— Пошелнах! — огрызнулся парень и попытался вырваться.
— Грубить тоже нехорошо, — спокойно произнес здоровяк.
— Да я тебе… — в руке парня появился нож. Столь же мгновенно в левой руке здоровяка появился здоровенный автоматический пистолет Стечкина с глушителем.
— Брось нож, пожалуйста, — не меняя тона, произнес мужчина, приставляя пистолет к голове парня.
Нож звякнул по бетонному полу. Мужчина опустил пистолет, секунду помедлил — и прострелил чернявому правую руку.
— Еще раз увижу — пристрелю, как поганую собаку… — здоровяк поднял выпавшую авоську и пнул ногой нож. — Усвоил?
Повернувшись к парню спиной, он пошел по направлению к платформе. Чернявый, несмотря на то, что из простреленной кисти лилась кровь, злобно оскалился и, подхватив здоровой рукой нож, бесшумно кинулся вслед за обидчиком, собираясь ударить его в сонную артерию.
Когда до амбала оставалось не больше метра, тот внезапно обернулся, вскинул руку и всадил чернявому пулю прямо в глаз. Парень без звука рухнул на пол, а Хантер поднялся на платформу, походя кинув охраннику: «Ты бы послал кого падаль в тоннеле прибрать… на корм свиньям…», после чего подошел к сидящей на прежнем месте старушке и отдал ей сумку и драгоценный мешочек, добавив от себя еще десяток патронов.
— Бог в помощь, бабуля!
From the Halls of Montezuma to the shores of Tripoli
We fight our country's battles in the air on land and sea.
First to fight for right and freedom
and to keep our honor clean
We are proud to claim the title
оfUnited States Marine.
Напевая себе под нос удалой мотив гимна морской пехоты, Хантер шагал по тоннелю от «Чистых прудов» к «Красным воротам». Настроение его не было столь веселым — хотя он и считал свою форму правосудия правильной и единственно возможной, в дальнем уголке души его грыз какой-то червячок. И чем дальше, тем сильнее становилось это не то чтобы сомнение — но чувство какого-то внутреннего дискомфорта, которое он и пытался в себе заглушить, мурлыча под нос бодрый гимн Корпуса.
Человек, которого Хантер убил всего полчаса назад, валялся у него в ногах, вымаливая пощаду. Хантер с каменным лицом слушал его мольбы — ради детей, ради жены-инвалида — но перед его глазами стояли жертвы этого негодяя, ради пропитания своих детей вырезавшего целую семью, жившую в сбойке около «Баррикадной». Мерзавца видели патрульные — выходящим из их «квартиры» с объемистым мешком, а когда поняли, что произошо — его и след простыл. Когда информатор сообщил об убийстве пяти человек Хантеру, тот быстро нашел преступника — и взял с поличным, при попытке сбыта части похищенного. Человек ничего не пытался отрицать, но, когда Хантер потащил его в тоннель — «поплыл», стал плакать и просить отпустить, предлагая все, что угодно…
— Чем я лучше него, — крутилось в голове Хантера, — я обрек на медленную смерть его жену, возможно — детей… Детей, может, даже на то, что хуже, чем смерть — на торговлю собой. Черт, черт, черт… Но я не мог поступить по-другому… Не мог…
…If the Army and the Navy ever look on heaven's scenes
They will find the streets are guarded by
the United States Marines.
Мельников не держал обиды на Хантера за то, что тот вот уже почти год, как фактически ушел из отряда, хотя и теперь частенько участвовал в вылазках — Эд и ребята, которые последовали за ним, делали не менее нужное дело, а подготовленных для сталкерской работы новичков было теперь в избытке — тем паче, что работа была поставлена на почти промышленную основу. На поверхности были созданы скрытые склады-базы с боеприпасами и запасными предметами снаряжения, защищенные от излишне любопытных минами-ловушками, город поделен на квадраты, в которые регулярно выходили группы в поисках ценного имущества и для разведки обстановки…
Но то, что Хантер больше не участвовал в повседневной жизни отряда, поставило новую проблему — Мельников все отчетливее понимал, что ему был нужен помощник или, вернее, заместитель, причем никто из бойцов на данный момент для этого не подходил. Тим, хотя и был с Мельником с самого начала и оттого пользовался авторитетом даже среди таких «тертых калачей», как «Кобра» и «Стикс», был все же слишком молод, сами «Кобра» со «Стиксом», хотя и были превосходными бойцами, но им не хватало такта и дипломатичности, «Бурят» и Маша ждали второго ребенка, «Мессер» — тоже человек семейный, а «Миха» и «Гоблин» теперь работали с Хантером. Другим же парням пока элементарно недоставало опыта.
Была и еще одна проблема, над которой Мельникову пришлось поломать голову — надо было менять место дислокации отряда, по настоятельной просьбе Комитета — да и по здравому рассуждению — в складывающейся непростой криминогенной и, так сказать, «политической» обстановке следовало перевести базу поближе к центру. По договоренности с Комитетом для отряда была определена «Смоленская» синей ветки — имевшая менее удобные коммуникации с другими линиями, но и более защищенная станция. Со «Смоленской» уже было отселено гражданское население и станция была готова к приему отряда. Мельников отдал все распоряжения, касающиеся эвакуации, и теперь от него уже мало что зависело в этом вопросе. Скоро должны были прибыть сменяющие сталкеров ОМОНовцы, которым и было предписано взять под охрану прилегающие «Серпуховку», «Тульскую» и прилегающие ССВ.
Отправив в рейс мотовоз с последней партией грузов, Мельников присел на лавку.
Рядом с ним опустился бывший машинист Алексей Терентьев — один из тех, кого Мельников знал все эти пять с лишним лет с момента удара. Леха теперь был уже начальником станции — и все уважительно называли его Алексеем Владимировичем.
— Ну что, полковник, загрустил?
— Прикипел я к нашей базе… За столько времени.
— Так не навек же уходишь — ты, если что, заходи. Сам знаешь, здесь тебе всегда будут рады. Как и везде, наверное… Ты знаешь — про тебя уже легенды по всем станциям идут. И про твоих ребят.
— Легенды… Лишнее это — мы ж живые люди, со своими тараканами…
В тоннеле раздались негромкие голоса, потом, грохоча тяжелыми ботинками, из-за железной дверки служебного прохода, высыпали, пересмеиваясь, ребята в серо-синем камуфляже, в черных беретах, большими пятнистыми баулами и короткими автоматами.
Мельников поднялся им навстречу.
— Товарищ полковник! — бодро обратился к нему усатый старший лейтенант и вскинул руку к голове. — Взвод особого назначения для заступления на службу прибыл! Командир взвода старший лейтенант Садовников.
— Вольно. С особенностями несения службы вас ознакомит начальник станции Терентьев Алексей Владимирович. А мне — если у вас нет вопросов непосредственно ко мне — пора. Честь имею.
Один из майских дней группа сталкеров вышла наверх для разведки и патрулирования — оценить ситуацию в районе Никитских ворот. Накануне поисковая группа, шедшая в магазин тканей и в «Эконику» с ее залежами обуви, подверглась нападению мутантов, а на обратном пути была еще и обстреляна неизвестными из здания академии Сеченова. Обошлось без потерь, но теперь следовало оценить изменившуюся степень угрозы в данном секторе и соответственно нанести ее на карту. Как обычно в таких случаях, Мельников лично повел группу.
Маршрут был продуман и согласован — от «Пушкинской» к «Кропоткинской», вдоль бульваров, с возможным прочесыванием прилегающих переулков. Условия для патрулирования здесь были непростыми — плотная застройка, разросшаяся зелень бульвара, но четыре опытных бойца с хорошим вооружением вполне могли за себя постоять — было где при случае занять круговую оборону. Пройдя безо всяких проблем участок, на котором вчера происходили неприятности, группа осторожно пересекла Арбат, избегая мрачного провала транспортного тоннеля, когда неожиданно тишину мертвого города разрезала автоматная очередь. Стреляли со стороны Знаменки. Бойцы насторожились, но вновь наступила тишина. Мельников пожал плечами.
— Насколько я знаю, никого из наших тут сейчас быть не должно. Разве что группа Серого — но они должны быть севернее… Ладно, пошли!
Прикрывая друг друга, сталкеры подошли к перекрестку с Сивцевым Вражком. Здесь поперек дороги лежало полусгнившее дерево, раскинув свои сухие ветви. Другие деревья на бульваре буйно зеленели, образуя плотную крышу над проезжей частью. Один из бойцов осторожно выглянул за угол.
— Чисто!
Сталкеры метнулись через дорогу, поднимая ногами пересохшую пыль с потрескавшегося и проросшего травой асфальта. В тени деревьев и внушительного здания «Союзвнештранса» они решили позволить себе короткую передышку перед тем, как дойти до «Кропоткинской». Мельников предложил обследовать подъезд этого здания — в глубине его полковнику почудилось какое-то движение. Бойцы поднялись и заняли позиции около входа в дом…
