Начинают попадаться обгорелые тела. Хотя трупов намного меньше, чем можно было бы ожидать. Практически все покойники — крепкие мужчины в синей или пятнистой униформе или в том, что от нее осталось. Рядом валяется оружие, к сожалению, разбитое или оплавленное до неузнаваемости. Пару раз встречаются дохлые бультерьеры и ротвейлеры.
Поскольку улицы покрыты битым стеклом, по предложению Жирдяя разуваем несколько сравнительно хорошо сохранившихся трупов и, обувшись в высокие омоновские ботинки, чувствуем себя намного комфортнее. Пройдя еще пару кварталов, в почерневшем от копоти бронетранспортере наконец-то обнаруживаем вполне исправные пулемет, базуку, несколько автоматов. Приятная тяжесть оружия в руках добавляет нам уверенности.
Снова навстречу выскакивает толпа перепуганных гражданских субъектов:
— Они идут! Идут! Спасайтесь!
Еще чего! Пускай сами инопланетные твари спасаются. Дайверы вступают в игру! Я оглядываюсь на Черепа — лицо его хладнокровно спокойно. Сейчас мы с ним на пару покажем класс!
Пробираемся через развалины дома. Судя по изувеченной вывеске и полуобгорелым меховым манто, раньше здесь был дорогой французский бутик «Коко Шанель». Зато теперь это удобная огневая позиция. Перед нами — просторная площадь. По ту сторону — большое двухэтажное здание ресторана «Макдоналдс».
Какие-то коричневые приземистые монстры громят ресторан, вышибают стекла, вышвыривают мебель. То и дело мелькают вспышки бластеров, порывы ветра доносят запах горелой пластмассы. Будто хлопок огромных ладоней — небольшой взрыв. Крышу здания раскалывает и традиционная здоровенная буква «М» бесформенным искореженным куском падает на асфальт. На втором этаже «Макдоналдса» взметаются в небо длинные языки пламени.
Тем временем высокое зеленое чудище отдает приказ коричневым лопоухим уродам, и вот уже целый отряд их, покинув уничтоженный ресторан, уверенно шагает через скверик в сторону павильончика «Пицца-Хат». Похоже, пиццерию ждет та же судьба. Впрочем, сначала им придется немного пообщаться с нами…
Вражеский отряд все ближе… Затаив дыхание, замираем с оружием в руках. Разрушенная стена дома идеально скрывает нас от противника. Еще немного и сейчас они будут перед нами как на ладони, прямо посреди площади. Падла сурово оглядывается и шепчет:
— Только по моей команде!
По пути монстры слегка задерживаются — лишь для того, чтобы пальнуть из бластеров по рекламному стенду «Мальборо». Похоже, чудища испытывают особую неприязнь к рекламе. Ну же, ну… Мой палец нетерпеливо дрожит на спусковом крючке.
Они снова движутся в сторону пиццерии. Странная походка вразвалочку, не слишком торопятся — наверное, нисколько не сомневаются в своем превосходстве.
Все ближе и ближе… Уже можно получше разглядеть монстров. Ну и уроды! Здоровенные уши, торчащие по бокам головы, плоские морды, короткие округлые туловища… Мама дорогая! Да ведь это же!.. Это же!..
Я потрясенно поворачиваю голову. Глаза Падлы округлились, он тоже разглядел. Немилосердно треплет бороду, но команды не отдает. Маньяк даже привстал от изумления. Жирдяй приоткрыл рот. Череп тихонько смеется. Надеюсь, это не истерика…
В этот момент короткая очередь раскалывает воздух. И Шурка испуганно смотрит на автомат в собственных руках. Он ведь не хотел… Само получилось, непроизвольно сжался занемевший на курке палец. А спуск оказался неожиданно мягким. Плохо иметь дело с незнакомым оружием…
Вражеский отряд останавливается. Они не бросаются врассыпную и не стреляют, они просто смотрят в нашу сторону. Двадцать пар внимательных карих глаз. Двадцать Чебурашек с бластерами наперевес.
Шурка все еще торчит над стеной с автоматом. Пытается что-то сказать, но язык у него заплетается от волнения. А Чебурашки смотрят на оружие в его руках и поднимают короткие стволы бластеров…
— Нет! — тонкий крик разносится над площадью. Девчушка лет семи выскакивает откуда-то и, умоляюще вскинув ладони, встает между нами и вражеским отрядом:
— Нет! Не надо!
Этого только не хватало. Сейчас от нее один пепел останется.
Падла отчаянно машет рукой:
— Беги, беги, дурочка! — На плече у него уже взведенная в боевое состояние базука. Наши противники стоят достаточно плотно, может быть, и одного выстрела хватит… Вот только и девчонку заденет осколками.
А она упрямо остается на месте. И Чебурашки почему-то не стреляют.
Высокая зеленая фигура приближается со стороны пылающего «Макдоналдса». Я уже знаю, кто это…
Он заметно постарел. Как-то потускнел весь от головы до самого кончика хвоста. Старый пиджачок поизносился… Но все та же гармонь у него под мышкой и та же спокойная мудрость в глазах.
— В чем дело? — с детства знакомый, почти родной голос.
— Да вот, опять эти нехорошие дяди с оружием, — поясняет один из Чебурашек, должно быть, командир.
Крокодил Гена пристально смотрит на нас, садится на клумбу и вдруг разворачивает потертую гармонь.
Голос у него усталый и немного печальный и такой же хриплый, как и у старой гармони:
Пусть ползут неуклюже
«бэтээры» по лужам,
И бензин — по асфальту рекой…
— Нет-нет! Совсем не так! — протестующе машет рукой девочка, присаживаясь рядом.
— А ты знаешь как? — мягко улыбается крокодил и гладит ее зеленоватой лапой по голове. Она кивает. Гена снова наигрывает мелодию.
— Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам!
— чисто и звонко разносится над площадью. Чебурашки опускают бластеры, весело переглядываются. Некоторые начинают тихонько подпевать…
Длинная пулеметная очередь обрывает песню. Крупнокалиберные пули взламывают асфальт, рвут, разбрасывают маленькие коричневые тела. Оказывается, у Чебурашек тоже красная кровь… Крокодил падает на землю, увлекая за собой девочку и прикрывая ее неуклюжим длинным телом.
Выкативший из переулка бронетранспортер продолжает поливать свинцом площадь. Пока взрыв не опрокидывает его набок. Я оборачиваюсь. Падла перезаряжает базуку. Несколько пуль крошат кирпич совсем рядом с его плечом. Еще взрыв. Бронетранспортер пылает.
Мы перепрыгиваем через остатки стены, Череп помогает подняться крокодилу — тот ранен. Девочка — невредима. Вместе с уцелевшими чебурашками переносим в укрытие их товарищей.
— Спасибо, — слабо говорит крокодил, поднимая голову. Взгляд его отстранение спокойный. Даже слишком спокойный. Несмотря на перевязку, сделанную Черепом, он успел потерять много крови. Девочка всхлипывает, прижавшись к его потрепанному пиджаку.
— Что здесь происходит? — спрашивает Падла.
— Пытаемся очистить город, — чуть улыбается крокодил.
— А что, нельзя было обойтись без стрельбы?
— Мы пробовали, пробовали… — разводит лапками чебурашка-командир. — Только ничего не получилось.
— Там! — подняв заплаканное лицо, машет рукой девчушка. — За три квартала отсюда! Они решили строить бензоколонку на месте детской площадки.
— Что ж тут поделаешь, — пожимает плечами Жирдяй. — Примета времени. На детях не заработаешь столько, сколько на бензине…
— Вот взрослые и не смогли ничего сделать! — продолжает девочка. — И тогда мы позвали Гену.
— Я должен был помочь, — вздыхает крокодил. — Я совершенно не переношу детских слез.
— Мы пришли к тем нехорошим дядям и попытались уговорить их, — кивает Чебурашка. — Только они нас не послушались… Пообещали сделать из Гены чемодан. А из меня — коврик для ног.
Пушистая мультзвезда обиженно шмыгает носом.
— Они первые начали стрелять, — поясняет крокодил. — У нас просто не оставалось другого выхода.
— И тогда мы с Геной решили очистить город. Мы позвали других Чебурашек, — говорит лопоухий герой и печально вздыхает. — Только мы совсем не умеем воевать.
— Ну, я бы так не сказал… — неуверенно замечает Падла.
— У вас это получается намного лучше, — улыбается крокодил. — Поможете нам?
— Мы бы с удовольствием… — вздыхает бородач.
— С огромным удовольствием! — весело встревает Жирдяй.
Падла морщится и заканчивает фразу:
— …Только у нас совсем нет времени. Разве что на обратном пути. А вам надо в больницу. Мы сможем перенести вас…
— Зачем? — едва улыбается Гена. — Разве не помните?
Он тянется к гармошке. Пробитые пулями меха шипят и хрипят, но мелодия все же различима. Вот только петь у крокодила не хватает сил. Он виновато улыбается:
— Помогите…
И неожиданно Маньяк подхватывает мелодию дрожащим, слегка неуверенным голосом:
Прилетит вдруг волшебник
в голубом вертолете
И бесплатно покажет кино!
— С днем рожденья поздравит и, наверно, оставит…
— старательно подпевают Падла с Жирдя-ем. Я просто не узнаю нашего циничного толстяка!
