И только потом вспомнил, что не следовало произносить имя негра вслух…
— Повторяю: он всё ещё один из Анонимусов. То, что его яйца в тисках — еще не значит, что он не будет помогать своим, — совершенно не скрываясь, сказала Амели.
— Если в «Ратибор» узнают… — Мирон огляделся так, словно ожидал, что Ярослав выскочит прямо из-под кровати.
— Поверь. Они знают.
Мирон потёр лицо.
Что-то я туго соображаю, — подумал он. — Я под наблюдением. И в то же время я спокойно трахаюсь с девчонкой, попутно рассуждая с ней о потенциальных работодателях и их подковёрных играх…
— Так что за дело? — усилием воли переключился Мирон. — Если, конечно, тебя не напрягает, что нас слышат.
— Это даже упрощает задачу, — улыбнулась Амели, выпуская дым из ноздрей.
Ты сумасшедшая, — в сотый раз подумал Мирон. — Ты знаешь, что номер под наблюдением, и всё равно заявляешься сюда, соблазняешь меня, без всякого стеснения кувыркаешься в кровати, а потом ведёшь деловые переговоры… Но ведь я тоже кувыркался без всякого стеснения. И теперь не прочь поговорить о деле. Наверное, я заразился от тебя, Амели. Стал таким же сумасшедшим. Кто бы знал полгода назад?
— Я хочу помочь уничтожить Минск-Неотех, — сказала она вдруг. Мирон секунду помолчал.
— Это чтобы отомстить отцу?
— Ты так меня и не понял, — выбравшись из кровати — майка Мирона доходила ей до середины бедра — Амели принялась собирать свою одежду. — Я хочу, чтобы никаких корпораций не было. Вообще.
— Круто. Особенно, из уст самой богатой девочки на планете.
— Это не имеет никакого значения, — отмахнулась Амели.
— Помнишь, мы говорили о китах? О том, что взрывами бомб их не вернуть. Террор — очень худая дорожка.
— Ой, только не надо читать мне нотации, — Амели с разбегу запрыгнула к Мирону на колени и обняла за шею.
— Ты принимаешь мою помощь, или нет?
— Что именно ты имеешь в виду? — зная Амели, стоит проявить осторожность.
— Я могу показать все слабые места. И знаю все коды. Я могу провести вас незамеченными. Взорвите там всё, к ебеням.
— Не думаю, что они примут твою помощь, — осторожно сказал Мирон. — Я знаю вояк: они никому не доверяют.
— Но они просили тебя договориться с Платоном.
— Да, — Мирон говорил медленно, лихорадочно обдумывая каждое слово. — Но у Платона есть мотив: забрать материалы, которые позволят другим завладеть его технологией.
— Думаешь, твои русские друзья откажут себе в этом удовольствии?
Мирон промолчал. Конечно же, он об этом думал. И пришел к выводу, что лучше всего будет их опередить. Уничтожить все записи и результаты экспериментов, как только что сказала Амели — к ебеням.
В этот момент в дверь постучали. Мирон посмотрел на светящийся циферблат в зеркале платяного шкафа: ровно двадцать один ноль-ноль, как выразился Ярослав.
— Мне пора, — сказал он, поднимаясь.
Открыл дверцу шкафа и даже не удивился, когда там оказались вешалки, набитые одеждой его размера. Выбрав чёрную майку, кожаную куртку и ботинки на толстой подошве, он оделся и вернулся к кровати, чтобы поцеловать Амели.
— Ты же не из тех девушек, что послушно ожидают героя с войны, сидя за рукоделием, верно?
— Еще чего, — её рука ловко проникла под ремень джинсов, но Мирон отстранился.
— Тогда можно тебя попросить быть осторожной? Мне бы хотелось встретиться с тобой еще раз. И не в такой напряженной обстановке.
— Всего один?
— Для начала.
— Хорошо, — кивнула Амели, закуривая. — Обещаю не хулиганить, пока ты не вернёшься. Но и ты пообещай.
— Что?
— Постарайся, чтобы твоя задница осталась целой.
И только выйдя в гостиную и наткнувшись на насупленный взгляд Ярослава, он вспомнил, что с Платоном так и не поговорил.
3.19
— Надевай, — приказал Ярослав, указывая Мирону на обтекаемый кофр из чёрного композита. Ни ручек, ни лямок или застёжек на нём не было. И он подрагивал. Будто дышал.
Мирон поёжился. Кофр напоминал пиявку из ужастика: сидит она до поры до времени, походя на что-то обычное, безопасное, а потом как прыгнет…
— Это тактический комбинезон, — снисходительно пояснил Ярослав через плечо. Стоя спиной, он что-то проверял: защелкивал, встряхивал, погромыхивал и передергивал. — Приложи руки, он тебя запомнит. А потом расслабься.
— И получай удовольствие, — это один из бойцов.
Раздался громовой ржачь.
Мирон подавил раздражение. Полковник, и вся его команда — десять бойцов — смотрели на него, как на бесполезный груз. Ходячее недоразумение, которое им навязали сверху. И чувства их он прекрасно понимал: «Из-за этого шпака мы все можем погибнуть» — вот что они думали. «Ничего не умеет, ничего не знает — возись с ним, как с ребенком».
Сжав зубы, Мирон обнял кофр, в любой миг ожидая услышать ещё один раскат гогота. Но обошлось. Кофр раскрылся сам собой, растёкся жидкой нефтяной плёнкой, наползая на руки, плечи, голову, туловище — и так до самых ботинок. Ткань — если это была ткань — сжалась вокруг него, отвердела, принимая форму тела, плотно облегая конечности, спину, задницу.
На уровне лица оказалась прозрачная мембрана, уши плотно заложило, и Мирон почувствовал, как под рёбрами, в грудной клетке, бухает сердце.
— Удивлён, новичок? — голос Ярослава идёт не снаружи, а изнутри, из шлема. Он в таком же комбинезоне. Выглядит, как облитый нефтью богомол. — Новая разработка, только что прошла испытания, — полковник делает шаг, и нефть переливается, бугрится мускулами. — Карбоновые трубки, ниобио-титановый сплав, нановолоконный композит, батареи подзаряжаются во время движения, используя энергию тела. Сетка Фарадея экранирует электромагнитные импульсы. В этом комбезе, новичок, тебе не страшно вообще ничего — кроме, разве что, тактического ядерного заряда. Стоимость — как сгонять челнок на Марс и обратно. Так что не сломай и не потеряй.
Последние слова полковника, понимает Мирон, были шуткой.
Он пытается сделать шаг — и оказывается у противоположной стены, чуть не врубившись лицевой мембраной в бетон.
— Аккуратней, новичок, — смеётся полковник. — Мускульный усилитель — двадцать джоулей на кубический сантиметр. Зачастую хватает двинуть мизинцем, — он поднимает дулом вверх здоровенную пушку в половину себя ростом, и набрав на прикладе сложный код, прикладывает её к спине. Просто заводит за спину, и пушка сама прилипает к броне, как на липучке. — Потренируйся тут, — советует полковник. — Выступаем в ноль часов.
Остальная команда тоже напоминает чёрных богомолов — поджарые, сухие, с длинными ногами и руками. Все с пушками: ЯРРИСТ-2000, с подствольным реактивным гранатомётом и здоровенным магазином на тысячу выстрелов.
Мирону пушки не дают.
Он об этом и не думает: всё внимание сосредоточено на управлении комбинезоном. Пошевелил ногой — чуть не сел на шпагат, поднял руку — едва не вывихнул плечо.
Будто желая продемонстрировать его полную несостоятельность, бойцы из группы устраивают цирковое представление: крутят сальто, прыгают на три метра вверх, ползают по потолку — оказывается, в ладонях и на коленях имеются специальные присоски, как у осьминогов, только появляются они, если определенным образом напрячь пальцы.
Мирон мысленно усмехнулся: в его положении опасно даже пукать — унесёт ведь метров на десять, и об стенку расплющит…
— Отставить травить энергию, господа, — командует полковник. Его не узнать среди остальных таких же чёрных и текучих. Но голос звучит в шлеме, и его ни с чем не спутаешь. — По коням.
Бойцов рассаживают по двум вертушкам — грузовым, двухвинтовым, «ЛЕБЕДЬ-ДХ-1–021». Как только Мирон уселся в отведённое ему ложе, комбез намертво прилип к спинке — и никаких страховочных ремней. Голову будто фиксаторами электрического стула зажали — Мирон видел такой в старой хронике… Но руки и ноги остались свободны.
Лицевая мембрана ожила. Вспыхнула прозрачная гексагональная сетка, в каждой ячейке — иконка с незнакомой картинкой. Одна мигает, как сумасшедшая. Мирон навёл на неё взгляд — и картинка ожила, развернулась в тактическую карту местности. Над картой — две светящиеся точки.
Вертушки, — догадался Мирон. — Карта обновляется в реальном времени.
И тут до него дошло: это ведь игра! Всё это: лицевая мембрана, иконки на гексагональной сетке — игровой интерфейс «Высадки на Плутоне»!..
В пятнадцать лет Мирон резался в неё, как сумасшедший.
Игруху апгрейдили, добавили новых фишек — вроде этих крутых ружбаек и тактикульного комбеза. А в остальном всё по-старому: разберись с интерфейсом и айда на штурм… Он поймал себя на мысли, что начинает думать, как подросток. Какой у него тогда был «ник»?.. Разрушанчик. Да, точно. Разбитной сержант, готовый в охотку пострелять, поржать по любому
