Не сговариваясь, оборачиваемся к площади.
— Я не перестраховываюсь. — Куратор зачем-то объясняется дальше. — Из офиса того жирного пришла информация: его сюда отправили в качестве жертвы.
— Как это? — в первую секунду даже не понимаю, что имеется ввиду.
— Его непосредственный начальник считает, что этот тип отсюда живым не вернётся, — Бак многозначительно двигает бровями.
— Откуда вы знаете⁈
Подполковник морщится, видимо, из-за моей стилистики, но отвечает:
— У нас на их этаже абсолютно случайно есть свои контакты. Неформальные. Они однозначно сошлись, хотя и разными словами: все дела, которые курирует этот тип, — тычок большим пальцем за спину, — прямо сейчас распределяются между другими. В реалиях того органа есть лишь одно объяснение.
— Может, они его планируют уволить после всего⁈ — предполагаю более логичное, как по мне.
— Вы не в курсе тамошних регламентов, — морщится куратор. — Если б на него повесили обезьяну с намерением уволить после всего, процедура выглядела бы иначе.
— Повесить обезьяну?
— Отдать незаконный приказ. Поставить нерешаемую задачу, точнее, задачу, которая выполняется исключительно личной жертвой.
В следующую секунду неожиданно для себя говорю, что думаю:
— Даже не предполагал, что наша кафедра ведёт агентурную работу в собственной Генеральной прокуратуре.
Бак хмыкает, отворачивается в сторону и никак не комментирует.
— Ещё не понимаю, куда уж круче, — указываю на площадь. — Если вы утверждаете, что это лишь начало, боюсь представить, что может случиться дальше.
— Я пока и сам не всё понимаю, — нехотя выдаёт подполковник. — Но они ещё не выдохлись, это однозначно. Что-то будет.
— Что? — наверное, зря таким тоном, укоряю себя через мгновение.
— Навскидку: сейчас поорём друг на друга, успокоимся и разойдёмся. А вас перед входом в Манеж примет другое подразделение внутренних дел или фискальной службы. Такое, с которым энтузиасты нашего министерства черенками от лопат уже не справятся.
— Хренасе, — чешу затылок. — Контекст словно намекает, что мне лучше обратно в муниципалитет, в Корпус. Может…?…
— Было бы идеально, — вздыхает Бак. — Скажу больше, я бы первый инициировал. Если бы не турнир. О, а вы говорили!
Висящий над площадью аппарат нашего министерства не в первый раз за сегодня оживает.
Грохочет ротор, предупредительная очередь рыхлит асфальт перед одним из съездов на трассу: с той стороны замирает теперь уже колонна из трёх бронированных агрегатов, которым, как говорит Хаас, место не в столице, а в колониях.
На подавлении массовых беспорядков.
— Не могу поверить, — замечаю вслух.
— Вы молоды, раньше не сталкивались, — пожимает плечами куратор. — Просто слишком большой клубок переплёлся, всё логично.
—???
— Очень большие деньги на кону. Кое-какие старые хвосты вашей семьи. Стратегические интересы федерального уровня — проект начат нами, а не теми, кто привык всегда такие проекты начинать.
— Но это же полноценные боевые действия⁈ В центре столицы⁈
— Бывало. Говорю же, вы слишком молоды. Не норма, но и не что-то из ряда вон выходящее. — Бак недолго колеблется, затем добавляет. — Особенно когда, с их точки зрения, достаточно устранить одну-единственную фигуру и статус-кво будет восстановлен.
— Меня?
— Видимо, да. Блекстер обещал дать расклад в течение получаса.
— Может, нам отсюда лучше дёрнуть обратно в Манеж⁈
— Не лучше. Здесь, кроме прочего, нас косвенно защищает наличие большого количества свидетелей. А вот по дороге возможны варианты.
— Чего ждать? — спрашиваю в лоб. — Если что, для меня путь на спорткомплекс не сложнее третьего сектора Квадрата. Авось доберусь с божьей помощью, а без меня и к вам цепляться не станут. Я правильно понимаю ситуацию?
— Я скажу, если это станет актуальным, — вежливо кивает подполковник, уклоняясь от прямого ответа на конкретно заданный вопрос.
Интересно, а что он имел ввиду под хвостами моей семьи?
Глава 9
Располневший на научной работе подполковник, представляющий интересы специфической кафедры Корпуса федералов в одном из дальних муниципалитетов.
Справедливости ради, подполковник искренне надеялся, что основное уже позади и он сейчас скорее перестраховывается: даёт о себе знать старая привычка не расслабляться до тех пор, пока всё не завершилось.
— Думаете, это они всерьёз? — мастер-сержант из окружения соискателя обратился к старшему офицеру неформально на правах товарища по профессиональному цеху.
Темнокожий указал в сторону убогой бронетехники противника, задравшей вверх недоделанные аналоги зенитных стволов, после чего добавил:
— Этим же только гражданских пугать. Ну, дроны какие-нибудь, которые сверху свадьбы снимают.
— Увы, — согласился Бак. — Если своего ума нет, у других одолжить не выйдет.
— Их же сейчас размотают, как?.. — мулат не стал сквернословить. — И там же внутри личный состав?
— Чужую ногу не жалко, — предположил куратор. — Те, кто сейчас приказывает командованию этих деятелей, своими шкурами озабочены больше, чем судьбой десанта. Пародии на десант, — он тут же поправился.
Офицер хотел сказать что-то ещё, но наземная броня действительно попыталась отработать по летательному аппарату.
— Зачем?!! — брови мулата стремительно унеслись на лоб. — Всё, теперь сливай воду.
Он, как и другие в этом строю, отлично представлял неизбежные последствия.
Тяжёлый беспилотник огневой поддержки, принадлежавший министерству обороны, был мгновенно переведен оператором в режим автоматического реагирования.
Безэмоциональный робот принял у человека задачи, после чего взялся исполнять их со своим машинным разумением без паузы, благо, скорость позволяла: не размениваясь на дискуссии, искусственный интеллект врезал по импровизированной колонне уже из двух роторов, причём боекомплекта не пожалел.
— Хренасе, — колониалы за мусорками впечатлились. — До чего порой плохо жить без ума, хоть и в таком благополучном городе.
И стена штурмовых щитов противника замерла, как вкопанная: на разгон демонстрантов, уличные беспорядки, социальные волнения, незаконные митинги и собрания происходящее уже не походило даже отдалённо — а к иному данное подразделение никогда не готовилось и близко не предполагало, что теперь предпринимать.
— Другому опыту у министерства внутренних дел просто неоткуда взяться, да и снаряге тоже, — констатировал куратор себе под нос.
Лаконичная дуэль одного летающего против трёх ездящих завершилась предсказуемо. Кроме прочего, отдельными фрагментами человеческих тел, угадывавшимися под развороченным железом.
— Неаппетитно. — Задумчиво изрёк Алекс, комментируя полетевшие в разные стороны обрывки металла и мяса. — Боюсь представить, что там внутри.
— Фарш там внутри, — спокойно ответила Хаас.
— Что дальше? Господин подполковник? — Ло скомандовал своим не расслабляться перед тем, как обратился к офицеру. — Вы сто процентов имеете некий план. Пожалуйста, сориентируйте, чего ждать? Что делаем следующим этапом?
— Держим оборону. Слава богу, есть чем, — Бак кивнул на арсенал мастер-сержанта и красноречиво поухмылялся. — Дай вам бог здоровья, а вашей предусмотрительности — поменьше внимания от дознавателей военной полиции в перспективе.
— О, раз вы сами подняли тему. Если что, сможете подставить плечо? — мулат молниеносно сориентировался. — Вы же наверняка знаете кого-то и в самом верхнем управлении? — он покрутил пальцем в воздухе, изображая эмблему внутренней службы дознавателей министерства обороны.
Подполковник неожиданно для себя поддержал тему:
— С чего взяли? — он изобразил высочайшую степень любопытства и даже поднял бровь, ломая шаблоны субординации.
— Белый, толстый, умный, — без тени смущения пояснил Ло, говоря о собеседнике в третьем лице. — Раньше бегал по тем же местам, что и мы на югах. Сейчас преподаёт в Корпусе, а ваш протеже голыми руками выносит одарённых на Турнире.
