Анорак подмигнул мне, затем взмахнул правой рукой и исчез из конференц-зала в яркой вспышке света. Таймеры обратного отсчета, плавающие над аватарами моих друзей, исчезли в одно и то же мгновение.
На несколько секунд в конференц-зале воцарилась тишина, а потом мы все вместе начали ужасно волноваться.
Уровень 5
Использовать компьютер — это круто,
не позволяй компьютеру использовать тебя….
Идет война.
Поле битвы находится в разуме.
А приз — душа.
19 июля 1999 г.
0010
Когда паника улеглась, Эйч, Сёто и Фейсал начали лихорадочно стучать по иконкам на своих меню в системе управления, отправляя сообщения или звоня в панике своим близким.
Кроме Ога, все мои близкие уже были со мной в комнате. Поэтому я никому не писал и не звонил. Я был слишком занят гипервентиляцией, думая: «Это все моя вина», снова и снова. После каждого повторения я сжимала оба кулака и била ими по лбу. Я не мог заставить себя остановиться. Подобные вещи случались со мной несколько раз в подростковом возрасте, но у меня уже много лет не было таких приступов. И я никогда не испытывал такого, когда входил в ОАЗИС. Я еще никогда не вел себя так перед Эйчем, Сёто или Арт3мидой — осознание этого только еще больше усугубило мой приступ стыда, и я попытался еще сильнее ударить себя по голове. К счастью, это был не мой настоящий череп, который я бил, и не мои настоящие кулаки, которыми я наносил удары. Все это было симуляцией, а ингибиторы боли и протоколы ОНИ против мазохизма не позволяли мне чувствовать ничего, кроме легкого дискомфорта, каждый раз, когда я бил себя. Но я все еще не мог вырваться из состояния шока — пока не почувствовал, как пара маленьких, сильных рук взяла мои запястья, сдерживая их.
«Уэйд?» услышал я шепот Арт3миды. «Пожалуйста, остановись».
Нежность в ее тоне, которая когда-то была мне так знакома, теперь казалась совершенно чужой. Услышать это снова было как нож в сердце.
Повернувшись, я увидел, что Арт3мида стоит передо мной, сжимая мои руки в своей надежной хватке.
«Успокойся, хорошо?» — сказала она. «Все будет в порядке».
Она отпустила мои запястья и взяла меня за руки, заставив разжать мои стиснутые кулаки, чтобы она могла переплести свои пальцы с моими.
«Мне нужно, чтобы ты дышал, Уэйд», — сказала она. Она утешающе улыбнулась и сжала обе мои руки. «Я здесь, с тобой. Оставайся со мной».
Это, наконец, вывело мой мозг из петли ядовитых мыслей. Я расслабил руки, и она отпустила их. После этого она положила свои руки мне на плечи и слегка сжала их.
«Вот так», — сказала она. «Все хорошо, Си?»
«Да, спасибо», — сказал я, резко отворачиваясь в замешательстве. «Просто, я думаю, у меня был приступ паники. Но сейчас мне уже лучше».
«Хорошо», — сказала она. «Потому что мне нужно, чтобы ты взяла себя в руки. Это нужно всем. ХОРОШО?»
Я кивнул и сделал глубокий вдох. А затем сделал еще несколько. Когда я немного успокоился, я вызвал свой журнал, чтобы проверить свои жизненные показатели. Все они выглядели нормально. Затем я решил проверить рабочий статус моего хранилища погружения в ОАЗИС и обнаружил, что моя ситуация еще более хреновая, чем я думал.
У меня больше не было возможности разблокировать или открыть бронированный купол моего MoTIV. Обе эти функции были отключены. Но я все еще мог видеть себя и свое окружающее пространство через внутреннюю и внешнюю камеры MoTIV. И, к счастью, системы мобильности, защиты и вооружения MoTIV все еще функционировали нормально и находились под моим контролем. Так что я все еще мог защитить себя, если понадобится. Единственное, чего я не мог сделать, это выбраться.
Каждый блок MoTIV имел протокол аварийного освобождения, но для его активации нужно было отключить гарнитуру ОНИ. А чтобы отключить гарнитуру, сначала нужно было выйти из ОАЗИСА. А благодаря «прошивке Анорака» я не мог этого сделать.
Самым спокойным голосом, на который я был способен, я рассказал остальным о своем открытии. Эйч, Сёто и Фейсал немедленно проверили свои собственные меню управления хранилищем и обнаружили, что у них точно такая же проблема, как и у меня. У каждого из нас были разные модели иммерсионных укрытий, но все они были оснащены одинаковыми средствами защиты от сбоев.
«Ребята», — сказал Сёто. «Что, черт возьми, мы намерены делать?»
Фейсал внимательно слушал несколько разных телефонных звонков. Он крикнул: «По одному!» тому, кто был у него на линии. Затем к нему вернулось самообладание.
«У меня сейчас на связи один из наших главных инженеров», — объявил он. «И он тоже не может найти способ разблокировать свое хранилище. По его словам, прошивка наших хранилищ не подвергалась никаким изменениям — она просто не функционирует должным образом из-за изменений в прошивке Анорака». Фейсал вскинул руки в беспомощном жесте. «Мы не сможем попытаться выйти из системы через лобо. Даже в крайнем случае».
«Лобо-выход» — это сленговый термин, обозначающий то, что происходит, когда чья-то гарнитура ОНИ выходит из строя или теряет электропитание до того, как последовательность выхода из ОАЗИСА будет завершена и мозг должным образом пробудится от состояния сна. В девяти случаях из десяти лобо-выход оставлял пользователя в постоянной коме. Но нескольким смельчакам удавалось проснуться и восстановить свои способности, подобно тому, как некоторые люди восстанавливаются после тяжелого инсульта. Некоторые из этих выживших рассказывали, что оказались в бесконечной петле последней секунды симуляции, которую они переживали перед тем, как потеряли связь. Эта петля, казалось, растягивалась на месяцы или годы. (Однако GSS никогда не позволяла общественности узнать об этом последнем факте).
Лобо-выключения случались крайне редко, поскольку каждая гарнитура ОНИ имела три резервные бортовые компьютерные системы и три отказоустойчивые батареи. Эти батареи были небольшими, но при полном заряде каждая из них могла поддерживать гарнитуру в рабочем состоянии достаточно долго, чтобы она успела завершить процедуру выхода из системы и пробуждения пользователя, которая запускалась автоматически при переходе гарнитуры на питание от батареи.
Когда дублирующие устройства выходили из строя, это почти всегда было результатом саботажа, либо со стороны пользователя, который хотел покончить со всем этим, либо со стороны члена семьи пользователя, который хотел избавиться от него и/или заработать на страховании его жизни. В результате GSS не несла юридической ответственности ни за один из этих инцидентов — хотя, благодаря лицензионному соглашению, которое наши пользователи заключали перед каждым входом в систему, если бы наши гарнитуры ОНИ вдруг начали бы заставлять головы людей взрываться, как арбузы на концерте Галлахера, мы, вероятно, не несли бы ответственности и за это. Это было действительно утешительно.
До сих пор, я полагаю, что Эйч, Сёто и я думали об одном и том же. Если Анорак не освободит нас до того, как мы достигнем пределов использования ОНИ, выход из системы лобо с десятипроцентным шансом на выживание будет лучше, чем вообще никакого шанса. Но Анорак лишил нас и этой возможности. Даже отключение питания не помогло бы; при отключенном выходе из системы резервные батареи, предназначенные для спасения пользователей, вместо этого будут питать гарнитуры достаточно долго, чтобы каждый из нас превысил свой ежедневный лимит использования ОНИ. Каждая из этих резервных батарей содержала более чем достаточно энергии, чтобы сварить наши лобные доли.
Бронированная оболочка моего хранилища тактического погружения была спроектирована как неразрушимая и неприступная. Даже если бы я отключил все его защитные системы и приказал команде охраны с плазменными резаками спуститься в мой бункер и начать вскрывать мое хранилище прямо сейчас, они не смогли бы извлечь из него мое тело по крайней мере в течение дня или двух. К тому времени я был бы уже давно мертв от синдрома синаптической перегрузки. Эйч, Сёто и Фейсал были в такой же ситуации. И все остальные пользователи ОНИ с хранилищем погружения в ОАЗИС.
