
И оказались в подземном туннеле, скоре всего, одно из ответвлений заброшенного воркуйского метро.
И в этом туннеле стоял поезд.
— Вот он! — торжествующе воскликнул Казимир. — Луч света в темном царстве! — Он косо глянул на Зиро, и ухмыльнулся.
БЖЛК Кинжал походил на поезда-пули с поверхности, только более хищный, острый, меньше этой аэродинамичной зализанности; он и, правда, смахивал на кинжал. Кинжал состоял из пяти округлых вагонов, соединенных эластичной гармошкой, и похожего на дротик локомотива. На локомотиве, с каждого боку, как два уха, висело по самолетному реактивному двигателю.
Они подошли ближе. Четыре задних вагона никак не отличались друг от друга, глухие, черные, без окон и дверей. Зиро провел рукой по его боку — металл был покрыт слоем высокомолекулярного полиэтилена. Первый вагон немного отличался, внизу, у платформы проглядывали мощные сочленения гидравлического подъемника, похожие на поджатые ноги кузнечика.
Кинжал был насажен на монорельс, темная лента из-под локомотива бежала вперед, в глубь сумрака туннеля.
— Они, что, втихаря до Москвы монорельс проложили? — Зиро почесал в затылке.
Казимир нагнулся и заглянул под днище поезда.
— Колеса есть, но они как бы, — он показал, повернув прямую ладонь, — поджаты внутрь.
— А не проще было к нему крылья приделать? Он бы полетел, — сказал Пипетка.
— Интересно, какой у него лазер? С ядерной накачкой? — Зиро в сомнении, покачал головой — Какой-то он слишком маленький. Реактор не влезет.
— Слушайте, вы мне такие вопросы задаете… — сказал Казимир, — Для меня все это тоже в первый раз.
Он подошел к двери локомотива, дернул за ручку. Дверь была заперта. Казимир внимательно изучил замок, завел «болгарку» и начал аккуратно пилить.
Пока Казимир пилил, Зиро думал. Он думал, что после этого, самого масштабного теракта в истории, затеряться будет проще простого. Что он, давно, как и многие в В8, обходя заперты, выводил кое-какие деньги за границу. И этих денег, со всеми этими смешными ценами во внешнем мире, ему хватит на спокойную сытую жизнь до старости. В каком-нибудь маленьком благополучном государстве, где ничего не происходит. И гори оно все красным лазером. Правда, на что похожа эта тихая-спокойная жизнь, Зиро представлял себе смутно: картинки этого вида будущего, напоминали глянцевые, рекламные развороты из журналов, в которых почему-то часто фигурировал Инфинити, которая, сейчас, скрестив руки на груди, наблюдала за Казимиром. Так что он будет делать в этом будущем, которое возможно скоро настанет?
— Книгу напишу, — пробурчал Зиро, неожиданно для себя, ответив вслух расхожим штампом.
— Чего? — Пип непонимающе взглянул на него.
— Да ничего, ничего, — смутился Зиро. — Я так просто.
Тоже мне, выдумал себе проблему. Не об этом надо думать сейчас!
Крамольник открыл дверь и полез внутрь. Зиро последовал за ним. Казимир включил фонарик: кабина Кинжала больше напоминала кабину самолета, чем поезда. Пульт в два ряда, мертвые ЭЛТ-мониторы, клавиатуры, ряды тумблеров и кнопок, — в духе советских инженерных традиций компьютерную систему управления дублировала электромеханика. Первые два кресла авиционного вида предназначались машинистам (или пилотам, черт знает, как в таком случае их называть), два позади второго пульта для стрелков. На втором пульте схема изображала лазерную пушку в боевом положении — лампа была в первом вагоне, подъемники поднимали его над составом. Пушка управлялась джойстиком. Еще Зиро разглядел кнопки системы подавления радиосвязи. Значит, понял он, Кинжал должен был забивать помехами коммуникации противника, по пути следования. Типа передвигаться в некоем пузыре информационного вакуума. Умно.
