– Учти, что истинные хозяева «Мекки» могут просто использовать его имя. Ты ведь слышал историю, как он еще ребенком обрушил игровую площадку «ЛАМ»?
– Кто не слышал! – фыркнул Крадж. – Еще один рекламный ход.
– Или факт, доказывающий, что Прай-Ми действительно под силу обрушить игровую площадку.
Бывший координатор недобро улыбнулся.
– Не пытайся меня отговорить от затеи выявить недостатки этой площадки.
Они покинули терминалы, с которых начиналась игра, и оказались на территории жилого комплекса, построенной в соответствии с тем, как она выглядела тысячи лет назад в период до наступления Великого ледника. Крадж лично строил некоторые участки каркаса, но сейчас все казалось чужим и незнакомым, скрываясь за образами, передаваемыми в мозг нейронными сетями. Конечно, в те времена, которые использовал в проекте Прай-Ми, нейронные сети только начинали развиваться на Тихоокеанском побережье, являясь блеклой базой для нынешних сетей, оставаясь под запретом в жилых комплексах, но сейчас никто не собирался придерживаться подобных соответствий. Нейронные сети, взаимодействуя с жидкими чипами, значительно сокращали затраты на строительство, позволяя ограничиваться надежным каркасом.
Крадж мог поклясться, что в прошлый раз, когда «Мекка» была запущена в тестовом режиме и он находился здесь с Малак и Прай-Ми, все выглядело немного иначе.
– Как именно – иначе? – спросила Малак, когда бывший координатор поделился своими наблюдениями. – Не было терминалов? Некоторые секторы были недоступны?
– Не знаю, – отмахнулся Крадж. – Нужно выбраться на поверхность. Там видно будет.
Добравшись до пневмотоннелей, они долго не могли разобраться в трехмерных реконструкциях карт станций и необходимых пересадок, затем услышали разговор группы игроманов, изучивших карты еще до того, как оказались в игре, планируя сразу покинуть жилой комплекс. Чем они хотели заняться дальше, совершенно не интересовало Краджа и Малак, но возможность прицепиться за этой группой, выбравшись таким образом на транспортировочные площадки комплекса, выглядела весьма привлекательно.
Им пришлось сделать три пересадки, стараясь не замечать неудобства во время перегрузок на поворотах. Крадж знал, что пневмотоннели в «Мекке» используют современную технологию передвижения, компенсируя перегрузки за счет взаимодействия нейронных сетей с интегрированными жидкими чипами, но протоколы контроля были переписаны разработчиками для лучшего соответствия транспорту прошлого – нюанс, который оставался непонятым большинством игроков.
– Как я уже и говорил, Прай-Ми губит свои таланты, оставаясь в игровой индустрии, – сказал Крадж, обращая внимание Малак на недовольных игроков, испытывавших дискомфорт на резких поворотах.
– Главное, что в общем и целом площадка привлекает внимание большинства, – пожала плечами девушка. – Наверное, в этом и заключается гениальность – ты создаешь то, что считаешь нужным, а люди принимают это, пусть даже и видят в проекте что-то свое.
– Согласен, главное только, чтобы разница задуманного и того, как это видят люди, не расходилась больше, чем на пятьдесят процентов. Иначе ничего хорошего из этого не получится.
– Думаешь, из «Мекки» ничего не получится?
– Наоборот. Думаю, у «Мекки» есть все шансы стать хитом, – Крадж выдержал пристальный взгляд Малак без тени улыбки. – Прай-Ми хоть и пытается выставить себя эстетом, но ты посмотри на сотни, а возможно и тысячи деталей в игре, которые буквально режут глаз вульгарностью и безвкусицей. Их одобряют разве что тупоголовые игроманы, которым глубоко плевать на исторические соответствия. Так что Прай-Ми может говорить, что хочет и сколько угодно, но его проект нацелен на не особенно умных подростков. Впрочем, подобное можно сказать о любом проекте в сфере игровых развлечений. Если хочешь заниматься чем-то серьезным, смени профессию или способ заработка.
– Хочешь сказать, что он занимается этим ради единиц Влияния?
– Всем надо зарабатывать на жизнь.
– Не забывай, что он и его брат – акеми. У них другие ценности в отличие от нас.
– Думаю, это просто слова. К тому же Прай-Ми давно отказался от принципов акеми, покинув Квазар.
Малак собиралась поспорить, но, увидев мелькнувшую в тоннеле вывеску, на которой была изображена женщина-инквизитор в кожаном плаще и с пышной грудью, решила промолчать.
Добравшись после серии пересадок до транспортной площадки, они оказались под открытым небом мира, который прекратил свое существование с наступлением Великого ледника. Синий океан тянулся вдаль, где соединялся линией горизонта с беспокойным небом, по которому метались темные тучи, разбавленные редкими кудрявыми облаками. Пахло йодом и солью. Дул порывистый теплый ветер. Высоко в небе летела одинокая чайка.
– А птицу так и не исправили, – хмуро ответил Крадж.
– Что? – растерялась Малак, запрокидывая голову.
– В прошлый раз, когда мы приходили сюда с Прай-Ми, он сказал, что птице нужно добавить взмахи крыльев, – напомнил бывший координатор.
Малак растерянно кивнула. Крадж подошел к краю площадки, перегнулся через ограждения. Пассажирское судно, доставлявшее игроков на Тихоокеанское побережье, готовилось к отбытию. Тысячи крохотных волн разбивались об его борт.
– Давай поспорим, что от винтов волн тоже не будет, – предложил Крадж, поворачиваясь к Малак.
Она тяжело вздохнула и пожала плечами.
– Переживаешь, что ошиблась в Прай-Ми? – спросил он, когда они прошли регистрацию, списавшую с личного счета требуемое за перевозку количество единиц Влияния, оказавшись на борту судна, направлявшегося к Тихоокеанским пляжам.
– Почему я должна переживать?
– Ну не знаю. Ты симпатизировала ему с первых минут знакомства, а закончилось все тем, что тебя выгнали из «Мекки», хотя контракт предусматривал, что ты останешься в должности гида для всех высокопоставленных лиц проекта.
– И что? Ты невзлюбил Прай-Ми еще до знакомства, но потерял работу так же, как я.
– Ну, со мной все понятно. Я обидел нашего выскочку, вот он и затаил на меня зуб.
– Почему тогда работу потеряла я? – Малак примирительно улыбнулась. – Признайся, причины наших увольнений намного сложнее, чем могут представить люди, далекие от главенствующих ролей в проекте.
Крадж собирался поспорить, но в этот самый момент корабль, заполненный оживленно болтающими игроками, тряхнуло так сильно, что бывший координатор едва не откусил себе язык.
– Что это было, черт возьми? – растерялась Малак.
– Может быть, часть игрового процесса? – предположил Крадж, сплевывая кровь, сочившуюся из прокушенного языка. – Какой-нибудь кит, например?
– Что такое «кит»?
– Раньше были такие морские млекопитающие, некоторые особи могли достигать гигантских размеров.
– Морские? Значит, они жили в воде? – Малак спешно направилась к носу корабля, расталкивая других игроков, пытавшихся понять, что происходит.
Теории высказывались самые разные, но пока идея с китом казалась самой разумной. Малак перегнулась через ограждения и посмотрела вниз, где нос корабля вспарывал сине-зеленый океан – ничего, никаких китов или других гигантских млекопитающих. Корабль продолжал движение, словно ничего не случилось. «Может быть, небольшой сбой или какой-то квест, который можно начать разгадывать?» – успела подумать Малак прежде, чем толчок повторился. На этот раз он был такой силы, что находившиеся на палубе игроки не устояли на ногах.
– Смотрите! – закричал кто-то, указывая на почерневшее небо.
Яркие вспышки озарили горизонт. Послышались далекие раскаты грома. Океан вспенился. Поднялись гигантские волны. Разбиваясь о борт, они швыряли корабль, словно утлое суденышко.
– Что происходит? – доносились отовсюду встревоженные голоса.
Люди, запертые в жилых комплексах, терялись в догадках. Для тех, кто привык жить в скованном Ледником мире, уже сам вид океана вызывал чувство агорафобии, а шторм… Шторм был чем-то запредельным, особенно если учитывать, что происходящее было создано не в Подпространстве, где пластичная энергия позволяла реализовать любой эффект, а в материальном мире.
– Потрясающе, – признался Крадж, подходя к Малак.
Бывший координатор с трудом держался на ногах. Он лично занимался строительством каркаса некоторых морских участков игровой площадки, но без нейронных сетей все это выглядело совершенно иначе. В действительности корабль передвигался по территории жилого комплекса, используя магнитные двигатели. Вернее, не передвигался, а в основном создавал иллюзию передвижения – раскачивался и подпрыгивал на волнах, – в то время как передвигались преимущественно образы океана, создаваемые нейронной сетью. Впрочем, площадка, отведенная под океан, была внушительных размеров.
