— Это все? — уточнил Леха, обводя взглядом остатки своих сил. На Каранадиса он даже не глянул,
— Все, — угрюмо кивнул бородач, — дверь внизу мы закрыли, сломать не смогут.
— Значит, будем ждать гостей здесь, — усмехнулся адмирал, чьи изорванные доспехи были измазаны кровью врагов, — подтащите баллисты к самому краю стены, пусть служат дополнительным прикрытием. Если что, приготовьтесь сбросить их вниз.
Был ли он сам ранен, Леха в пылу боя не чувствовал, руки-ноги целы и то ладно. Если выживем, разберемся. Пока часть солдат выполняла его приказание, оставшиеся уже отбивались от греков, которые, захватив близлежащие постройки и крыши, налезли вверх с утроенной энергией. Башня оставалась последним островком в море вражеских солдат, затопившем все остальные постройки крепости.
Когда над головами стали свистеть копья, которые гоплиты метали в них снизу в надежде поразить наугад, и двое солдат рухнуло замертво, убитые в спину, Леха приказал сбросить одну из баллист вниз.
— Навались! — скомандовал адмирал, первым хватаясь за раму из тяжелых обтесанных балок. — Отправим этот подарок гоплитам. Посмотрим, насколько крепкие у них головы.
Когда баллиста, тяжело перевалившись через зубцы, опрокинулась вниз, оттуда раздались душераздирающие крики. Осторожно, чтобы не словить копье в грудь, Ларин выглянул между зубцами и увидел человек пять мертвых гоплитов, что лежали в нелепых позах под обломками рассыпавшейся от удара о камни машины.
— Это был ее лучший выстрел, — усмехнулся Ларин и вдруг услышал рев, а затем увидел, как внешние ворота опрокинулись и в крепость хлынули скифские морпехи, сметая на своем пути остатки греческих сил.
Одновременно с этим конница скифов достигла крепости и, вылетев наверх из оврага, попыталась сходу атаковать выстроенную вдоль стены для боя фалангу из оставшихся греческих гоплитов. Солдат хватило лишь на строй в четыре человека в глубину, но они выстроились за частоколом, который был преградой для конницы. Впрочем, это ненадолго отсрочило конец сражения. Конница окружила крепость и, заблокировав все пути отступления грекам, предоставила морпехам выгнать их из укрытия. Что те и сделали, предварительно выдавив гоплитов из самих стен. А уж когда пехота попала под удар всадников Аргима, то сражение, едва не выигранное греками, превратилось в разгром.
— Хвала богам, они успели вовремя, — выдохнул Ларин, опуская меч и прислоняясь к зубцу стены.
Но, едва переведя дух, адмирал уже раздавал новые приказания.
— Токсар, пусть немедленно узнают, здесь ли сам Аргим. Я хочу его видеть. Прикажи разобрать завалы на протоке, чтобы мог пройти флот. И заодно пришлите ко мне капитанов кораблей.
Он перевел взгляд на дымившиеся останки квинкеремы, отлично различимые отсюда, и пробормотал себе под нос:
— Нужно двигаться дальше.
Однако до самого вечера адмирал был вынужден оставаться здесь. Поговорив с Аргимом, который вскоре прибыл из-за холмов с известием, что ему удалось рассеять вражескую конницу, Ларин остался доволен. Совместная сухопутно-морская операция удалась на славу. Вся прилегавшая часть дельты Истра была очищена от солдат и кораблей неприятеля. Мост сожжен. А большой отряд гоплитов и конницы греков разбит наголову. Пленные офицеры из Том, которых допрашивал лично Ларин, не таясь, рассказали, что ошиблись, ожидая главный удар по другому руслу Именно там они расположили большинство своих сил. Нои здесь военачальники двух городов, совместными усилиями защищавшие протоку, ведущую к Истру, выставили для охраны канала достаточно Они были сильную армию. уверены, что остановят продвижение скифов, но просчитались. Прорыв Ларина сквозь наплавной мост, считавшийся неприступным, и особенно огненные струи, которыми он сжег несколько кораблей, произвели на оборонявшихся неизгладимое впечатление, даже парализовав оборону в первое время.
— Вы что, не знали, кто командует армией? — куражился Ларин, упиваясь победой, унесшей сотни жизней и едва не стоившей жизни ему самому. — Вы думали, что я не смогу вышибить вас отсюда? Запомните, это земля скифов! Отныне и навсегда. И нам помогают боги. А ваши боги оставили вас.
Пока солдаты разбирали завалы, чтобы оставшиеся корабли смогли войти в протоку, адмирал провел разведку в близлежащих землях. Посланные вниз по реке конные разъезды доложили, вернувшись к вечеру, что река свободна как мини-кум на полдня пути. Никаких крупных сил неприятеля там не наблюдалось, лишь небольшие отряды всадников, которые отказывались вступать в бой. Но скифам все же удалось взять в плен нескольких из них. Эти пленные рассказали, что в глубине дельты произошло еще одно крупное сражение, но точных сведений о том, кто же выиграл его, у них не было.
Перед самым закатом, когда флот уже был готов двигаться дальше, неожиданно появились гонцы от Арсака. Они привезли Ларину послание о том, что состоялась ожесточенная битва с греками, в результате которой погибли почти все скифские корабли, но и греческий флот тоже был сожжен дотла. Лишь нескольким триерам удалось уйти в сторону моря. Всадники продолжают преследование противника берегом по всей дельте, где еще остаются разрозненные силы греческой пехоты и конницы. Сам же Арсак встал лагерем в среднем течении и ждет дальнейших приказов.
— Ну что же, — размышлял вслух Ларин, сидя на берегу у костра в компании Токсара и Аргима, — судя по всему, греки, получив хорошего пинка, отошли в сторону моря, либо вообще вышли в него и направились к своим городам, решив больше не защищать дельту. Арсак заставил отступить превосходящие силы врагов.
Адмирал пил вино и отдыхал, созерцая закат. Удивительно спокойный и безветренный вечер опускался на землю, словно боги давали возможность бойцам отдохнуть после жестокой битвы. Каранадис уже давно напился и спал мертвецким сном прямо на траве у канала. Он не смог спокойно вынести столько опасностей за короткий срок, угрожавших его жизни. Но Ларин и не винил оружейника. Особенно после того как услышал признание пленных офицеров насчет божественного огня, поразившего их корабли.
«Впрочем, новостей на этот счет еще не хватает, — подумал Ларин уже про себя, — может быть, все выглядит не так радужно и где-то в протоках еще скрываются триеры этих проклятых греков. Но даже если и так, им не долго осталось там прятаться. Мы уже победили. Хребет сломали. Дельта, считай, моя. Осталось лишь кое-что подчистить».
Никакие соображения не могли теперь омрачить его победного настроения.
— Завтра на рассвете отправь еще отряд конницы на помощь Арсаку, — приказал Ларин скифскому военачальнику, который ведал всадниками, — здесь тоже оставим кое-кого. А все уцелевшие корабли на рассвете уйдут со мной дальше. Нужно атаковать укрепления Истра, пока они не подготовились к встрече.
— Отправлю, — кивнул Аргим, доедая ножку только что зажаренного барашка, — ты думаешь, что греки еще не знают о разгроме?
— Даже если и знают, — отмахнулся Ларин, — не беда. Они ведь уверены, что я пойду вниз к морю и еще долго буду воевать здесь. А я не буду. Это сделают твои всадники и Арсак. У него осталось пара триер и биремы. Ничего, пока хватит. От него больше ничего особенного и не требуется. Сиди себе и жди. Мое письмо должно было уже достичь Тиры, а это значит, что сюда уже плывет новый флот. Арсак продержится. Мы же тем временем неожиданно нагрянем под стены Истра. Так что, когда прибудет флот, он спокойно займет дельту и надежно запечатает ее. А там поглядим.
Уйдя в размышления, адмирал обернулся в поисках своего оружейника и рявкнул:
— Эй, Каранадис, где катапульта Архимеда?! Но, узрев пьяного грека неподалеку, усмехнулся:
— Спи, заслужил.
Глава тринадцатая
Остров Илва
— Как идет сражение? — поинтересовался Федор, останавливаясь на корме рядом с Могадором, неотрывно смотревшем в море.
— С триерами покончено, — не оборачиваясь, ответил капитан, словно боялся пропустить что-то очень важное, — мы потеряли пять кораблей, римляне все, что атаковали нас.
— А кроме того, им едва не удалось захватить наш корабль, — проворчал Федор, мельком осматривая волны прямо по курсу.
Там, сцепленные намертво, дымили три связки кораблей и плавало на боку еще несколько. В море плескалось бесчисленное количество легионеров, цеплявшихся за обломки. А кое-где и финикийских моряков, но их вылавливали проходившие мимо квинкеремы, добивая одновременно всех римлян, что попадались на пути.
— Так, путь свободен, — кивнул Федор, удовлетворившись увиденным, — что там у нас позади происходит?
— Их квинкеремы догнали нас. Римляне разделились на две части и напали на последние корабли каравана, — спешно пояснил Могадор, посматривая то на Федора, то на отдаленное сражение, — один удар пришелся на греков Евсида, другой — на сами квинкеремы. Сражение идет мощное.
