После такого мы все переглянулись, аМихаил ласково поинтересовался.
— А откуда у тебя такие сведения о Российской армии?
— Это неправда? — все‑таки Эмма очень сообразительная девушка, встретить бы мне такую же у нас.
— Конечно, нет. А уж валенки‑то при климате Инферно — совсем бред, и все равно находятся люди, которые в это верят. Там даже все санитарно — гигиенические службы продублированы: есть и мужские, и женские.
— Это он про палатки и банные комплексы, — ласково, как для маленького ребенка, пояснил Сергей.
— Все равно я не обязана идти служить в ваших войсках, — сразу же вызверилась Эмма.
— А вот здесь ты ошибаешься, — ведение беседы опять перехватил Михаил. — Учебный план у нас плавающий, так что назначить вам практику в действующих войсках полностью в рамках моих полномочий, и невыполнение будет являться нарушением контракта. Если вы настаиваете, могу устроить, тратить время на уговоры у нас не принято.
— Не надо, — прошептала Эмма. А ведь я никогда не задумывался, зачем она пошла в Академию и чего хочет добиться.
— Вот и прекрасно. Чтобы вы понимали, решение отправить вас на передовую было принято на совете Академии. Все профессора высказались за то, что именно в этом случае вы сможете извлечь максимум пользы и продолжить развиваться с максимальной скоростью. Сейчас у вас есть базовый теоретический багаж, пара своих наработок и опыт работы малой группой. На передовой вы сможете обратиться к опыту своих старших коллег, разобраться с работой при массовых столкновениях и, главное, только там вы сможете получить максимум живой практики. Когда вы вернетесь, у вас уже будут наработаны навыки боевой карты, останется только заняться развитием характеристик и отшлифовкой техник.
— Знаете, — тут Михаил немного задумался. — Вижу, что вам еще страшно отправляться в самое пекло: демоны на передовой — это не те слабаки, что встречаются у нас в тылу. Когда‑то я сам с трудом решился рискнуть жизнью, и, знаете, это та вещь, к которой никогда нельзя привыкнуть. На передовой риск выше, но, если вы останетесь в Академии, еще более велик риск, что ваш прогресс остановится, а я этого не хочу. Поэтому и решил рассказать об этом решении сам, все‑таки первый случай такой скорости развития в нашей практике. И лично мне бы хотелось узнать ваш максимум. А вам?
— Да, — только и оставалось завороженно повторить вместе со всеми. Все‑таки Михаил не стоял на месте — как грамотно смог почувствовать наши сомнения, перехватить и перенаправить их.
— У меня есть немного времени, давайте в качестве награды за смелость я отвечу на один ваш вопрос, — а вот здесь уже переигрывает, да и с вопросами нужно быть осторожнее. А то спросишь не то, тюкнут тебя аккуратно по голове, закопают под елочками, растущими вокруг Академии, и скажут, что так и было.
— Давно хотел спросить. Пусть мне и нравится весь мой отряд, — тут же ловлю удивленный взгляд Эммы и киваю в ответ, — да, весь. Но не было бы эффективнее распределять отряды под конкретные сбалансированные стихии, чтобы повысить их боеспособность в любой ситуации? А то сейчас в некоторых не пойми что творится.
— А ты знаешь, — вот знал бы он, как я не могу терпеть эти ухмылки, именно после них тебя обычно носом макают во что‑нибудь дурно пахнущее, — что за первую неделю примерно треть курсантов попросила разрешения сменить карту, а еще трети мы настоятельно рекомендовали это сделать? Попробуешь догадаться, почему?
— У людей есть предрасположенность к определенным картам? — ребята отдали мне инициативу в расспросе.
— На самом деле нет, — тогда я совсем уже ничего не понимаю. — С точки зрения механики карт каждый может воспользоваться любой из них. Но у каждого в голове совершенно разный опыт, мечты, желания, и они влияют на то, насколько хорошо у тебя получается управлять картой. Представь двух мальчиков, которых с детства заставляли ходить в кружок, скажем, игры на фортепьяно. Одному это нравилось, и сейчас он будет идеально управляться с картой Звука, а второй терпеть этого не мог и непроизвольно не сможет достичь высот с той же самой картой. А вот каким‑нибудь камнем, чей грохот первого будет вгонять в депрессию, он будет владеть виртуозно. Понимаешь?
— То есть, все дело в среде, воспитании, окружении? — догадался Виталий.
— Точно, если ты мечтал в детстве стать огненным магом, то будешь ли ты упорно тренироваться?
— Понятно, то есть даже само желание расти оказывает влияние, — Эмма стала очень серьезной, похоже, о таких основах ни она, ни ее учителя не задумывались.
— И мне интересно, ради чего же ты так хочешь вырасти? Судя по тому, чего ты успел добиться, желаниеу тебя немаленькое, — быстро повернулся ко мне Михаил. Надо срочно переводить тему, такие разговоры меня нервируют.
— Даже не знаю, — милая улыбка, надеюсь, она его тоже раздражает. — Но я не до конца понял с отрядами. Пусть есть какая‑то психологическая предрасположенность к картам, но почему бы не разделить людей самим как надо?
— То, о чем ты сейчас говоришь, это доктрина Монтгомери, по ней работают почти все наши западные партнеры. У нас же опираются на теорию академика Ушакова, и лично мне кажется, что она себя полностью оправдывает.
— А в чем ее суть? — а вот это уже на самом деле интересно, краем уха слышал, что у нас какая‑то собственная концепция ведения войны, но как‑то не довелось разобраться в этом вопросе. Рядом раздался презрительный вздох Эммы, так выразительно может получаться только у нее.
— В ней два основных аспекта. Первый, что люди, как и карты, тоже могут подходить друг другу, поэтому мы стараемся дать возможность отрядам сформироваться из тех, кому будет комфортно работать вместе. А второй аспект — это развитие. Карты появились так недавно, что строить закрытую систему, не узнав о них побольше, как‑то неправильно, ты не находишь?
— Защита, нападение, поддержка — разве это не будет основой всегда? — Эмме, похоже, стало обидно за отечественный подход.
— А какая карта к чему относится? Ты же ходишь на лекции к профессору Карсу и знаешь, как быстро меняется наше представление обих возможностях. А раз это так, то надо опираться на единственную неизменную вещь — отношения внутри отряда.
— А развитие? — кажется, я понимаю, к чему ведет Михаил.
— О, только представь, какие возможности открывают те самые странные отряды, о которых ты говорил. Да и обычная эффективность — в нашей армии самая низкая смертность по соотношению потерь к уничтоженным демонам и захваченным территориям. Вот вы недавно столкнулись с улучшенными мясниками, как думаете, что произошло, когда они впервые появились у английской границы?
— Не знаю, — но вопрос явно с подвохом.
— И я не знаю, никто не знает, потому что весь передовой отряд был уничтожен. Теория Монтгомери очень хорошо работает в позиционной войне: легко просчитать возможности каждого отряда и, отталкиваясь от них, выстроить стратегию, даже больше. И защитные, и атакующие, и отряды поддержки — все могут легко объединяться в более крупные подразделения. Но стоит случиться чему‑то неожиданному, и вся система рушится, как карточный домик.
— А что случилось, когда мясники впервые появились у вашей границы? — кое‑кто начинает злиться, похоже, Эмма об этом случае ничего не знала.
— Там стоял отряд Владимира Черненко, я читал его рапорт, — Михаил как будто ждал этого вопроса. — Сначала они тоже растерялись, когда все привычные дистанционные заклинания не сработали, но потом догадались скопировать стихийную поддержку с демонов и перенести ее на наших перевертышей. Те порвали эти мясные туши на куски за пять минут, потеряли всего лишь двоих. А вот по Монтгомери перевертышей вообще не используют в войсках, якобы они не вписываются в общую систему и тратить время на их обучение просто бесполезно. Думаю, теперь я полностью ответил на ваш вопрос. Так что можете быть свободны.
Нас вежливо и аккуратно выставили из кабинета. Арамис отправился дописывать письмо бабушке, решив не бросать начатое, Сергей с Виталием собрались на кухню прихватить на завтра с собой побольше еды. Я же, благословив их на этот подвиг, сам взялся проводить Эмму до нашей комнаты, по дороге слушая истории из ее детства: как она подменила мамино колье, как обожглась утюгом, как впервые попала на каток и как ее поразили лед и скорость. Все это было таким добрым и светлым, что я даже забыл обо всем и мы еще минут двадцать стояли под дверью, пока не вернулись Виталий с Сергеем и не затащили нас внутрь.
Вот и закончился еще один учебный день, завтра мы отправимся на передовую. Два месяца незабываемых впечатлений, но все мысли крутились вокруг совсем другого. Вместе с сороковым уровнем и официально закрепленным званием командира отряда мне добавили и доступ к общей сети. Так что теперь при желании я мог залезть на любой сайт, а то и позвонить или написать любому человеку. Правда, у меня был только один номер, и сейчас, стоило о нем вспомнить, он просто жег мне карман. Но мне же больше и не надо? Оказывается, вот для чего нужна настоящая храбрость. А война, демоны, Инферно — это так, тренировка.
