Кицунэ-годзэн набрала номер – длинные гудки. Чтобы чувствовать себя спокойнее, вдова решила побеспокоить господина Джино Паскаля, главврача профсоюзной поликлиники.
– Да?
– Мастер Джино-сан, вас беспокоит Хэйкэ Кицунэ. Я хотела бы справиться о здоровье вашей пациентки Юрико. Если вас не затруднит, мастер Джино-сан?
Шелест бумаг, приглушённое покашливание – скорее всего в кулак. А ещё – наверняка! – главврач чешет ухо ногтём-ланцетом.
– Не переживайте, всё в порядке, спокойно отдыхайте. Девочка спит, состояние её нормальное, стабильное.
– Спасибо, доктор. – Госпожа Хэйкэ повесила виртуальную трубку на виртуальный рычаг. Госпоже Хэйкэ очень нравится, когда медики говорят «состояние стабильное». Это звучит убедительно и правдоподобно. В отличие от фразочек, вроде «Да вы ещё молодая, Кицунэ-годзэн!» и «Отлично выглядите, госпожа Хэйкэ! На все свои восемнадцать лет!»
Стабильное… – вдова смаковала это слово, катала его языком по нёбу, размазывала по зубам. И чуть, было, не упустила юных фениксов и якудзу! – пока госпожа Хэйкэ наслаждалась общением с господином Паскалем, троица покинула ипподром и двинулась по направлению к станции метро.
Вдова моргнула, вернув линзы-плёнки под веки. Реальность. Обычный взгляд. На любителя, хе-хе, кому-то как больше нравится.
Кицунэ-годзэн аккуратно сошла с платформы и отправилась следом за неразлучной троицей. Госпожа Хэйкэ так и не увидела, как за её спиной вспыхнула короткая схватка: кулаки, посохи, сюрикены, мокрые лезвия фамильных тати – самураи напали на монахов.
Стихи смерти, обычное дело.
Бортпроводница дирижабля долго отказывалась выпустить Акиру в нужной точке маршрута, аргументируя волюнтаристские действия полной недееспособностью пассажира вследствие явной умственной неполноценности.
– Туда нельзя! – утверждала миленькая креолка. Имя на бэджике: Синди. Ничего себе такая Синди: эх, расцеловать бы её всю, да обнимать до утра!.. А потом опять расцеловать, да так чтобы до вечера растягивать удовольствие. – Нельзя туда! Я вам говорю, нельзя туда!
– Зайка, туда нужно! Меня ждут, у меня важная деловая встреча! – Акира давно заметил: на девушек подозрительно безотказно действует словосочетание «деловая встреча».
Но! – не сегодня:
– Вам надо успокоиться. Присядьте. – Хрупкая с виду бортпроводница лёгким движением руки швырнула лейтенанта Оду обратно в кресло. Парашютный ранец точно вошёл в паз.
– Девушка! Что вы себе позволяете?!
– Туда нельзя! Там опасно! Вас убьют! Или изнасилуют.
Феникс оторопел от хамства и панибратства какой-то мелкой сошки из «Эйр Библ». Рукоприкладство опять же… Последний раз подобным образом с Акирой обращались в младшей группе детского сада: была, помнится, одна бебиситер, которая обожала макать детишек личиками в тарелки с горячей манной кашей… – в воспитательных, естественно, целях, как она потом оправдывалась в суде.
В суде…
– Что вы себе позволяете?! Я на вас в суд подам!!
Похоже, времена изменились, и вместо «деловая встреча» следует соловьём хрипеть «в суд подам». Синди молча проводила Акиру к выходу.
Наклейка над люком «Место для удара головой» – ха-ха, кое-кого прорезалось чувство юмора?
А внизу ни единого намёка на посадочную площадку – только редкие огни костров, автомобильных прожекторов и всполохи дискотечных стробоскопов: вечеринка? праздник жизни? Вряд ли. Хотя…
Акира улыбнулся бортпроводнице и вышел в пустоту.
Парашют раскрылся, разметка внизу отсутствовала, а падать неизвестно куда – занятие малоприятное для ещё нестарого неженатого мужчины: можно повредить себе что-нибудь очень детородное.
Потоки воздуха холодили лицо, над головой – купол. Феникс правил в тёмную зону, туда, где спокойней.
Приземлился Акира на янэ одного из тысяч гаражей, судя по всему, не самого высокого яруса-кай: при свете луны удалось рассмотреть еще, как минимум, пять надстроек. Аккуратно свернул-собрал парашют в ранец – незачем мусорить: некрасиво, опять же не хочется производить плохое – первое! – впечатление на обитателей гетто.
Лейтенант Ода спрыгнул на подъездную дорогу – амортизаторы российских десантных ботинок спасли ступни от ушибов: всё-таки от крыши гаража до асфальта четыре метра свободного полёта, ага – без дельтаплана и параплана. Акира даже не поддержал себя тепловым потоком – надо экономить силы, мало ли для чего они могут понадобиться.
Н-да, а говорят, периметр Гаражей охраняют красные волки, кречеты и сколопендры. Вроде бы днём кречеты сверху наводят волков на нарушителей территориальных границ, а ночью коричневые кольчатые самки из отряда губоногих впрыскивают парализующий яд в тела контрабандистов и шпионов мэрии.
Правда, есть и другие, не менее фантастические версии. Что, мол, никакие кречеты Гаражи не охраняют. Другое дело, модифицированные солнечные цапли! Ведь всем от мала до велика известно, какими злобными бывают эти бойцовские пташки. В поединке одна Eurypyga helias способна заклевать сразу двух страусов эму! И вообще, красными волками ниндзю-диверсанта не испугаешь, тут покрупнее зверь нужен, харизматичней – к примеру, средиземноморский тюлень-монах, или нечто непонятное, но со страшным названием, ага – как вам южноафриканский узкорот? Кстати, насчёт морей – вокруг Гаражей вырыт ров, наполненный солёной водицей, а в водице той обитает… – самый настоящий плиозавр (по иной народной версии – белокорый палтус), по спецзаказу выращенный на вражеской биотех-фабрике, и вообще…
Тихо-тихо. Темно-темно. Огни костров, яркие прожектора периметра, и эпилепсия стробоскопов примерно на километр левее. Акира закурил, потушил спичку и – зачем мусорить? – спрятал в коробок. Почесал затылок – задумался.
Легко Спирасу командовать в тёплом кабинете, а выполнять приказы в полевых условиях не так-то просто… – где прятаться, кого просить о помощи, как вообще общаться с аборигенами, особенно, если слышал великое множество легенд и баек о местном населении, кровожадном и нелюдимом, регулярно заказывающем жертвы Молоху и Ваал-Феору. Для данной субкультуры исследователи даже придумали специальный термин – «гаражная жизнь»…
Многоярусные хранилища для ДВС-авто в Чёрных Сопках построили за много лет до Первой Войны. Потом, во время Нефтяного Кризиса, ДВС-авто практически исчезли из Вавилона – из-за безумной дороговизны топлива. И Гаражи опустели, и здесь поселились зооморфы. Через несколько лет, задолго до легализации наркотиков, безобидных зооморфов выжили колумбийцы, наладившие в Чёрных Сопках производство самого модернового драгса. А когда копы разогнали «ребят из Боготы», в Гаражи перекочевала вся шушера города Свободы, отбросы общества. Здесь нет Закона и нет Власти.
Тихо. Темно.
Акира смачно затянулся: одинокий светлячок сигареты.
Голоса, сзади, из тишины-темноты – слишком рядом:
– Огоньку не найдётся?
– Табачком богаты?
Ага, это, похоже, первый контакт с аборигенами… – Акира не успел обернуться: литой по руке бронзовый кастет-суко силиконовыми прокладками, не оставляющими на теле гематом, чмокнул феникса в затылок. И стало действительно очень-очень темно.
И так же тихо.
Сообщение отправлено, ноутбук валяется на диване, Ник Юсупович Спирас готовит плов. Нет, не подумайте, Спитфайр не голоден, он запросто обходится без пищи неделями, но! – ему нравился сам процесс. Пища – это жизнь.
А быть живым приятно даже мертвецу.
Да-да, мертвецу и то приятно – иллюзия полноценного существования, хе-хе.
Дома Спитфайр позволяет себе расслабиться, дома он снимает «маску»: стиральным порошком Спитфайр смывает толстый слой грима, после чего отключает сеть голограмм, проецирующих на тело начальника пожарного депо естественный цвет кожи, мышцы и волосы.
В квартире Спитфайра нет зеркал – Ник Юсупович терпеть не может своё отражение. Да уж, подчинённые таким уродливым Ника Юсуповича никогда не видели, однозначно. Да и не зачем молодым профессионалам знать, что их босс – воскресший мертвец?
Плов. Спитфайр собрался приготовить плов. Та-ак, от чего танцевать будем? – красный неочищенный рис-девзира, курдючный жир, баранина, репчатый лук, жёлтая морковь, и специи: зира, кашныч, шафран, барбарис и базилик-райхон.
Ник Юсупович промыл казан горячей водой и поставил на плиту – огонь на максимум.
…тушить пламя Спитфайру запретили доктора, мол, ресурс, скорее всего, исчерпался, и вы, молодой человек, реально рискуете остаться в небытии. Так что: бумажки, печати, связь с общественностью, приёмы в мэрии…
Дымиться масло. Значит, можно ронять в казан нарезанный кольцами лук. И помешивать минут пять-десять – пока не образуется золотистая корочка.
…главврач профсоюзной поликлиники не единожды предупреждал феникса, что тот танцует на краю, что в любой момент имеет все шансы оступиться – сгореть и не воскреснуть… Ник Юсупович отшучивался, умолял доктора подписать обходной лист…
