Весло мерно двигается относительно уключины-"forcola".
Мерно.
Мирно.
Веки Акиры сомкнулись. Спать, отдохнуть, забыться – вернуться в небытие…
Достичь сатори, дабы влиться в пустое сознание, окунуться в му син. Цуки-но-кокоро – дух как луна, светлый-светлый. Мидзу-но-кокоро – дух как выдохшаяся минералка: гладкая умиротворённая поверхность и полное отсутствие пузырьков – а в результате? – правильное отражение, искажения неуместны… Жизнь профессионала – всего лишь медленное течение реки. Невзгоды и неудачи – ха! – лишь небольшие валуны, через которые неспешно перекатывается поток. Водовороты, подводные течения, буруны? – всё проходит, всё… И зудят и чешутся татуировки…
Мощный удар в борт опрокинул лодку на бок. От неожиданности феникс не успел «воспарить» и сразу ушёл под «воду», изрядно глотнув дряни. И сразу же всплыл, и огляделся: что случилось?! Что, чёрт возьми, произошло?!
– Эй?! – Акира сорвал с головы противогаз и попытался обратить внимание разговорчивого дуце Пьетро, барахтавшегося поблизости.
Безуспешно – гондольер, нелепо плескаясь и вытаращив маслины-зеньки, оглядывался по сторонам. И вдруг, пробулькав что-то невнятное, гондольер исчез в водовороте – утонул?!
Кто? Что? Почему?
Магия.
Чёрная.
Злая.
Кто?! – сёдзё, конечно, демон глубины – больше никто не выживет в нечистотах сточных вод Вавилона. Служебные касатки, натасканные на очистку засорившихся фильтров не при чём, эти милейшие существа абсолютно неагрессивны – небольшая корректировка генотипа делает из них кротких вуалехвостов. А гигантских протеев, двухголовых мьют-пираний и десятиметровых сельдяных королей исландские рыбаки давно, ещё до рождения Акиры, уничтожили борной кислотой и динамитом. Сейчас этими тварями, точнее их чучелами, можно полюбоваться только в Зоологическом Музее…
Сёдзё, не иначе.
К сожалению, Акира оказался прав. Из гейзера взбурливших фекалий выпрыгнул огромный рыжеволосый монстр – из отбросов, растопырив крылья-плавники, взвился к потолку канала и вцепился перепончатыми лапами в кабель-лампу. Повис бугристой, обросшей саккулинами, головой вниз. Лягушачьими склерами уставился на барахтающегося внизу феникса. Вот ты какой, сёдзё: ярко-зелёная чешуйчатая кожа в жгутах акульих ремор и две пары тонких конечностей, изуродованных ершистыми гребнями.
Монстр и есть.
Нечисть в нечистотах, хе-хе.
Однако, не до смеха. Акира умеет плавать и частенько с превеликим удовольствием посещает бассейн профсоюзного резерва. Но! – рассекать брасом наперегонки с демоном глубин фениксу ещё не доводилось. Сёдзё – тварь весьма опасная, не зря в прибрежных японских городах за головы демонов до сих пор платят значительные вознаграждения. Колдунов, вызывающих сёдзё из преисподних болот, топят в нужниках – варварство, конечно, но, как показывает опыт Акиры, это очень символичный обычай, да-да, очень-очень правильный ритуал.
Сёдзё бросился на Акиру – промазал, мягко, без всплеска вошёл в миазмы в двух метрах от лейтенанта Оды, поднырнул, схватил профессионала за ноги и притопил. Феникс успел глотнуть отравленного испарениями воздуха и, согнувшись под водой, прикоснулся пальцами к перепончатым лапам чудовища. Вспухли активированные татуировки, открылся третий глаз, от живота Акиры к солнечному сплетению потекло живительное тепло. От диафрагмы к плечам. От дельтовидных мышц к предплечьям. От локтей к ладоням и ногтям.
Акира сжал руку в локте – и шприц вкачал в тело феникса очередную порцию «бодрости-ф/4».
Жар!
Вскипела канализационная дрянь.
Ошпаренный и обожённый сёдзё отпустил феникса, но феникс не отпустил сёдзё. Акира особо не размышляя – время: доли секунды! – решил нейтрализовать демона, и тем обезопасить себя от следующей, возможно, более дерзкой атаки – последней и решающей.
Ладони феникса скользнули по морде демона и закрепились на горле: Акире нет смысла давить и душить, зато есть смысл вгонять, вкачивать жар в адскую плоть.
Ацуй?! – демон дёргался, увлекая Акиру на дно канала, воздуха не хватало, хотелось открыть рот и глотнуть кислорода или воды, или всё равно чего, только бы наполнить опустевшие лёгкие. Но лишь когда раскалённые ладони лейтенанта Оды встретились, отделив голову сёдзё от туловища, профессиональный пожарный всплыл на поверхность в потоке горячей воды и пузырьков.
Жив…
Победил!
Акира подгрёб к «Донне Розе» и кое-как умудрился вернуть гондолу в нормальное плавучее положение. Отдышался. Затем пришлось ещё раз окунуться – за веслом, которое неспешным течением отнесло от лодки на пару десятков метров.
Н-да, теперь фениксу предстояло одиночное плавание по канализации вольного города Вавилона. Теперь только не хватает напороться на фунаюрэй, корабль-призрак, и познакомиться с крайне неприятной дамочкой-исоонна.
Ох уж эти бакэмоно! Просто житья от них нет!
Стресс. Неполадки высшей нервной системы. Нейроны: дендриты, перикарионы, тригерные области, аксоны, миелиновые оболочки и ядра шванновской клетки.
Мало?
Запросто можно продолжить! Итак: перехваты Ранвье и эффекторные нервные окончания… – Аматэрасу о-миками, как сложно!
Разобраться с собственными нейронами, извините, это вам не суси прожевать! Это покруче будет…
Миниатюрная подводная лодка производства корпорации «Нанотек» вместе с физраствором выдавилась сквозь пластиковую иглу желатинового шприца и отправилась в долгий путь по кровеносным сосудам. Истинно немецкое качество: на совесть сработанный гребной винт и фреза для чистки холестериновых бляшек. Движок неспешно пережигает кислород эритроцитов. Надо заботится о своём здоровье. Особенно после сильных треволнений.
Опустевший шприц упал в урну-утилизатор. Госпожа Хэйкэ частенько проводила профилактику артерий и вен: сгиб левого локтя пестрел ранками от укусов иглы. Слава Великой Матери, вдова могла позволить себе пользоваться новейшими достижениями нанотехнологий – да, не дёшево, но ведь хорошее самочувствие стоит неизмеримо дороже?!
К слову сказать, Кицунэ-годзэн немного изменила своим первоначальным планам. Супермаркет никуда не убежит, покушать и поглазеть на растущие не по дням, а по часам цены госпожа Хэйкэ всегда успеет, а вот соревнования гончих носорогов бывают лишь в строго определённое время и в строго определённые дни. Сегодня, например. Сейчас.
Мимо госпожи Хэйкэ, вульгарно покачивая целюллитными бёдрами, прошла крупная женщина с роскошной косой до ягодиц и чуточку ниже. И даже не прошла, а пробежала – о-оччень дамочка спешила. Видать, боялась опоздать. Лет пятидесяти женщина. Славянка, или после соответствующей заявленному образу пластической операции. Седая, безобразно располневшая неряха из тех, что всю жизнь проводят в тиши офисных кондиционеров какого-нибудь совершенно ненужного отдела белковой фабрики. Тридцать лет непрерывного стажа: скандинавские кроссворды для имбецилов и спрятанный в системные файлы – от зоркого ока начальства! – пасьянс «Косынка». Одета в не шибко дорогое, но вполне сносное стекловатное пальтишко (демисезонное, под шиншиллу); платочек шёлковый, китайский, дракончиками расшитый; спрей-чулочки на коленки аккуратно напылены; кроссовки блестят начищенной кирзой. Обычная, ничем не примечательная социально адаптированная гражданка, очень среднестатистическая представительница коренного населения Вавилона.
Ипподром рядом. Вот туда дамочка и направляется – едва не спотыкается на бегу, сквозь толпу проталкиваясь.
А к слову сказать, госпожа Хэйкэ тоже очень любит скачки… – потому и прогулялась вдоль бамбуковой рощи, по улице имени Сорока Семи Ронинов – за дамочкой-неряхой. И присоединилась к очереди в кассу. Пока ждала, разглядывала народ – обратила внимание на двух молоденьких красавчиков-японцев. Семнадцатилетние – не старше! – парнишки: один высокий и крепкий, второй немного женственный, но… – всё-таки натурал: госпожа Хэйкэ обратила внимание, как мальчонка проводил взглядом припанкованную девицу, щеголяющую обнажённой пирсингованной грудью, точнее её полнейшим отсутствием.
О, Великая Мать Аматэрасу, что за мода, что за нравы?! Вот раньше…
Отстояв пять минут в очереди, госпожа Хэйкэ купила штамп-билет первого класса – кассир легонечко шлёпнул лазерную голограмму вдове на щёку, перевёл дыхание и заученно, не внимая в смысл, забубнил:
– На входе ваш билет проверят сканером. Не сопротивляйтесь. Не пытайтесь пронести на ипподром складные сарбаканы, огнестрельное, холодное и…
Госпожа Хэйкэ значительно удалилась от бронированного стекла-окошка кассира, а тот всё ещё продолжал воспроизводить закольцованную запись предупреждений – видать, как загрузил текстовку с начала рабочего дня в специальный проигрыватель-раздражитель голосовых связок, так и треплется без умолку, но с перерывами на обед и профилактику сфинктеров:
