В стволе оказалось пусто, и я резким щелчком вогнал латунный цилиндрик в
патронник.
Поставил на предохранитель.
— Есыли в Гонконыге будета полисия, сразу не стрелять. Сыначала покажися это, —
с этими словами он передал мне ламинированную бумажку с иероглифом «свободный
проход», — Уберися подалише. Отдаши в Гонконыге тому, кто выстретит.
Все становилось на свои места. Подозрений у провожатого я не вызвал, хотя тот и
был настороже. Похоже, начиналась вторая стадия операции. Ощущение зависимости
от чужой воли немного давило, но зато появилась уверенность в успехе.
В поезд грузили, даже не дав прикоснуться к чемодану.
Провожатый с водителем разместили его в багажном отделении, находящемся в прямой
видимости от меня.
— Восьмися сясов, — ободряюще улыбнулся спутник, — Постараисся не спати. В
чемодани твоя жизиня.
Кивнул, но ничего говорить не стал, лишь улыбнулся и деловито похлопал себя по
карманам, как бы проверяя полученные пистолет и ламинированный пропуск триады.
Реакция произвела благоприятное впечатление на сопровождающего. На прощание он
взял меня за плечи и немного встряхнул.
— Иди садися, вот тибе табылетки, чтобы не сыпати. Иди, — с этими словами он
передал мне стандарт с иероглифами и, повернувшись, зашагал по перрону.
В вагон сразу не пошел. В голове крутилось несколько мыслей, и я достал из
кармана «Малыша». Необходимо было с ним переговорить, и я выудил из чемодана
трофейный чехол. Вытряхнул обратно потухший «вражеский» телефон и пошел на
перрон.
— Слышал? — спросил я «Малыша», прикладывая его для конспирации к уху.
«Да, — мерцал экран, — Сильно задумался. Сканировал новый чемодан. Там деньги и
взрывчатка. Немного. Еще за тобой следят в вагоне. Ему звонил твой человек из
самолета».
— Место или лицо засек?
«Нет».
После информации о скрытом провожатом долго разговаривать не стал.
Прибросив так и эдак, поставил «Малышу» задачу: если вдруг засну, отслеживать
вход в шкаф для багажа и при малейшей активности поднимать сигналом будильника.
«Деньги и взрывчатка, — раздумывал я, — Присматривают. Не факт, что соглядатай
один. Взрывчатки немного, скорее всего от нежелательного просмотра. «Бабах», и
нет интересующихся, а деньги в клочья. А почему деньги в клочья?» — задал себе
вопрос я. Ответ пришел почти сразу — наверняка в чемодане фальшивки,
принадлежащие триаде. Настоящие деньги малознакомому пассажиру никто не доверит,
а вот для «стремного» транзита я самая та фигура…
Усевшись в кресле, пристроил «Малыша» в пластиковом стаканчике повернув камерой
на багажный шкаф. Стало появляться чувство неприкасаемости. Микромир на
ближайшие восемь часов был создан.
«Ну как?» — простучал по корпусу телефона оговоренный знак.
«Да», — завибрировал «Малыш» в своей обрывистой манере.
Таблетки я решил не пить и кимарил в полглаза. За свою жизнь спал так не раз,
работая ночным сторожем или, к примеру, в советской армии.
Снов не оказалось. То состояние полуяви, в которое я впадал, позволило организму
расслабиться, однако все перемещения мною контролировались.
Ночью звуков оказалось немного: мягкий шорох шагов бортпроводника, тихий говор
на соседних сиденьях. Скрип каталки с напитками. Бульканье жидкости, текущей в
стакан. Истома изредка отключала меня от прослушивания звуков, но сонные
картинки не проявлялись.
Принесли обед.
Свет был по-прежнему приглушен. На электронном табло в конце вагона показывалась
скорость. В среднем она была от двухсот пятидесяти километров в час. Несколько
раз цифры переваливались за отметку в триста, но спустя несколько минут
возвращались обратно.
На экранах телевизоров под потолком шел китайский фильм. Из полученных
аксессуаров ни один не подошел: одноразовые тапки белого цвета оказались малы, а
наушники без надобности из-за незнания языка. Правда, после еды в подлокотнике
кресла нашлось гнездо с трансляцией классической музыки, и я некоторое время
слушал ее на малой громкости.
Разбудил меня сигнал будильника.
Еще не открывая глаз, услышал щелчок багажного шкафа. Обернувшись, увидел, как
согнувшаяся фигура спиной ко мне шевелит чемоданы.
Возился мужчина пару минут, а когда обернулся, посмотрел в мою сторону.
Взгляды встретились, и он тут же отвернулся, однако могу поклясться — на его
непроницаемом лице мелькнуло удовлетворение.
После этого коренастый китаец вразвалочку пошел на место.
«Проверка?» — задумался я, но тут засветился экран «Малыша» с новым сообщением.
«Это он, — значилось там, — Только сейчас отправил смс и снова выключился. Я
узнал».
Вопросительно поскреб пальцем по корпусу, мол, что там в сообщении.
«Непонятно, — верно уловил «Мылыш», — Скорее неправильно перевел».
«Китайский шифр? — задумался я, — Похоже. Действительно нет резона длинно
расписывать. Отправил сообщение с кодовым словом, мол, все в порядке, клиент
бдит. Большего не надо».
Оценив ситуацию, снова свалился в полудрему, ошибочно полагая, что происшествий
до самого Гонконга не будет.
Глава 35.
Полусон-полуявь не самое приятное чувство.
Сладкая истома разламывает твое существо, обволакивает и тащит на дно. Однако
захватить тебя полностью у нее не получается и, всплывая на очередной шум или
возглас, ты пытаешься изо всех сил отделить явь от видений.
Редкие остановки приносили в вагон лишь одиночных пассажиров. Они оживленно
усаживались, устраивались, а потом мерное движение скоростного поезда их
убаюкивало.
Наблюдатель сидел лицом ко мне. Спит он или нет, было неясно. На глаза
наполовину опустилась матерчатая закрывашка от света.
Оживился мужчина, когда на одной из станций к нам в вагон подсела группа военных.
Я сразу проснулся и заметил, как соглядатай напрягся.
Военные устроились за его спиной.
Они о чем-то немного погалдели, а потом и их успокоило мерное движение
скоростного поезда. Теперь, как и прочие пассажиры, они стали его частью,
напоминая рыбешек в чреве акулы.
Аналогия развеселила. Поезд действительно напоминал хищное животное, а мы были
его кормом.
На одной крупной станции в вагоне неожиданно появились полицейские со спаниелями.
Я проснулся от шума и осторожно глянул на «провожатого», но того на месте не
оказалось. На столике одиноко лежала красненькая закрывалка для глаз с резиновой
петелькой.
Осмотр багажного шкафа вызвал у собак целую бурю эмоций. Два лохматых кокера
просто сошли с ума, рыча в открывшуюся дверцу.
Я похолодел. «Малыш» умудрился просканировать в моем чемодане какое-то
количество взрывчатки. Скорее всего, именно ее и учуяли кокеры. Бежать поздно.
Все чемоданы имели наклейки, соответствуя местам в билетах.
Началась поочередная выгрузка багажа. Насколько я помнил, чемодан находился в
самом низу, так как садились мы в поезд первыми.
«Что же делать? — стукнулся в голове вопрос, — Срываться? Куда? И что это за
станция? А если сейчас встать и уйти в туалет? А что потом?»
Из отделения уже доставали четвертый чемодан, на который собаки не обратили ни
малейшего внимания.
«Сдаваться нельзя», — яростно обдумывал ситуацию я, и ощупал приютившийся на
боку пистолет. Потрогал рукоятку и сразу успокоился.
Решил, — «Жду, и будь что будет…»
Неожиданно собаки завыли.
Отреагировали они на выуженную из недр шкафа спортивную сумку сине-зеленого
цвета.
Прямо около багажного отделения один из полицейских открыл на ней замок и стал
выкладывать на пол вещи.
Кокеры лаяли, не переставая и загавкали с удвоенной силой, когда на свет
появилась коробочка, напоминающая бритвенные принадлежности.
Служитель закона вынул из нее несколько пакетиков белого цвета.
Беседа стала оживленной.
Проводница взяла в руки бирку, снятую с ручек сумки сверила что-то в листке с
иероглифами и показала полицейскому в глубину вагона.
Тот достал из кобуры пистолет, снял с предохранителя и, опустив стволом вниз,
подошел к креслу моего соглядатая.
На его удивленные вопросы проводница еще раз посмотрела в листок.
Появился какой-то важный железнодорожник, видимо начальник поезда. Было похоже,
что он объясняет ситуацию полицейским, мол, времени на поиск пропавшего
пассажира уже нет и пора отправляться.
