на базе Юкси реактор с генератором щита имел износ превышающий восемьдесят процентов, а запасных топливных стержней к нему в системе вряд ли нашлось бы. Устройство, при повсеместно распространенной в Содружестве стандартизации, будучи установленным на звездолет, было бы никак не меньше большого класса. Такие применяют при комплектации линкоров и тяжелых носителей, а во флоте Геррильос такого класса кораблей не было. Во всяком случае, не в этой системе.
По пути не ленились, и оставляли среди бурной растительности ретрансляторы. Нам еще сигнал на самоуничтожение систем активной обороны Юкси нужно было подавать. А использовать мощное средство связи для этой цели равносильно прямому заявлению: «смотрите все, я тут».
В тактическом канале, не смотря ни на что, царило веселье. Прямо сейчас нам ничто не угрожало. Припасов хватало с огромным запасом, а организация неспокойной жизни захватчикам предполагала некоторое веселье. Мы уже успели всему личному составу перенастроить системы сброса лишнего тепла, проверили даже на своих сканерах, и признали, что маскировка действует. Если особо нагло не подставляться, действовать аккуратно и расчетливо, партизанская война — весьма увлекательное развлечение.
Однажды, давным-давно, еще на Земле, довелось общаться с одним пехотным полковником. Дело было в купе скорого поезда. А поезда в России издревле от водки неотделимы. Вот и коротали мы проносившиеся мимо версты за рюмочкой и разговорами.
Так вот. Этот офицер прямо утверждал, что самый счастливый на планете русский — это партизан. Тащи, что плохо лежит, ломай, что лежит хорошо, да еще и пользу приноси этими действиями. Ближе к дну пузыря полковник договорился до того, что предложил доктрину безусловной и всеобъемлющей победы над нашим заклятым заокеанским другом. Мол, достаточно объявить Штатам войну, и через сорок секунд сдаться. НАТО тут же введет к нам оккупационные войска, а половина нашего непобедимого народа тут же рванет в леса и буераки. Партизанить. Максимум через год захватчики убрались бы сами, недосчитавшись большей части оружия и боеприпасов. Всей техники — точно.
«Танки у них — говно, — вздыхал полковник. — Но в народном хозяйстве и „абраши“ на что-нибудь сгодятся».
Тогда я мог только посмеяться абсурдности предложения. Сейчас же, многие тысячи лет спустя и за сотни световых лет от дома, у меня был реальный шанс проверить версию главной парадигмы русского народа. Тащи, ломай, приноси пользу.
Глава 23
Третий год новой жизни. 126 год ж. э. Фронтир. Система RZ-0273. Луна Паха. Джунгли
На засаду это не походило. Скорее, мы просто нарвались на патруль, зачем-то объезжающий кратер по периметру. Но случилось то, что случилось. Они нас заметили первыми, и свернули с пробитой в джунглях просеки.
Хорошо, что двигались бандосы не на каком-нибудь бронированном по самые брови танке, а на обычном гражданском флаере. Ну, не совсем обычном, учитывая, что во Фронтире, на практически не обжитой луне весь присущий гражданскому транспорту лоск и даром не нужен. Вот и с этого аппарата были удалены все внешние детали корпуса. Этакая рама с сидениями и приборами управления. Открытый всем ветрам двигатель и установленный на кронштейне тяжелый плазмомет.
Одноразовая штуковина. В условиях окружающей среды, перенасыщенной кислотами, ничем не защищенный транспорт и без нашего вмешательства прожил бы считанные часы. Следы коррозии видны были невооруженным глазом. Экипаж — их было трое — пережил свой транспорт не на долго. Даже семь бойцов, шестеро из которых прошли огонь, воду и медные трубы в регулярном флоте Государства, а седьмой — я, то есть — прирожденный партизан, это много.
Плохо, что они, похоже, успели сообщить о своей находке. Мы даже трофеи собрать не успели, как вокруг начали падать и разлетаться в щепки деревья. Место гибели патрульной машины накрыли из чего-то тяжелого. И смертоносного. Не будь в моем подчинении матерых ветеранов, я бы этого налета точно не пережил бы. И то ведь, глупый, упирался еще, когда они меня от места скоропалительной стычки оттаскивали. Ништяки с трупов собрать требовал.
Сменили маршрут. Отклонились в сторону от намеченного пути, нашли россыпь достаточно крупных камней, и затаились.
— Сейчас прилетят посмотреть, — прокомментировала Рамаё. — И будут настороже. Даже если наши отметки на сканерах похожи на местную живность, организованное движение точно в глаза бросится. Нужно переждать.
— Носильщиков не засветим? — озаботился я, чувствуя, как по спине пробежали струйки холодного пота. Дошло, наконец, что Смерть прошла буквально в миллиметре.
— Яши уже передал приказ. Дроиды тоже укрылись.
— Значит, ждем, — кивнул я, снова ударившись носом о кромку шлема. Все никак не привыкну, что кивать или пожимать плечами в ББС — бестолковое занятие. Все равно никто не увидит.
Пока изображали из себя валуны, успел и перекличку устроить, и оружие проверить. Боеприпасов скоротечный бой «скушал» всего ничего, но магазин винтовки все равно заменил на полностью полный. Опытный уже. Знаю, что зачастую на счетчик зарядов и смотреть некогда. Лупишь куда-то в сторону врага, надеясь, что поток огня как-то защитит от выстрелов в ответ.
Портативный сканер не захватывает такую уж большую площадь поверхности. Километр — максимум. Это очень мало, учитывая, что с тех же неуклюжих пиратских истребителей начинают стрелять в несколько десятков раз раньше. Да и не было у нас тяжелого оружия, способного нанести вред летающим на низкой высоте машинам.
Другое дело, что хотелось бы как-то контролировать окрестности. Хотя бы на случай, если бандосы решаться высадить десант и прочесать джунгли. Встревать в полноценное сражение у нас желания не было, но и сдаваться тоже не собирались. Лучше быть гордым трупом, чем живым рабом.
В общем, пронесло. Повезло, наверное. Искали нас не особо настойчиво. Пара звеньев пролетела над макушками деревьев на низкой скорости. Пальнули во что-то по их мнению подозрительное, да и скрылись из зоны видимости. Еще через десять минут на выжженную взорванным флаером поляну опустился челнок, и несколько одетых в оранжевые дешевенькие скафандры рабов быстро погрузили тела пиратов в аппарат.
Слышал, что бандосы из мертвых даже имплантаты и нейросети вырезают. Ну первые — еще худо-бедно можно повторно использовать. А зачем им вторые — бог весть. Сетка в мозгу такие корни пускает, что все это «дерево» уже больше ни на что не годно. Обратно нейросеть в зерно не свернуть. Недоступная, на имеющемся уровне технического развития, функция.
Возможно, существует какая-то продвинутая технология, требующая от пользователя изучения редких и дорогих баз знаний, и позволяющая извлечь из «мертвой» нейросети информацию. Тогда изъятие сетки из мертвых тел еще имело какой-то смысл.
