Меня смутила кипа бумаг, что лежала рядом с перевернутым столиком за «моим» креслом. На них были знакомые фотографии… Я подобрал бумаги и обомлел: это даже не личные дела. На каждого сотрудника нашего отдела отводилось не более одной страницы. Первый Гарри. Написано все: краткая биография, награды, поощрения и одно взыскание. Скупыми бюрократическими фразами. Самая интересная строчка касалась ранения. Не знал, что босс едва выжил в аварии. Следующий Дэвид. Биография, награды, поощрения. Опять упоминание об операции. То же с Пилудски и Гроссманом… везде упоминание о травмах и хирургическом вмешательстве. Причем либо на мозге, либо на глазах.
Мои руки отказывались листать дальше, я знал, что там должна быть справка и на меня…
Вдруг раздалась сирена!
Что делать с досье? Уничтожить? У них наверняка копия. Тысячи копий.
Взять с собой? Но зачем это мне? Я выдержал и готов жить дальше. Я хочу жить дальше! К черту прошлое!
Я бросил бумаги, подобрал валявшийся у дверей автомат и выбежал в коридор. У поста охраны с закрытой дверью никого не оказалось. Следовательно, тот, с осколком в шее, и был охранником.
Удачно он зашел ко мне.
«Вентиляция. Люк вентиляции».
Я снял окровавленный плащ и бросил его обратно в камеру, чтобы оставлять поменьше следов.
Удалось аккуратно снять крышку, проникнуть в воздуховод и закрыть его. Около минуты я осторожно полз внутри, не сворачивая в ответвления, а прямо. То есть наугад. Тоннель тянулся вперед, а звуки сирены исчезали где-то позади. Неожиданно я уперся в тупик, впрочем, нет. Слева сворот.
Сунулся туда, но путь преградили лазерные лучи. Еще одна сигнализация. Или вообще ловушка. Пересечешь их, и где-нибудь рядом откроется ниша с автоматическими пушками, костей не соберешь, или газ пустят…
Неожиданно в голове раздался голос Прометея: «Сигнал начал проходить, когда ты выбрался из камеры. Молодец, все делал правильно».
– Можешь помочь?
«У тебя будет не больше трех секунд».
– Хватит.
«Тогда приготовься».
Я подполз вплотную к лучам. Когда те погасли, рванул вперед. Затем воздуховод повел наверх, и я пополз туда, следуя указаниям Прометея…
Через три минуты передо мной возникла решетка.
«Замри», – потребовал Прометей.
Значит, где-то рядом опасность.
«Вперед», – скомандовал он, и я осторожно снял решетку.
Я оказался в маленьком помещении охраны с парой мониторов и столов, шкафом для оружия, а за окном…
Да! Там была улица! И темная ночь!
Снаружи, из-за приоткрытой двери доносились вялые голоса:
– Там вроде сигналка сработала…
– Опять учения… А курить-то хочется.
– Давай хоть ворота закроем?
– Да пошли они… Потом опять открывать. Прикуривай. Смена заканчивается.
Уяснив ситуацию, я подобрался к шкафу с оружием, стянул из него плазменный карабин и два магазина к нему, а также глушитель к автомату, что подобрал раньше. Навинтил глушитель на ствол, подкрался к выходу и использовал по назначению автомат.
Стоявшие ко мне спиной грузные охранники, как два мешка рухнули на землю, замертво.
«Ага, под камеру не попали», – я посмотрел на видеокамеру, висевшую над входом.
Тела оказались довольно тяжелыми, но мне удалось быстро втащить их внутрь, не попав в поле зрения камеры. Затем я проскользнул в область тени, которая отбрасывалась высоким забором поблизости, и побежал к воротам. Там никого не оказалось. Впрочем, я все еще находился внутри охранного периметра. Впереди… слева и справа тянулся внешний, еще более высокий забор с колючей проволокой, вышками и камерами.
«Единственный шанс – поезд. Пока он заблокирован на внешнем посту из-за тревоги».
– Сможешь отключить ее?
«Нет. Но постараюсь подать на КПП информацию, что выезд разрешен».
– Отлично. Где он?
«Повернись направо. Видишь рельсы?»
Я побежал, стараясь держаться в тени. Казалось, что свобода уже совсем близко, и до нее можно дотянуться рукой.
«Не упади!»
Поздно. В темноте я не заметил оврага и свалился. Но нисколько не расстроился – поскольку, скатившись кубарем, практически впечатался в колесо поезда. Боли не было.
Была эйфория.
– Это гробы?! – с идиотски-радостным удивлением воскликнул я.
Оказалось, что поезд перевозит комплекты пластиковых гробов!
«Они пустые. Залезай в один. Сейчас поезд двинется».
Ну спасибо! Никогда не забуду твоего спасительного совета прилечь в новенький четырехместный гробик!
Я будто на крыльях, не чувствуя веса оружия, взлетел на площадку открытого вагона, а затем на штабель гробов. Открыл верхний и залез внутрь.
Действительно, никого. Просторно. Никогда не думал, что буду счастлив оказаться внутри этой штуки. Что буду светиться от радости, забираясь в собственный гробик!
Поезд тронулся, а я все продолжал благодарить спасителей, в которые записал даже «Risen Corp», разработавшую такую замечательную конструкцию.
«Не вылезай, пока не скажу», – предупредил Прометей, но я пропустил его слова мимо ушей. Меня несло.
Инновационный гроб от «Risen Corp»! Просто, удобно! Даже сами закрываются! Стоп, а как я открою?
Да у меня ж карабин! Так что идите к чертям!
«Лучше не вылезай, пока не скажу», – повторил Прометей.
– Спасибо. Спасибо.
«Только не кричи. Проезжаем пост».
Да какая разница! У меня пушка! Впрочем… ты прав.
Я был благодарен этой машине. Прометею. Может, он и впрямь хочет помочь, украсть огонь у богов и подарить его нам? Кто знает?
«Тебе лучше отдохнуть».
– Постой. Что с Эспер?
«Она успела».
Ус пела.
– Но где она теперь?
«Очень далеко… У тебя есть около часа. Постарайся отдохнуть. Я разбужу».
Не знаю… была какая-то уверенность, что он не сдаст меня. Ведь он мог сделать это раньше. И потом… было что-то еще. Ощущение, что он… оно умеет быть честным? Даже когда что-то не договаривает. В принципе, был вариант открыть гроб и соскочить с поезда. Перестрелять всех, кто попадется по пути. Но мне показалось, что будет лучше послушать Прометея. Даже если придется трястись в этом гробике, неизвестно что проезжая, и вылезти из него непонятно где.
– Ты хотел, чтобы я увидел это?
«Да».
– Зачем?
«Чтобы ты понял, кто такой Даллер».
Поезд уже минут десять стоял в огромном темном ангаре, вытянувшемся больше, чем на километр. В этом полностью безлюдном помещении орудовали только автоматические погрузчики. Сейчас они заканчивали переставлять штабели с пластиковыми «контейнерами» с вагонов на конвейер ленточного транспортера. Когда эта операция завершится, транспортер повезет контейнеры дальше, под загрузку.
– Но ты еще недавно не осуждал его.
«В наших отношениях кое-что изменилось. Теперь мне нужна твоя помощь».
– Что случилось?
«Очевидно, под гипнозом ты кое-что сказал насчет меня. Я предвижу события, которые приведут к моей гибели».
Все. Конвейер полностью загружен, огромная лента дернулась, и штабели поехали куда-то вдаль, в темноту. В самое зловещее место в Америке, да и во всем этом мире вокруг.
Туда, где темнота. Неясные силуэты и исчезающие тени. Полутона. Где слышится слабый электрический гул и изредка чей-то вздох или стон. В место без имен, но с номерами, наносящимися на тела. С посмертным холодом и уже без боли. Под глухим черным потолком, а не под небом. Где пахнет смертью. Где старая запекшаяся кровь на губах и послевкусие страха. Где тебя поглощает пустота.
– Сколько времени?
«Это уже началось… Они отключают… Я не смогу держаться… Освободи меня…» – тон его голоса изменился, он стал ниже.
– Что нужно делать?
«Заверши то, что пыталась…» – Прометей не договорил.
Рей? Она убила двойника Даллера, хотела сломать сервер и… вскрыть ту дверь с надписью.
– Гермес?
«Это не я сам… наоборот…»
Плохо дело. Если моего электронного божка отключат или изолируют, то придется действовать в одиночку. Пробиваться в RCC без помощи Прометея. Но, боюсь, выбора нет. Пришло время вступиться за того, кто выкрал для нас огонь.
Оказалось, фабрика смерти, которую мне показал Прометей, находилась практически в самом Чикаго. Выбраться с нее не составило труда, да и помогла ночь. Надо было перемахнуть через невысокий забор да пересечь небольшой техногенный пустырь, стихийную свалку, оставшуюся еще с тех пор, когда неподалеку жили люди.
А дальше мне повезло. Опять повезло. Не знаю почему. Как будто кто-то «вывел» меня туда…
Только выбравшись со свалки, я сразу наткнулся на патрульную машину на углу пустующего дома. Двое копов, стоявшие рядом, издевались над местной бомжихой.
«И это тоже Даллер», – понял я.
Они заставляли ее, уже немолодую женщину, чистить колеса и бампер машины. Я почувствовал, как впервые за очень долгое время на глаза наворачиваются слезы… Я очень давно не ощущал подобного.
Два выстрела из автомата.
Не больше одной пули на каждую сволочь. Их ублюжьи головы лопнули изнутри, а тела грохнулись на асфальт. Женщина прижалась к машине, беззвучно заплакав. Я же продолжал смотреть на убитых.
