— Ладно, надеюсь, все-таки мне не послышалось…
Выбравшись в тоннель, Мельников свернул направо.
— Быстрее, надо быстрее, — подгонял он себя. — Только бы ни обо что не споткнуться…
Вот и железная лесенка служебного прохода. Толкнув маленькую дверцу, полковник выбрался на платформу. Луч фонаря осветил темно-серую мраморную стену, блеснула золотистая отделка вверху… Внизу, на путях, белело чье-то мертвое тело… Осторожно обогнув алюминиевую будку, Мельников поднялся по ступеням, перебрался через заборчик у турникетов и, напрягая силы, вышел в переход. Уровень воды был очень высоким, даже у рослого Мельникова из воды торчала только голова. Полковник включил фонарь на лбу и огляделся.
Женщина держалась из последних сил, совсем уже не чувствуя вконец окоченевшие ноги и таз. Вдруг ей показалось, что она видит — что тьма стала не настолько непроницаемой. Луч фонаря? Свет стал ярче, сфокусировался, по поверхности воды пошли круги, колыша мертвые тела и мусор, и над водой показалась чья-то голова в жуткой маске. Вспыхнул еще один фонарь и луч света, пробежав по стене, уперся в лицо женщины.
Вынырнувший человек приблизился и глухой голос, искаженный противогазом, произнес:
— Еще живые есть? Я сейчас вас отсюда вытяну, не волнуйтесь.
Увидев посиневшую и трясущуюся от холода молодую женщину с маленькой девочкой, Мельников испытал острое чувство жалости и одновременно — вины. Вины перед своей погибшей семьей, которую он не смог защитить, вины перед этой вот женщиной, к которой он пришел на выручку так поздно, к тем людям, спасти которых он уже не успел…
— Идти можете?
— Нет… спасите дочку… Наденьку…
— Тогда так, — игнорируя последние слова женщины, сказал Мельников, — вам надо будет сейчас сесть мне на спину…
— Спасите Наденьку, — со слезами на глазах повторила женщина, протягивая ему девочку.
Полковник поднял над водой второй противогаз, вылил из маски и шлангов воду, подтянул ремешки до упора и сказал:
— Наденька, пойдешь со мной?
Девочка молчала.
— Иди с дядей, он тебе поможет…
— А ты, мама?
— Я вернусь за вами, — сказал Мельников. — Возьмите фонарь.
Женщина кивнула, по ее лицу катились слезы. Девочка позволила надеть на себя противогаз, Мельников привел в действие регенератор. Девочка задергалась, горячий воздух обжигал ей гортань, но полковник крепко обнял ее и пошел в обратный путь.
Добравшись до шахты, Мельников привязал обмякшее тело девочки к страховочному тросу и трижды дернул — «Тут раненый, поднимай!». Трос натянулся и девочка медленно, осторожно, поплыла вверх. Мельников стал карабкаться следом -ему нужно было взять еще один противогаз.
Когда полковник выбрался наружу, он увидел, что «Мессер» уже делает все, что нужно — снял с девчушки мокрую одежду и укутав ее в теплые одеяла, пытается привести ее в чувство.
Вернувшись в подземный переход, Мельников сразу понял, что женщина его не дождалась — фонарь, которые он ей дал, лежал на дне. Полковник огляделся и увидел среди трупов и плавающего мусора ту, которую искал и надеялся спасти — он узнал ее по одежде. Женщина плавала лицом вверх, глаза ее были закрыты. Он еще дышала, но была без сознания. Сталкер, обдирая пальцы, сумел натянуть на нее противогаз и волоком потащил за собой…
Трясясь в тесном десантном отделении БМП, Мельников пытался привести женщину в чувство — что было сил, растирал ее самогоном, с остервенением массировал замерзшее тело… Женщина была молода и очень привлекательна — стройная, темноволосая, с большими карими глазами, с красивым изгибом бровей… В другой обстановке, быть может, Мельников бы не остался к ней равнодушен, но сейчас она не интересовала как женщина — он боролся за ее жизнь.
Закутанная в одеяла девочка мирно спала в том же отсеке, ей не мешал лязг гусениц, тряска, рев мотора.
Под массивным козырьком станции «Печатники» из уже встречали — вызванные «Мессером» по рации спасатели с носилками. Девочку и женщину унесли вниз, «Мессер» и подсевший к нему усталый «Кит» погнали БМП в гараж на «Чертановскую», а Мельников, не в силах больше ни идти, ни стоять, сел на заснеженный парапет, стянул маску противогаза и закурил.
К нему подошел Хантер:
— Командир, пойдем вниз уже… Тут холодает, да и стемнеет скоро. Кто знает, что за твари тут водятся…
Хлебая из котелка бульон, Мельников думал о вытащенных им женщине и девочке. Ему сказали, что их сразу же эвакуировали на дрезине на «Кузнецкий мост», где были не только метрополитеновские технари, но и настоящий госпиталь в помещениях под платформой. Потихоньку согреваясь и отходя от стресса, полковник уже начинал представлять себе будущую встречу со спасенной — и, улыбаясь про себя, решил, что, возможно, стоит попробовать как-то развить отношения…
Подошел и присел рядом на корточки «Бурят». Помолчал и, вздохнув, произнес:
— Звонили с «Кузнецкого»… Они делали все, что могли… Но переохлаждение было слишком сильным… А с девочкой все в порядке — они спрашивают, как ее зовут, им надо оформлять документы для передачи ее в приют на «Цветном бульваре».
— Надей девочку зовут… Надеждой… — сдавленным голосом произнес Мельников.
— Дядя Эд, а расскажите что-нибудь еще? Ну, пожалуйста! — хитро поблескивая глазами, просил Хантера Эдик-младший. Сидящие вокруг костра ребята закивали головами.
— Ну, про Афган и Ирак я вам сегодня уже рассказывал, расскажу-ка про то, как мы с полковником, — Хантер кивнул на стоящего поодаль перед шеренгой новобранцев Мельникова, — и с ребятами к реактору ходили…
Мальчишки притихли.
— Так вот, значит…
Закончив рассказ (впрочем, историю спасения Эдика Хантер тактично опустил), сталкер поднялся и потянулся.
— Ладно, пацаны — время позднее… пора отдохнуть…
Ребята, и так получившие баек сверх нормы, разошлись, по пути вполголоса обсуждая услышанное.
— Зачем ты им все это рассказываешь, Эд? — поинтересовался закончивший занятия Мельников.
— Как это зачем? Должно же новое поколение знать, кому обязано тем немногим, что оно имеет…
— Нескромно это как-то…
— Ничего… зато лет через пять эти пацаны будут решать, чем им заниматься в этой жизни — и придут к нам.
— Н-да… лет через пять… Неужели мы не найдем выхода отсюда, не вернемся к нормальной жизни…
— Может, и вернемся. Но и тогда эти пацаны будут нам нужны… Да только не верю я в «нормальную» жизнь. Как хочешь — не верю.
Хантер помолчал.
— Знаешь, командир, нам менять тут кое-что придется… иначе — сожрут. Мы вот все наверх ходим, молодых готовим к этому же — а кто будет порядок в метро поддерживать? Ты посмотри, Комитет ни хрена не справляется, ну разве что у себя, в центре… А вокруг — бандиты, шпана какая-то… экстремисты появляются всякие… Чистить это надо кому-то…
— И что ты предлагаешь? Полицию создать?
— Понимаешь, командир, полицию или не полицию, но что-то делать надо… Например — чистить… в частном порядке…
— Правосудие по-техасски? — невесело усмехнулся полковник. — Тебя не Крутой Уокер зовут?
— Зря ухмыляешься… Если порядок наводить некому, если наш большой друг Кирьянов что-то притих…
— Зря ты на него бочку катишь — у него людей совсем мало осталось…
— А у кого их много? Ладно, хрен с ним, с Кирьяновым — все равно за всем он не уследит… В общем, командир, ты как хочешь — а я и с ребятами про это потолкую.
— Валяй… Может, в чем-то ты и прав… Закон теперь один — сила, и только так можно вопросы решать…
— Помогите! Держите вора! Последние деньги украл! — на крики несчастной старушки никто не обращал внимания. У всех хватало своих забот на кишащей народом «Белорусской» — и гоняться за шустрым чернявым малым было некому. У седой как лунь бабушки подкосились ноги и она медленно опустилась на гранитный пол.
Чернявый парень, выхвативший у нее авоську с продуктами и позвякивавшим кульком с несколькими патронами, перебежав платформу, спрыгнул на пути и вбежал в тоннель. Неожиданно дорогу ему перегородил плечистый мужик в длинном кожаном плаще.
— Не спеши… — его рука железной хваткой сжала плечо чернявого. — Ты заповеди знаешь? Не укради, например…
— Пошелнах! — огрызнулся парень и попытался вырваться.
— Грубить тоже нехорошо, — спокойно произнес здоровяк.
— Да я тебе… — в руке парня появился нож. Столь же мгновенно в левой руке здоровяка появился здоровенный автоматический пистолет Стечкина с глушителем.
— Брось нож, пожалуйста, — не меняя тона, произнес мужчина, приставляя пистолет к голове парня.
Нож звякнул по бетонному полу. Мужчина опустил пистолет, секунду помедлил — и прострелил чернявому правую руку.
— Еще раз увижу — пристрелю, как поганую собаку… — здоровяк поднял выпавшую авоську и пнул ногой нож. — Усвоил?
