От моего дома её отделяли перекрёсток и небольшой парк. Через него вела одна широкая аллея, по обеим сторонам которой виднелись маленькие тропинки. Аллея была самым коротким путём, но мальчишечье сердце манили неизведанные дорожки, подарившие мне и моим товарищам немало незабываемых приключений.
Так мы проверяли длину тропинок — несколько ребят сворачивали с аллеи налево, другие — направо и бежали наперегонки к месту, где все пути снова сливались с широкой дорогой перед выходом из парка.
Странным образом, как бы ни смешивали мы отряды, ссорясь за право бежать вместе с самым быстрым Толиком или пытаясь не попасть в одну и ту же группу с неуклюжим Сашкой, результат был одинаков — «правые» всегда обгоняли «левых». Мальчишечьи умы нашли этому логичное и ужасно классное объяснение: время в одной части парка течёт иначе, чем в другой. Мы бережно хранили эту тайну от взрослых, которые наверняка испортили бы всё более правдоподобной и скучной версией.
Ещё одной игрой была охота на кугуара. Началось всё с палевого клока шерсти и царапин на коре деревьев — несомненно, следов когтей хищника.
— Кугуар, — уверенно сказал Сашка.
Никто понятия не имел, что это за животное, но признаваться в этом не собирался.
Вооружившись палками, камнями и рогатками, мы прочёсывали парк, готовые в любую секунду вступить в бой с грозным зверем. А ещё рыли ямы-ловушки и развешивали на кустах сети из авосек. Мечтали поймать кугуара и сдать его за вознаграждение в зоопарк. Тогда мы ещё не знали, как ошибались: в нашем маленьком мирке приключений кугуар был далеко не самым опасным существом.
В парке находилось много всего понятного и интересного только мальчишкам: скамейка проклятых, камень желаний, квадрат честности и, конечно, лужа. Огромная и мутная, она разлилась прямо посреди одной из тропинок и была там сколько себя помню. Про неё ходило много рассказов среди детей. Ребята постарше рассказывали нам про эту лужу всякие страшилки. Но она притягивала нас, словно магнитом.
Мы называли её морем. А после того, как измерили глубину длинной веткой, — Бездонным морем, потому что дно лужи ближе к середине вообще не прощупывалось.
Митька однажды стащил у отца рыбацкие высокие сапоги и отправился в «мореплавание», но, дойдя до середины — вода стояла ему уже выше колена, — испуганно закричал:
— Дна нет! Обрыв! Я — назад.
Было в этом что-то жуткое, даже не хотелось дразнить Митьку за трусость.
Сашка только важно спросил:
— Марианская впадина?
Митька подумал и кивнул.
— Похоже, она.
Завывание пожарных машин вырвало меня из прошлого. Огонь быстро потушили, но мусорный душок, смешанный с резким запахом гари, ещё долго напоминал о случае.
Пару дней ничего не происходило, и появилась надежда, что мне всё примерещилось: обычные проказы мальчишек и не более. Но это оказалось затишьем перед бурей.
Кто-то исписал стены подъездов похабщиной. За одну неделю разбили пять окон. В авторстве хулиганств у меня не возникало сомнений, просто троица осторожничала после случая с мусором.
Но скоро я увидел их в компании значительно младшего мальчика. Негодяи похлопывали его по плечам и что-то говорили, малыш неуверенно кивал, потом убежал ненадолго, а, вернувшись, передал рыжеволосому несколько бумажек.
Я поспешил — насколько позволяло больное колено — к двери и перехватил малыша по пути домой.
— Что они хотели?
Мальчик промолчал, но я умел быть убедительным.
— У одного из них заболела бабушка. Нужны лекарства. Они спросили, знаю ли я, где родители прячут деньги. Сказали, отдадут потом.
Проделки принимали новый масштаб.
Спустя пару недель атмосфера в нашем квартале изменилась. Пустовала игровая площадка, дети перестали ходить по одиночке. Не раз я видел изрядно потрёпанных мальчиков и девочек: разбитые носы и губы, ободранные колени, исцарапанные ладони. Похоже, всех, кто не верил в сказку про больную бабушку, троица убеждала иначе.
Ожидать, что кто-то другой разберётся в происходящем, не стоило. Я так и не понял, действовали ли хулиганы особенно хитро, или зло, заполнившее их, обладало собственной магией, которая ослепляла людей. Взрослые, казалось, ничего не видели. Конечно, результаты хулиганства замечались и обсуждались, но почему-то никто, кроме меня, не обращал внимания на то, что виноваты всегда одни и те же мальчишки, и проделки явно выходят за рамки обычных детских шалостей. Это пугало, но было мне не ново. Именно так вели себя взрослые, когда Толик… изменился.
Я до сих пор в деталях помню, как это произошло. Был тёплый летний понедельник, в который так и тянуло к воде, даже если это лужа. Парк пустовал — кто не работал, большей частью разъехался по дачам и курортам. Побродив по тропинкам в поисках кусков коры и подходящих веточек с листьями, мы сели на берегу Бездонного моря и с помощью перочинных ножей принялись мастерить флот. Толик справился первым. И даже годы спустя я не перестал спрашивать, что было бы, если самым быстрым оказался я? Поджидало зло первого попавшегося? Или судьба сразу выбрала моего товарища?
Толик полюбовался корабликом и осторожно спустил его на воду. А потом выудил из кармана оловянного солдатика.
— Как знал, что пригодится, — довольно сказал он.
Мы, конечно, сделали вид, что совсем не завидуем. Солдатики были у всех, но никто, кроме Толика, не догадался прихватить одного с собой в парк.
Под весом металла поделка покачнулась, но устояла, и Толик осторожно подтолкнул кораблик.
— Как в сказке про оловянного солдатика, — как всегда сумничал Сашка, но никто не обратил на него внимания.
Наши взгляды провожали маленького, отправившегося в дальнее плавание, вояку.
Неожиданно поверхность лужи заколыхалась. Уже в плену ярких фантазий, мы даже не удивились. На море бывает шторм, какие же без него приключения? Но потом произошло нечто, испугавшее даже нас, мнивших себя морскими волками: кораблик вместе с солдатиком ушли под воду, оставив на поверхности начавший вянуть листок-парус.
Тут же завертелся калейдоскоп мыслей о том, что случилось.
— Водоворот, — едва слышно прошептал Сашка.
Толик вскрикнул с досадой и начал снимать сандалии. Лезть босиком в мутную глубокую лужу, на дне которой могли таиться морские змеи и осколки стекла, показалось нам очень смелым поступком. Других вариантов мы просто не видели — нужно было спасать солдатика.
Толик осторожно сделал несколько шагов в мутную воду и поморщился.
— Муляка.
Медленно, прощупывая ногами дно, он добрался до того места, где утонул кораблик.
— Кажется, нашёл, — объявил Толик, наклонился и погрузил обе руки в воду.
Я никогда не забуду выражение его лица: не испуг, а безграничное удивление мелькнуло в детских глазах, когда произошло что-то, невидимое нам. Только некоторое время спустя мы поняли,
