Сказанные по отдельности, аргументы не говорили ни о чём. Однако и Бак, и мастер-сержант были в контексте, оттого офицер чуть напрягся:
— Вам никогда не говорили, что вы слишком умны? А длинный язык часто создаёт проблемы именно сообразительным?
— Для чего это я слишком умён? — в глазах темнокожего мелькнуло сдержанное нетерпение. — Делаем одно дело, никто никому не враг.
— Для спокойной жизни без проблем извне, — Бак аккуратно намекнул, — не все догадки следует озвучивать вслух.
Даже подобным эзоповым языком, никому из присутствующих непонятным — этого он не произнес, оно само собой подразумевалось.
— Так у вас на меня гораздо больше компромата, если что! — непосредственно возмутился сержант в ответ. — Уже молчу, я ради общего дела вон, самым дорогим пожертвовал! — он ткнул пальцем в противозенитный комплекс на плече квадратной латиноски.
— Мне что-то подсказывает, что в ваших закромах есть чем заменить утраченную номенклатуру, — подполковник развеселился. — Признайтесь, оно ведь всё давно списано? Как необратимо утраченное при самых объективных обстоятельствах, по непоколебимым уважительным причинам?
— Вы о снаряге, что ли? — на переносице темнокожего образовалась складка.
— Ну да. А вы о чём? — к приподнятой правой брови Бака присоединилась левая. — Или вы под собственными потерями числите что-то иное?
— Пф-ф, разумеется, о железе никто не парится, оно железо и есть.
— Заинтриговал, — признался куратор после неуловимой паузы. — О чём в итоге речь тогда?
— О репутации, конечно! О моей деловой репутации! Я в одностороннем порядке отменил поставку клиенту и теперь смогу исполнить условия контракта в лучшем случае в течение двух суток! — колониал добросовестно удивился эгоцентричности собеседника.
— Пардон. — Подполковник озадачился сильнее. — В подобном разрезе даже не думал. Мне и в голову не пришло, что в наших кругах кто-то может мыслить категориями бизнеса. — Он повёл рукой вокруг, — в подобной обстановке.
— Бизнес — наш кормилец, а конкуренция — то, что завтра может оставить тебя голодным, — назидательно продекламировал Ло. — Ключевые угрозы первого списка приоритетов никогда нельзя упускать из виду.
Разношерстно одетые, но такие похожие друг на друга «фанаты» за мусорными баками дружно хохотнули.
— Нечем крыть, — вздохнул Бак. — Восхищаюсь вашей разносторонностью.
Какое-то время штурмовые щиты стояли напротив мусорных баков без движения.
— О, дождались. — Куратор выпустил воздух сквозь плотно сжатые губы.
— Где?
— Что?
Коллеги по цеху завертели головами.
— Не там ищете, — Бак указал на представителя главной прокуратуры, который принялся нервно отвечать на входящий вызов. — Готов спорить, сейчас ему выдадут такие инструкции, что он на штурм нас грешных двинется в одиночку.
— Местная полиция, видимо, решила не успокаиваться на достигнутом, — глубоким контральто заметила маленькая Хаас.
Третий бронированный мастодонт, уцелевший в суматохе, полученными результатами и правда не удовлетворился. Экипаж броневика лишь по им известным причинам счёл, что предыдущий разговор не окончен: зажужжали приводы, зенитный пулемёт повторно отработал в небо, безуспешно выцеливая объект вверху.
Летательный аппарат огневой поддержки тут же сместился, заложил вираж и отлетел по широкой дуге в сторону быстрее, чем поворачивалась башня его наземного оппонента.
— Идиот, — Бак некуртуазно сплюнул под ноги. — Ещё один. Похоже, здесь в моде учиться исключительно на своих ошибках, а не на…
ДА-ДАХ! Грохот заглушил окончание фразы.
Бронированная птица в автоматическом режиме выдала предсказуемый ответ, снова из двух роторов.
Имевшие отношение к армии отлично понимали (в отличие от полиции): у сражающихся машин несопоставимы ни калибр, ни скорострельность, ни поражающая способность, ни механизмы наведения.
БАХ! В капитальную стену здания напротив влетели остатки того, что ещё недавно можно было с натяжкой считать боевой техникой противника.
Под ногами армейских даже асфальт дрогнул несмотря на дистанцию.
— Херасе. Это что у полицаев за БК на борту был⁈ — лысая девица, дисциплинированно наблюдая за верхней полусферой в визир ПЗРК, уважительно присвистнула.
Последнего в колонии неудачника в прямом смысле разорвало на части.
— Не должно бы так у полиции? — Ло задумчиво почесал за ухом. — И правда, что у них на борту было⁈
Алекс, тоже впечатлённый увиденным, аккуратно тронул куратора за рукав:
— Господин подполковник, признайтесь, вы пророк?
Благодаря вовремя выставленному с обеих сторон оцеплению пострадавших на площади по большому счёту не было. По крайней мере, среди гражданских, контузии и заложенные уши не в счёт.
Экипажи подбитой техники можно было не считать, как и месиво, оставшееся от верхней половины туловища толстяка-прокурора, весьма неудачно поговорившего с неизвестным абонентом.
— В эту сторону после взрыва летела одна-единственная железяка, — Мастер-сержант задумчиво колупнул асфальт носком ботинка, — хотя, справедливости ради, хватило бы и маленького осколка. Уже молчу, нахрена тот деятель в третьей колымаге затеял палить вверх из своей зубочистки⁈
— Этот ваш прокурор явно не относится к везунчикам, — заметила девица с ПЗРК. — Это ж надо ухитриться, в центре многомиллионного города поймать такое грудью. Ещё и при таких обстоятельствах.
— Не относился, прошедшее время. — Поправил сослуживицу Ло. — И поймал он спиной, если быть профессионально точным.
— Наши. — Подполковник после короткого размышления решил не комментировать случившегося и не озвучивать собственных мыслей по данному поводу.
Разменные пешки в подобных замесах разменные пешки и есть, даже если какой-то жиробас в прокурорском мундире мнит себя фигурой (или паче того, крутым игроком).
Бак махнул рукой в направлении другого съезда на площадь, из которого, оглушительно вопя сиренами, появились две машины военной полиции и одна — военной прокуратуры (если верить маркировке на бортах, а не верить причин не было).
* * *
— Алекс, вы чертовски везучий… — куратор явно имеет ввиду «сукин сын», но осекается и недоговаривает.
Под влиянием непонятного куража интересуюсь в ответ:
— Вы позволите поинтересоваться, что вас сподвигло на подобные выводы?
— А я вам говорил. — Бак, только что балагуривший с колониалами, резко становится серьёзным. — Ещё тогда, когда вы там, — тычок большим пальцем за спину, — на кладбище во время эксгумации трупа вашей матери попали в переплёт с капитаном Карвальо и сержантом Кайшетой.
Ветераны вокруг подбираются и начинают фонить сдержанным любопытством.
— И кстати! — куратор будто сам удивляется собственным мыслям. — Точно такой же расклад! — он даже за ухом чешет, как Ло. — Тоже местная полиция против неформальных наших с другой стороны! — подполковник смотрит на меня изучающе. — Слушайте, а это всё точно совпа…?..
— Бог с вами, — решительно открещиваюсь. — Если бы я мог моделировать подобные ситуации в реале, значит, я бы хоть как-то ими управлял. А если бы я хоть как-то управлял подобным, я бы не допустил того, что случилось с Жойс.
Среди наших проносится глубокий вздох. Видимо, компания и виртуальные чаты колониалов — достаточно тесная диаспора, если одно лишь имя столько всем говорит.
— Я могу поинтересоваться, что вы Алексу сказали ТОГДА? — вежливо интересуется мастер-сержант. — Чистое любопытство, — тут же поясняет он. — У меня полноценная война с полицией в городе впервые, а наш юный друг, — меня хлопают по плечу, — судя по вашим заявлениям, в такие переделки попадает регулярно.
Быстро отмотав в памяти события, восстанавливаю детали:
— В прошлый раз после кладбищенских разборок мне было сказано дословно: «Алекс, вам очень повезло, что у сержанта Кайшеты темнокожий начальник штаба бригады».
Армейские фыркают. Белых среди них, если что, крайне немного (чтоб сказать мягко).
