Директор страшной Африки, блестящий, исполнительный офицер, которого Моратти не уставал ставить в пример подчиненным, лежал на металлическом столе в позе «звезды», с разведенными в стороны руками и ногами. Взгляд мутный, непонимающий, а на лице и груди свежие кровоподтеки.
– Мы пока разминались, знакомились, так сказать, – продолжил Стефан. – Главная же часть допроса начинается теперь.
– М-м…м?
– Да, дружище Густав, именно допроса. Нравится тебе это или нет, но сейчас ты в полном дерьме.
Когда все летит к чертям, чистоплюйством не занимаются. Моратти велел Дрогасу «плотно поговорить» с директором Африки и выудить интересующую информацию, невзирая на высокий ранг Флобера.
Директора взяли прямо в штаб-квартире СБА. Чего далеко ходить-то? Дождались окончания совещания, подослали курьера: «С вами хочет поговорить президент», а в лифте скрутили, заклеили рот и, ничего не объясняя, как следует избили. Приволокли в камеру, раздели и разложили на столе.
Конечно, можно было использовать «химию»: подсыпать Флоберу снотворное, а после вколоть развязывающий язык препарат и задать нужные вопросы, однако Дрогас такой подход не одобрял. Стефану нравилась живая работа, наполненная душой и… страхом. Если Флобер действительно предатель, а сомнений в этом, судя по словам Моратти, не было никаких, он должен заплатить. Должен осознать, что натворил. Должен запомнить урок навсегда. Если, конечно, у него будет это самое «навсегда».
Дрогас поднялся со стула, лениво поковырялся в разложенных на маленьком столике инструментах, выбрал один и подошел к жертве.
– Знаешь, кто я?
Толстяк кивнул головой.
– Хорошо, – одобрил осведомленность пленника Стефан. После чего продемонстрировал Флоберу скальпель. – Знаешь, что это?
Еще один кивок. Судорожный.
– Я очень хочу отрезать тебе ухо.
На глазах Густава показались слезы.
Страх… Это хорошо. Очень хорошо. Репутация и правильный подход позволяют сломить сопротивление не хуже «химии». А удовольствия такая работа приносит несравненно больше.
– Но еще я хочу знать правду, – размеренно продолжил Стефан и доверительно поинтересовался: – Ты меня понимаешь?
Кивок.
– И вот какая у нас дилемма, дружище Густав: если я отрежу тебе ухо, то не смогу остановиться. Последует второе ухо, нос, пальцы… – Блестящий скальпель медленно и весьма многозначительно вертелся перед глазами Флобера. – Сам понимаешь, что изрезанное твое рыло мы на неделю спрячем и наша милая беседа останется в тайне. А восстанавливать тебя после хирургической процедуры никто не станет. Все ясно?
Кивок.
– Поэтому, дружище Густав, постарайся не доводить дело до медицинских опытов. – Стефан наклонился к самому лицу перепуганного Флобера. – Я знаю, что π-вирус выполз из Африки. Из твоей Африки. Сейчас я вытащу кляп, и ты мне это подтвердишь. Никаких лишних слов, просто короткое «да». Детали обсудим позже. Все ясно?
Кивок.
– Хорошо.
Дрогас вытащил кляп.
– Вирус выполз из Африки, – слегка заикаясь, подтвердил Флобер. – Не нужно резать. Пожалуйста.
– Отличное начало сотрудничества, – тоном заправского коммивояжера провозгласил Стефан. – Мы сработаемся.
– Какие у меня гарантии? – пискнул Густав.
– Мое слово.
– И все?
– Мне нужна информация, а не твоя шкура, скотина, – объяснил Дрогас. – Я хочу оставить нашу беседу в тайне, чтобы не спугнуть твоих хозяев. Так что если будешь честен, то отделаешься почетной отставкой через пару-тройку месяцев. Все ясно?
На самом деле судьбу Флобера уже решили: автомобильная авария сегодня вечером. Вдова получит приличную пенсию от СБА, детишки тоже не останутся без присмотра.
– Спрашивай, – вздохнул Густав.
– Чьи приказы ты исполнял?
– Мертвого.
– Почему-то я не удивлен… Как вы связывались?
– Только по сети.
– Кто придумал π-вирус?
– Парень, которого отправили в Африку из Москвы. Три года за непредумышленное убийство, сказали, что он отличный машинист, которого необходимо использовать на специальных задачах.
– Как звали парня?
– Илья Дементьев. Мне сразу показалось странным… – Получив хоть какие-то гарантии, Флобер разговорился и стал добавлять в ответы дополнительные подробности. – Ему дали три года Африки ни за что. Взяли во время беспорядков с чужим пистолетом и влепили по полной программе.
– Его подставили?
– Думаю, воспользовались случаем. Кауфман сказал, что мы должны раскрыть его потенциал. Парень действительно оказался головастым, а главное – предсказуемым. Мертвый объяснил, как нужно с ним себя вести, приказал ни на йоту не уклоняться от инструкций, и все получилось. Парень вкалывал как проклятый, выдавал потрясающие результаты, а потом… Потом Мертвый приказал запустить его на тот проект, который занимался «поплавками». А уже потом велел писать вирус.
Дрогас посмотрел в монитор.
– Здесь написано, что Дементьев погиб во время бунта.
– А что я должен был написать?
Брови Стефана взметнулись вверх.
– Ты отпустил создателя π-вируса на свободу?
Флобер тихо вздохнул.
– Я хотел его убить. Мне не позволили.
– Мертвый?
– У него было много людей в Африке, они контролировали каждый мой шаг.
– А остальных машинистов, работавших с «поплавками», ты грохнул?
– Разумеется.
– Ну, хоть на это ума хватило. – Дрогас вывел на экран личное дело Дементьева. Беглец из Санкт-Петербурга, ученик Танаевского, набрал сто баллов на вступительных экзаменах в Университет, получил стипендию, но подписывать контракт с корпорациями не спешил, работал машинистом у храмовника… «У храмовника? Как интересно». – Кто приехал за Дементьевым? Как его забрали?
– Приехал курьер. Невысокий такой, в наномаске, на которой изображена кукольная рожица. Люди Мертвого его боялись.
«Невысокий в наномаске? Еще интереснее…»
Стефан слышал истории о невысоком убийце в приметной наномаске, который брался за самые сложные дела и выполнял их с блеском. Относился с недоверием, считая киллерским фольклором. Однако Флобер, судя по всему, не врал.
– Я хотел убрать их по дороге и послал в засаду трех ребят, – продолжил Густав. – Невысокий убил их ножом.
– Хреновые у тебя ребята, – пробормотал Дрогас.
Еще Моратти интересовало, куда мог отправиться Чайка, но спрашивать об этом Флобера глупо. Да и вообще спрашивать глупо, поскольку ясно, что парень с таким талантом нужен Мертвому только в одном месте – на Станции.
* * *
Территория: Россия
Санкт-Петербург
Ветрено, сыро, противно
Теплое ощущение дома
– Фамиля?
– Что? – растерялся Чайка.
– Твой фамиля! Бистро-бистро!
Черноглазый пограничник изъяснялся настолько плохо, что даже активизированный в «балалайке» переводчик с современного русского справлялся с огромным трудом.
– Соловьев, – сообщил Чайка. – Илья Федорович.
– Рюски? Зачем карточка делать, а? Бистро-бистро отвечать! А?
Чайка сообразил, что пограничник принял его за россиянина и удивился предъявленной иммиграционной карте. По всей видимости, читать он умел еще хуже, чем говорить, а потому пришлось объяснять на пальцах:
– Я гражданин Анклава Москва. Мои документы…
– Аньклав! – Пограничник презрительно посмотрел на Илью. – Сто тысяч рублей. Бистро-бистро, давай-давай!
– У меня только юани.
– О, юань! Десять юань давай-давай, бистро-бистро!
Чайка протянул деньги, черноглазый шлепнул на карточку отметку: «Сбор уплачен» – и швырнул документы обратно.
– Следующий! Бистро-бистро!
Плата за пересечение границы и была, собственно, главной формальностью. Все остальное представителей власти интересовало слабо.
– Бистро-бистро! Давай-давай!
Илья прошел по коридору, свернул за угол и уперся в хвост следующей очереди.
– Таможня?
– Граница, – вздохнула стоящая впереди тетка. – Не убирай документы.
А вот это что-то новенькое. Чайка удивленно посмотрел на женщину.
– Граница? В смысле – еще одна?
– Там был пост Министерства пограничных сборов, а здесь – Министерства пограничных пошлин, – сообщила тетка. И заученно добавила: – Двойной контроль прибывающих необходим нашему государству для усиления борьбы с террористической угрозой.
– Очень правильная мера, – поддержал законопослушное выступление Илья. – Цена такая же?
– Ага, десять юаней.
Чайка полез за кошельком.
До столицы России Илья добрался с комфортом, в вагоне «суперсобаки», а не под ее брюхом, как частенько приходилось путешествовать в прошлом. К тому же Грязнов сделал Чайке подлинную метку сотрудника «МосТех», которая позволила Илье ввезти запрещенный в России «раллер», чем в очередной раз продемонстрировал свои невероятные возможности.
«Но для чего? Для чего ты хочешь устроить аварию, Кирилл?»
Впрочем, думать о Грязнове сейчас не хотелось.
