Марек хитрый, наездом его не испугаешь. Надо посоветоваться с Полом.
— Разобраться с шаманом… — повторила Грета, и ее лицо помрачнело. — А как, Клайс? Я не скажу этого другим, но… Я не знаю даже, как открыть все те дороги, которые он проклял.
— Элементарно, — улыбнулся Клайс. На щеках заиграли ямочки. — Поймаем одного из волосатых и погоним впереди себя. Это как раз несложно.
Грета пожала плечами.
— Я хочу научиться сама…
— Тогда мы поймаем шамана и станем его пытать…
— Вряд ли он скажет что-нибудь толковое…
— Это не важно. Мы заткнем ему рот. А пытать будем для собственного удовольствия.
— Аминь. Знаешь, мне приснился странный сон, в больнице. Будто я стою у дороги, которая уводит во мрак. Вокруг лето, синее небо, цветочки, но там, куда ведет дорога, клокочут черные тучи. А потом я посмотрела под ноги и увидела кости. Дорога из костей… Даже камни на ней — не камни, а черепа, большие и маленькие, и совсем крошечные… Но знаешь, мне нужно было зачем-то идти туда, в клокочущие тучи, синее небо давило на меня, все было ненастоящим, как нарисованное… Как декорации, которые давно не протирали, и они успели запылиться. А тучи были живыми. И пламя, стены пламени в конце пути — тоже…
— И ты пошла?
Неоновые блики зелеными огоньками дрожали в темных глазах Клайса. Никто не умел слушать так, как он.
— Я пошла. Вернее, сделала первый шаг. Потом наркоз закончился, и я проснулась… Думаешь, это была Дорога Мертвых?
— Темный Путь? — переспросил Клайс, убирая волосы с ее лба. — Но разве в тебе есть зло, Грета? Разве ты не наказываешь саму себя за какие-то ничтожные грехи, я уж не знаю, какие могут быть у тебя грехи?.. Да ты — практически святая!..
— Темный Путь проходит через все миры, — тихо сказала Грета. — И ведет прямо в Ад. Но, знаешь, не обязательно быть плохим, чтобы попасть туда. Это — всего лишь путь.
Клайс вздохнул, поглядел на нее с тревогой.
— И в той книге сказано… — Грета заворочалась у него на руках, устраиваясь поудобнее. — Одинаково для всех, для грешников и святых, вне веры и желаний, вне устремлений и помыслов земных, и грехов, и чего-то еще, уже не помню, — одинаково трудна дорога, ведущая За Пределы. Одинакова и едина для всех…мертвых.
— Однажды тебя сожгут, если ты станешь так думать.
— Для мертвых, — повторила Грета. — Ведь среди живых достаточно тех, кто уже мертв. Но если Темный Путь поможет мне открывать и закрывать дороги, я пойду по нему… Ох, у тебя новый звездолет!..
Клайс посмотрел вверх. Под потолком, медленно вращаясь, вспыхивала бортовыми огнями модель “Серафима”, в окружении светящихся планет.
— Отец подарил, — сказал он немного смущенно, ведь ему, в отличие от Греты, хоть иногда делали подарки.
— Как ты думаешь, они попали в Рай, когда погибли? — Грета, затаив дыхание, пожирала глазами звездолет.
— Кто? Инквизиторы с "Серафима”? — усмехнулся Клайс.
— Инквизиторы?
— Пол спрашивал у своего отца… Только никому!.. У них было задание. Они летели на Луну, чтобы основать там базу “Оплот Света”, у них с собой было для этого все. Специалисты, рабочие роботы, строительные установки, в общем, все! Но на орбите их сбили ракетами. Вряд ли они от этого стали святыми.
— А я представляла себе крейсер, окруженный сиянием, летящий прямо в Рай…
Они засмеялись.
— Тише!.. — шепнул Клайс. — Может, выйдем сегодня пораньше? А то здесь толком не поговорить?
— Давай.
— Все равно они скоро придут нас будить…
— Да…
— И начнут орать, что мы не можем находиться в одной кровати…
— Тогда отпусти меня!
— Сейчас.
— Вот только я не понимаю, зачем нужна межпланетная экспансия, если Иесус боролся с монстрами? Разве чудовища могут поклоняться Монстроборцу? Ну наши, земные — еще ладно, но инопланетяне?.. У них, наверное, свои Монстроборцы… Ведь для них монстры — это мы!.. Нет, ты как хочешь, а я во все это не верю. Я еще поверю в военный конфликт с Материком Зла, но Межпланетный Крестовый Поход, как нам врали в первом классе — это уж слишком!
— Иесус был на этом корабле, — шепнул Клайс еле слышно, его дыхание приятно щекотало ухо. — Они везли его с собой.
— Это сказал Пол?
— Он подслушал какой-то разговор своего отца с другими техами. А эти парни знают все.
— Пола точно никогда не сожгут.
— Не скажи! Пока тебя не было, показывали процесс. И сегодня будут казнить женщину-теха. Кажется, она работала в соседнем отделе, отец Пола даже знал ее.
— И как звучал приговор?
— За распространение ереси и занятия колдовством… Они идут! — Клайс рывком выпихнул Грету на пол, упал на колени рядом с ней.
Шаги замерли на пороге, резко открылась дверь.
— Монстроборец Иесус, спаси и сохрани меня от инопланетных чудовищ, — монотонно заговорила Грета, обращаясь к неоновому Богу на кресте. — И избавь от зверя внутри каждого из нас, и прими такими, какие мы есть… Мама?
— Что вы делаете? — резко спросила женщина, застывшая на пороге. — Грета! Что ты делаешь в комнате брата?
— Мы молимся вместе…
— Сейчас же марш в свою комнату!
— Но я…
— Марш, я сказала! Бесстыдница! Хоть бы оделась!..
— Иди, — шепнул Клайс, и Грета успела заметить, какой яростью вспыхнули его глаза.
Она медленно встала, придерживая одеяло левой рукой, и направилась к женщине, которую в мыслях своих называла лишь по имени, но никак не “мама”. Та толкнула ее, довольно грубо, пнула ногой.
— Быстро!
— Дорогая, что-то случилось? — отец неприязненно поглядел на Грету. — Что произошло?
— Опять! — закричала женщина. — Вместе молились! Представляешь? Молились! — она зашлась от натянутого смеха. — Не успела вернуться домой, как залезла в кровать к собственному брату!.. Молились они!..
— Это правда? — отец взял Грету за подбородок, заглянул в лицо. — Почему ты не молишься в своей комнате?
Грета заставила себя успокоиться, поглядела затуманенным слезами взглядом и кротко проговорила:
— Я соскучилась по Клайсу. И по Богу. В больнице мы молились не каждый день, и не причащались ни разу. Я только сказала Клайсу, что хотела бы зайти в церковь по дороге в школу…
— Что, уже успела нагрешить, сучка? — взвизгнула женщина.
“Только бы Клайс промолчал!” — взвыла Грета про себя.
— Я совершила какой-то грех? — спросила она, обращаясь к отцу. — Я молилась Богу вместе с моим братом…
— Что у тебя под одеялом? — женщина не слушала ее.
“Кружевное белье и кожаная плетка!”
— Ночная рубашка. А что?
— Ничего!..
— Успокойся, дорогая… — Отец крепко стиснул плечо, Грете стало больно. — Я не стану наказывать тебя сегодня. Бог достаточно наказал тебя, заставив упасть с велосипеда. Но если я увижу тебя еще раз в подобном виде, в комнате твоего брата, я выпорю тебя кнутом. Обещаю. А теперь пошла! На сегодня я лишаю тебя пищи, так что пойдешь в школу голодная.
— Да, — внутри все кипело, но Грета приняла смиренный вид.
— Иди, — вздохнул отец, убирая руку.
Грета поспешно юркнула в свою келью, закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Ее дыхание рвалось из груди, слезы текли по лицу.
“Почему? За что?” — спросила она Монстроборца, раскинувшегося на кресте. Пустота вместо лица. Никаких эмоций. Никакой боли. Пустота… А может, суть — именно в этом?
“Я их ненавижу. Однажды я убью их.”
За перегородкой что-то упало. Наверное, Клайс вымещал свою ярость, швыряя в стену какие-то вещи.
2
По дороге в школу они действительно остановились около храма. Они делали так всегда.
Колокола уже не звонили. Было тихо, неторопливо сыпался снег. Они вошли, потоптались на пороге, избавляясь от слякоти, и отправились дальше, туда, где горели тысячи свечей и клубился ладан.
— Я куплю свечи, — шепнул Клайс. Он был без шапки, волосы намокли от снега. Грета улыбнулась и выпустила его ладонь. Подошла к иконе Святого. У Апостола Бена было узкое лицо и длинные волосы, падавшие на дерзкие глаза, а мерцающий нимб напоминал, скорее, подсветку силового поля. В правой руке Апостол Бен сжимал парализатор, в левой, конечно же, Библию. Истинную Библию, каждый стих из которой обладал чудовищной силой. И по спине пробегала дрожь при воспоминании о том, что он сделал при помощи этой силы…
Подошел Клайс, с двумя зажженными свечами. Грета перекрестилась, установила свою свечу в центр канделябра. Преклонила колени. Клайс — рядом с ней. Женщины неподалеку просветленно улыбнулись, глядя на двух юных ангелочков, заглянувших в церковь перед уроками.
— Святой убийца, — прошептала Грета, — нам нужно расправиться с Бродягами. Они совсем обнаглели. Они унижают наших друзей, глумятся над нами, всяко разно поносят и отбирают деньги. Их шаман закрывает наши дороги. Все они — тупорылые свиньи и полные ничтожества. Я знаю, ты ненавидишь их так же, как и я. Дай мне силы, чтобы я могла разобраться с Бродягами, как ты разобрался с Редонной! Пусть они сдохнут в жестоких мучениях! Пусть их кровь пропитает землю, пусть их прах развеет ветер, пусть стены Адского пламени поглотят их души, навсегда, на веки вечные, аминь, аминь, аминь!
