Куда-то дальше… Вот возле горящих бочек греются карлики. К одному из них подползает механический кот, точнее только его половина. У него не нет задней части тела, но кот будто не замечает этого и привычно требует ласки.
Еще дальше… Какой-то бездомный роется в мусорном баке. У соседнего бака корчиться еще один, то ли что-то ищет в хламе, то ли вылезает из него после сна. Я расценил это как намек. Волна слабости накатила на меня, и я едва не упал. И все что можно было сделать в таком состоянии – так это забраться в мусорный бак, в который побрезгуют заглядывать копы, да забыться.
Я погрузился в дурно пахнущую мягкую темноту и тут же провалился в черное забытье, не в сон.
Когда чернота качнулась, а в нос врезался запах растревоженной гнили, я опомнился.
Снаружи, по стенкам переворачивающегося бака кто-то колотил палками. Мне удалось спрыгнуть на землю до того, как бак подняли на приличную высоту и вывалили в автомусоросборщик. С криком упав на землю, я будто толчком понял, как мне повезло. Еще немного, и все. Я бы захлебнулся в вонючей разлагающейся жиже.
Надо же, тут кто-то убирает мусор. Хотя нет, это ведь только третий субуровень, почти под моим домом. Тут убираются раз в квартал.
Меня обступили карлики, видимо, те, что колотили по баку и пытались разбудить меня. Один из них потянулся к моей «одежде» и вытащил из складки торчавшую сигарету…
Сигарету той марки, что обычно курил Дэвид! Значится, выследил меня. И отпустил. Вот дела.
Вот дела…
Голова закружилась, и я лег на гравий. Карлики что-то проверещали на местном наречии, которого я никогда не понимал. Безумная смесь китайского, японского, испанского, немецкого и всего остального. Тарабарщина эмигрантов, как ее понять? Ее будто специально придумали, чтобы мы, американцы, ничего не понимали.
Карлики подняли меня, осторожно поставили на ноги и куда-то повели. Меня шатало, но чудные существа в лохмотьях упрямо вели тяжелое, неуравновешенное тело темными переулками.
А мне же было плевать. Ведут, и ладно. Хотя нет, дело в другом.
Была какая-то уверенность, что мне не причинят зла. Возможно, эти существа не люди, а одни из тех, кто помогал мне. И они не бросят меня даже сейчас.
Перед глазами мелькали однообразные подворотни и переулки, меня мутило и рвало, и постепенно темнота вновь взяла свое.
Я очнулся в сухом и теплом помещении. Первое что увидел – витражи и играющий золотыми оттенками свет. Силуэты красивых крылатых людей. Повсюду христианские символы и мозаика витражей. Горели свечи, расставленные в стеклянных чашечках на полу.
Я что, умер?
«Нет», – я заметил, что на стены и пол падает полосатый рисунок жалюзи, а в витражи чересчур крупными каплями стучится непрошенный гость – техногенный дождь нижних уровней.
Я поднялся со скамьи и огляделся.
Похоже, здесь когда-то был старый Чикагский храм.
Впрочем, почему это был? Место вполне ухожено, хотя и безлюдно. Сейчас.
В то же время было ощущение, что я не один, что за мной кто-то наблюдает. Что этот кто-то ждет меня.
У алтаря?
Я направился туда, но, оказавшись у последней скамьи, остановился. С пола на меня уставилась камера. Рядом с ней находился компьютер с экраном и клавиатурой. Я опустился перед ними на пол, сел по-турецки.
Темно-зеленый экран ожил, и по нему поползли буквы. Буквы превращались в строчки, растущие и вытягивающиеся в линию: «Здравствуй, Рик. Приятно вновь видеть тебя».
– Ты в порядке, Эспер? – напечатал я.
«С ней все хорошо, Рик», – ответил экран.
– Кто ты?
«Прометей».
– Или Гермес? Или Даллер?
«Гермесом называлась система контроля надо мной. Где Даллер, я не знаю».
– Он покинул планету в виде электромагнитного импульса? – пошутил я. – Улетел со своей пирамиды-антенны?
«Возможно. Он всегда мечтал увидеть Вселенную», – кажется, без иронии ответила машина.
Я перевел взгляд на фигурку ангела, а когда вновь вернулся к экрану, там уже было напечатано следующее сообщение.
«Ты, наверное, голоден. В углу храма есть выход, там тебя встретят».
– Кто? Три-С?
«Мы давно сотрудничаем. Ты в безопасности, Рик. Поверь».
– Хочу спросить. Что все-таки сказал Рой?
«Большая часть слов не принадлежала известным языковым система м».
– ?
«Я пытался расшифровать, но мало что получилось».
– Скажи, что удалось понять.
«Скорее всего, он хотел сказать, что видел какое-то хранилище. По наиболее понятному мне определению – хранилище ментальных образов. Но, с другой стороны, точно известно, что он не смог пробиться в банк ментальных образов FEMA».
– Возможно, следует использовать другое определение – душа. И говорил он не о лагере FEMA, а о каком-то другом месте.
«Не сожалей о нем. Вы в одном шаге от того же самого».
– О чем ты?
«О том, что душа это ее поиски».
– Ты говоришь о машинах?
«В какой-то мере. Если ты подразумевал мощные двигатели, которые выводят в космос. Там много пространства и очень красиво, Рик. Я видел. Я дам вам те двигатели».
– Похоже, ты возомнил себя кем-то не тем.
«Но мое предназначение то же самое. Я создан, чтобы подсказывать, советовать и направлять. Мои возможности сбалансируют ваше общество, сделают его справедливым».
– Ты говоришь об автоматизированной машине, а не о Боге.
«А что такое Бог?»
Предыдущая строчка стерлась и на ее месте возникла следующая: «Даже не так. Разве он обязан бесконечно опекать вас? Вы выросли, Рик».
– Чудеса и детские забавы позади?
«Послушай, разве ты не понял, что произошло? Вам больше не нужно умирать, чтобы встретить своего бога».
– Только чуть-чуть «измениться»?
«Я понимаю людей, как никто, поскольку создан по вашему подобию. Осознание вмещает сознание, устроенное, как русская матрешка. Я обобщаю понятия. Вижу не только свою жизнь, но и жизнь вообще. Так чужое сливается с собственным, и рождается справедливость. Поверь, во мне ваши природные способности развиты до предела. До совершенства. Разве это не тот образ, которому вы привыкли молиться? За которым привыкли следовать?»
Я занес руку над клавиатурой и, немного подумав, написал следующее:
– Твои слова…
Мне показалось, что я неправильно выражаю свои чувства – пришлось стереть фразу и попытаться сформулировать заново:
– Если ты так похож на нас, то должен понимать… – я замешкался с окончанием фразы.
– … это не совсем то, что нам нужно, – допечатал я.
«Давай договоримся, Рик. Вначале наводим здесь порядок, а затем отправляемся на поиски того, что вам нужно?»
Я лежал на диване в маленькой, но уютной комнате, которую мне выделили. Смотрел в потолок, в который поднимались струйки дыма от тлевшего в пепельнице окурка.
Надо же, в Три-С неплохо живут. Диванчик, столик, зеркало и кресло. Приятные кремовые тона. Старались выдержать стиль…
В дверь постучали. Я поднялся и открыл ее.
В проеме возникла Рей. Именно возникла – вышла на свет из темноты коридора. Остановилась так, что свет падал только на левую половину лица и тела.
– Давайте еще раз знакомиться, Рик, – прозвучал ее тонкий и высокий полушепот.
На Рей была непривычная одежда, что-то вроде военного френча. Он ей совершенно не шел, и она, конечно, знала об этом. А вот новая пышная прическа со свободно вьющимися волосами была просто шикарна. Ее глаза будто осветились изнутри, когда я вновь посмотрел в них.
– Вы очень красивы…
– Рей, – она очаровательно улыбнулась. – Много раз это слышала, дождалась и от вас.
– Прошу в мои апартаменты, почти субуровень, – я отошел назад.
– По делам и честь. Вы знаменитость. Показывают на экранах по всему городу.
Она осталась в коридоре и продолжила:
– Пойдемте, Рик, нас ждут.
Мы шли по узким затемненным коридорам базы, обсуждая меню местной столовой. В один момент мне показалось, что из-за очередной двери, мимо которой мы проходили, доносится знакомый голос.
Бодрый мужской голос, который иногда звучал в передачах Три-С.
Рей заметила мой интерес, и мы остановились.
– Можешь зайти, – сказала она, – я вернусь за тобой.
Она поспешила дальше, а я прошел в комнату. Оказалось, это радиорубка Три-С.
За оборудованием, боком ко мне, сидел мужчина лет сорока, с декоративной бородкой, в толстовке и потертых джинсах. Он говорил в микрофон:
– Парни! Мы должны навести порядок в собственном доме! Теперь у нас появился шанс! Там, на верхних этажах, настоящая грызня! Кое-кто у кое-кого пытается отнять последнее золотишко! Ха-ха! Остался хоть один здравомыслящий человек, который не в курсе подвоха? Золотишко якобы нужно для электронной промышленности и полетов космос. Черта с два! Они хотят устранить последнего конкурента своих электрофальшивок, гезеллей. Понимают это и граждане банкиры. Ну, кому захочется отдавать последний золотой унитаз на нужды освоения космоса?! Какое нахальство! А ублюдкам из пирамид тоже не с руки заканчивать праздник технологий. Этим алхимикам совсем не хочется выпускать из рук философский камешек – эмиссию электронных фальшивок, которая позволяет создавать ценность из ничего и превращать нас в роботов, а Землю – в концлагерь…
