и переговорщик.
Бывшая «должность» и личные данные политика позволили ему организовать в
заключении сносные условия содержания для себя и товарищей.
Сопровождали его «се коу джай» (солдаты) из различных триад.
Истории о голодающем русском и его возможность самопожертвования привлекли
внимание «сиг фунга». Ему после выхода на волю предстояло реконструировать свою
деятельность с поправкой на китайские традиции.
Оказалось, наибольшим авторитетом пользуются китайцы, никогда не попадавшие в
тюрьму и способные обходить острые углы. Теперь бывшему «синг фунгу», которого
Колька назвал Ли - сяньшен (господин Ли) предстояло создавать триаду нового типа.
Опыт у того был.
Устанавливая взаимосвязи своей старой организации, именующейся «14К», с
Шеньянской «Во Он Лок», он однажды принимал участие в совещании по
транснациональной деятельности.
На второй день этого мероприятия появился гость из России. Им оказался
дальневосточный вор в законе «Джем».
Личное знакомство с русским преступником поразило воображение Ван Ли. От него
исходила какая-то первобытная сила и мощь.
Мир стал переворачиваться, когда оказалось, что Джем неоднократно попадал в
места лишения свободы. Российские преступные традиции оказались прямо
противоположны Китайским.
Теперь, узнав о голодающем русском и посмотрев на него лично, бывший «синг фунг»
еще раз убедился: истории о стойкости русских арестантов не вымысел. План,
который он понемногу разрабатывал, стал обрастать деталями.
За год до освобождения Кольки Ван Ли вышел на свободу. В Гонконг он сразу не
поехал, а встретился с главой триады из Гуанчжоу Чжао Чангом.
Господин Чжао вместе со своим транснациональным кланом «Во Хоп Ту» стоял
особняком от прочих триад. Его всегда выделяла крайняя информированность и
умение играть на опережение.
Чжао Чанг был «сан шу», то есть глава клана. Помимо стандартных для триад
источников доходов он владел рядом подпольных предприятий по производству
контрафактных деталей для компьютеров и сотовых телефонов.
Дальнейшая история напомнила наши с Рубаном «телефонные» приключения.
Когда Колька освободился, конфликт между бывшим «синг фунгом» и господином Чжао
уже состоялся. Последний не признавал никаких инициатив, и желание Вана Ли
улучшить работу по вербовке представителей власти была воспринято им как
предательство.
Однако Ван Ли, будучи дальновидным политиком и стратегом, умудрился за неполный
год перетянуть на свою сторону нескольких координаторов триады, в частности
одного из главных технарей Лю Ман, которого сильно давила авторитарность Чжао.
Передислоцировавшись в Гонконг, Ван Ли использовал технические разработки Лю Ман
и создал собственную сеть.
Чжао после такого предательства объявил вновь созданной триаде бывшего
вербовщика настоящую войну, но организация до сих пор успешно сопротивлялась и
даже умудрилась нанести несколько ощутимых ударов.
Колька после освобождения сразу занял в триаде свое место. Диски, которые я
получал от него в Иркутске, стекались к нему со всего Гонконга. На таможне он
организовал настоящий синдикат по выемке нужного ассортимента до уничтожения.
Совсем скоро доход от предприятия, созданного русским, превысил три миллиона
долларов в год.
Осознав перспективы, Ван Ли договорился с китайскими морскими пиратами и прочими
триадами Гонконга о реализации попадающихся на захваченных кораблях СД и ДВД
дисков через свою организацию.
Теперь Колька был вхож во все группировки как специалист по музыкальной
продукции. Самостоятельность, предоставленная ему новым «сан шу» (лидером клана),
открывала широкое поле для его деятельной натуры.
— Короче, Птах, — говорил мне, наклонившись через стол, Колька, — Мы с тобой на
этой командировке неплохо заработали и убили сразу нескольких зайцев.
Я молчал, наслаждаясь спокойствием, навалившимся на меня после всех треволнений
в поезде.
— Когда Ван Ли узнал что ко мне из России едет старый товарищ, то доверил очень
интересный транзит.
— Фальшивые бабки? — протянул я задумчиво.
— Откуда знаешь? — опешил Колька
— У моего аппарата встроен сканнер, — прислушивался к себе я, оценивая слабость
отходняка после приключения, — «Привык? Перезагрузка Джоновича?» — рассуждал я и
не найдя ответа закончил, — Там еще взрывчатка лежала в чемодане.
— Ну-ка, что за модель? — протянул руку Колька, — А как он фальшивку отличил?
— Это я сам допер, — толкнул телефон по столу я, — Зачем с настоящими деньгами
такие секреты?
— Все правильно! — удовлетворенно гудел Колян, открывая меню «Малыша», — Вроде
все как обычно. Сразу и не скажешь… Значит сканнер?
— Ага. Деньги, взрывчатка, наркотики, яды, ну и что-то еще там …
— У нас таких нет. Ну ладно теперь, когда первая часть мероприятия почти
закончена, можно начинать строить дальнейшие планы.
— Послушай, а почему мы сразу не едем в Гонконг?
— Ну, во-первых, груз еще до места не дошел. Во-вторых, я должен у тебя выяснить
цель визита. Ты же не из любви к новым впечатлениям нас посетил?
«Да уж», — вспомнил я предшествующие события.
Только сейчас у меня появилось давно забытое состояние избавления от опасности,
хотя и оно показалось мне каким-то подтертым.
— Дома и стены помогают, — продолжал что-то рассказывать Колька.
— Дома?
— Я говорю здесь даже земля другая, не говоря уже людях или ощущеньях. Сколько
времени прошло, а я все нет-нет да почувствую себя не в своей тарелке. Знаешь,
какой я теперь карт-бланш от Ли сяньшен получу? Я же ему представил тебя как
одного из чень-чень . Это очень уважаемо среди триад, и теперь нужно придумать
тебе профессию.
— Давай я буду сопровождающим грузы?
— Этого мало, они, как правило, имеют более жесткую специализацию. Киллеры или
взломщики. Их привлекают как наемников для исполнения разовых заказов.
— Послушай, ты говорил что Ли был когда-то вербовщиком в триаде.
— Ли сяньшен. Говори только так. Это означает господин Ли, — негромко проговорил
Колька, — Привыкай к местным правилам игры. Это твое к нему уважение. Я позже
тебе кое-что расскажу, а ты запомнишь. Здесь Азия, — улыбнулся моему недоумению
собеседник.
— Ты его сяньшенем называешь даже в отсутствии? — подозрительно спросил я.
— Только так поэтому быстро привык. Когда начинаешь думать о нем в таком
сочетании, вслух уже не ошибаешься.
— Ладно, оставим, — решил я сменить тему, — По сколько мы заработали?
— По двадцатке гринов, — удовлетворенно буркнул Колька, — Это ты заработал, а я
так, поделил. Мне в данном случае ничего не полагается. У меня же твердый оклад
как у члена организации. Ты, надеюсь, не против?
— Да ладно, — улыбался я, — Российского понятия доля еще никто не отменял. А
сколько ты в триаде ловишь?
— Хватает, — улыбался Колька, — Здесь просто другой подход, а так никто не
жадничает. Хорошо волыну сохранили. Если бы сбросили, то сразу минус пять тысяч.
Кстати напомни, чтобы я у тебя ее вечером забрал.
— Дорогая, — буркнул я, — Слушай, а почему ты запретил поворачиваться?
— Хотелось?
— Особенно после твоих слов.
— Мы здесь, Миха, «лао вай», — откинувшись на спинку кресла, проговорил Колька,
— Это старое понятие, ну или прозвище всех чужаков. Означает «заморский дьявол».
Мы для китайцев как бельмо на глазу. Однако есть ракурс, в котором мы сильно на
них похожи.
— Интересно в каком это? — заинтересовался я, — Со спины что ли?
— Точно! — засмеялся Колька, — Ты всегда коротко стригся, а я лишь здесь с
прической расстался по совету Ли сяньшена. Конфуция слова: любой человек со
спины похож на китайца.
— Понятно, — перебил я, — Для стражей порядка заходящие в запретную дверь «заморские
дьяволы» — сигнал тревоги, а задавать вопросы уверенным в своих действиях
китайцам себе дороже.
— Да! Вдруг это полиция или еще кто? С кем ты будешь потом объясняться?
— Круто. Много здесь таких примочек?
— Хватает, — вернулся к делу Колька, — Так какой мы тебе подберем статус?
— Давай я буду переговорщиком.
— ?? — зашевелил бровями товарищ.
— Что-то вроде вербовщика. Например, попадает мой клиент в непонятную ситуацию с
преступниками, а я решаю вопрос так, что выгодно всем. Или разрабатываю схему
примирения нескольких группировок с учетом национальных особенностей,
