Что же, придется идти пешком. Хорошо хоть, что у меня нет с собой мобильного телефона. Это избавит меня от звонков моего спасателя, будь он трижды проклят. Может быть, если он не будет меня предупреждать, то не появится и преследователь? Весьма слабая надежда, но в моём состоянии любая надежда лучше, чем отсутствие таковой. Не доверяю я этому спасателю, что-то не так в его поведении. Звонит мне перед самым приходом убийцы, говорит загадками, словно не спасать меня собирается, а запутывать. Интересно, а сам он мне доверяет? Что будет, если я возьму и настучу на него этому странному преследователю? Станут ли меня выслушивать? Много вопросов, но ответов нет и не будет, пока я не встечусь с неприятелем. А это, видимо, не произойдет до тех, пор пока меня не найдет мой спасатель. Замкнутый круг получается. Мне даже захотелось поскорее попасть в такое место, где меня можно было бы найти, но не было никаких идей по поводу того, куда нужно идти. К тому же надо вначале выйти в нормальный район, где я смог бы сориентироваться на местности.
Переулок, по которому я шёл, неожиданно закончился Т-образным перекрестком.
Куда идти дальше? Я попытался вспомнить, какие маневры проделывало такси, когда везло меня сюда, но потерпел неудачу. То, что меня вообще привезли куда надо, очень походило на волшебство. Сам бы я никогда не нашёл дороги к её жилищу. Думаю, что никто из моих знакомых тоже не смог бы совершить этот подвиг. Как только она умудрялась добираться к себе домой каждый день? Впрочем, теперь она мертва и все мои вопросы не имеют никакого смысла. Я наудачу повернул налево и пошёл дальше.
Не помню, сколько я еще раз поворачивал, но когда начало светать, я вышел на довольно широкий проспект. Как маленький мальчик которого впервые вывели на прогулку, я беспомощно озирался по сторонам. После блуждания в потемках, проспект казался мне широченной магистралью, которая обязательно приведет меня в лучшее будущее. Я вначале даже не мог понять, куда же меня занесло, всё казалось чужим и незнакомым, хотя и многообещающим. Потом я догадался, что здесь должна ездить маршрутка, на которую села подруга, расставшись со мной. Значит, я могу уехать отсюда, как только начнет ходить общественный транспорт.
Мне не пришлось долго ждать. Маршрутка выехала из-за далёкого поворота и стремительно понеслась в мою сторону. Похоже, это была та же самая машина, на которой уехала моя подруга. Может быть, по этому маршруту никто не ездит, кроме этой машины? Той самой, которую я сфотографировал. Я требовательно поднял руку и она, резко сбросив скорость, остановилась прямо передо мной.
В салоне никого не было. Я сел на переднее сиденье и, расплатившись, за проезд стал смотреть на дорогу. Мы ехали довольно долго, прежде чем за окнами замелькали привычные взору центральные районы, которые медленно пробуждались ото сна. По улицам уже вовсю разъезжали машины, коварно косясь в сторону редких пешеходов.
Вот и остановка, на которой мы с ней расстались. Я попросил машину остановиться, и вышел на улицу. Зачем я здесь? Чтобы подставить приятеля? Ведь на моей совести уже есть одна смерть, так зачем увеличивать количество своих грехов? Но я в любом случае должен поговорить со своим мучителем, бегать вечно невозможно. Рассуждая таким образом, я решительно пошёл к комнате приятеля.
Он сидел на полу в коридоре, окруженный целой армией бутылок.
— Привет, — сказал я, усаживаясь рядом.
— Здравствуй, — сказал он и, выудив из кучи бутылок одну полную, протянул её мне, — что-то ты давно ко мне не заглядывал. Неделя уже прошла, или больше?
Его глаза были мутными, но говорил он вполне нормально, язык почти не заплетался. Я отпил из бутылки и, почувствовав, как прохладная жидкость устремилось к желудку, сказал.
— Знал бы ты, что со мной произошло, — не удивлялся бы…
— Ты имеешь в виду смерть? — спросил он спокойно.
— Как ты догадался.
— Видел из окна, как тебя подстрелили. Кстати та, вторая подруга, еще пару раз заходила сюда. Я её таки оттрахал, натянул так, чтобы мало не показалось.
— А тебя не удивляет, что я и после смерти снова прихожу сюда? — спросил я, подавляя улыбку.
— А чему я должен удивляться? — спросил он, глядя мне в глаза, — фотограф вне тебя и он жив. А значит, живы и его фотографии, и жизнь которую он успел отснять. Только со временем их количество будет умеьшаться и вскоре не останется ничего, что могло бы заставить тебя цепляться за эту бесполезную жизнь. Вот тогда ты и обретешь настоящую свободу. Правда, для многих твох знакомых, — тех, чьи снимки ты уже потерял, ты уже мертв. Я даже думаю, что твоё тело давным-давно покоится на кладбище. Правда, ты свою могилу никогда не увидишь…
— Нет нужной фотографии?
— Понятливый, блин. Кстати твоя подруга заходила, минут пять назад ушла. Её фотку ты тоже потерял?
— Да, ей разбили голову о дверную ручку.
— Интересно, — он немного оживился, — может она хоть теперь мне даст? Ведь вы уже умерли друг для друга, не так ли?
— Именно так, — уныло подтвердил я. Всё-таки у него есть гораздо больше шансов одержать победу в этом бою. У него появилась возможность реванша.
— Как же ты так умудрился? Потеряв её фотографию, приобрел фотографию скорби по ней.
— Так уж получилось… Фотограф подкачал.
— Ты так и не научился им управлять, — сокрушенно проговорил он, — стоило бы заняться его воспитанием сейчас, пока не стало слишком поздно.
— Да, наверное, ты прав. У меня даже есть такое ощущение, что я умел это делать, только забыл. Я забыл обо всём, что было после убийства.
— А было ли что-то?
— Было! Очень многое было, но всё куда-то ушло, а мне осталось только ждать момента, когда оно вернется.
Он кивнул и в этот момент из комнаты донеслась едва слышная трель.
— Ты что успел мобильником обзавестись за это время? — удивился я.
— Нет, — он покачал головой, — это ты после того, как устраивал тут траходром, оставил его на тумбочке. Всё это время он молчал, а тут, стоило тебе появиться — начал трезвонить.
— Что-то больно долго он не трезвонил. Я уже даже начал терять надежду…
Он посмотрел на меня с подозрением, но я поднялся с пола и вошёл в комнату. Телефон и вправду лежал на тумбочке, подзывая меня к себе. Я взял его в руки и вышел в коридор.
— Да? — спросил я невидимого собеседника.
— Ставлю сто против одного, что ты уже догадался, кто тебя беспокоит!
— Дальше, — сказал я деловито.
— Никакого дальше уже не будет… Во всяком случае для тебя! Своё ты отбегал, можешь теперь просто ждать.
От неожиданности я резко опустился на пол и, приняв из рук приятеля бутылку пива, тут же осушил её. На языке вертелось множество вопросов, но мой спасатель уже повесил трубку, оставив меня один на один с собой. Впрочем, это было не совсем верно, по лестнице уже слышалась чья-то тяжелая поступь. Вскоре на этаже появился преследователь.
Он пошёл прямо в мою сторону и я попытался загородить приятеля своим телом, скрыть его от глаз этого чудовища.
— Не волнуйся, я не собираюсь зверствовать. Ты и сам сможешь избавиться от него; без моей помощи. Сейчас гораздо важнее другое — мы наконец-то встретились: подопытный образец и препятствие, которое создано для того, чтобы подопытному жизнь не казалась слишком простой. Нам есть о чём поговорить. Так или иначе, ты успел уничтожить шприц и лекарство. Теперь тебе некуда бежать — память скоро вернется и всё тёмные закоулки, в которых ты скрывался, будут ярко освещены.
— Ты знаешь, что за тобой следят? О каждом твоём визите меня предупреждают заранее. Ты не можешь подкрасться ко мне так, чтобы я ничего об этом не узнал.
— Знаю, — сказал он равнодушно, — увы, я ничего не могу с этим поделать. Может быть, ты согласишься мне помочь?
— Может быть… — сказал я, как можно более неопределенно.
— Тогда пойдем, — он взял меня под руку и повёл к лестнице, — я отведу тебя в одно место, где мы сможем поговорить спокойно, там я никогда не ощущал на себе взгляд этого твоего ангела-хранителя.
— Пришли мне её фотку, — голос приятеля раздался совершенно неожиданно, — я бы не отказался взглянуть на неё под тем же углом, что и ты. Может быть, тогда в нашем трахе появится некая изюминка, из-за которой ты ей так понравился.
— Я обязательно напомню ему об этом, — сказал мой сопровождающий.
— Это хорошо, — откликнулся приятель и я услышал звук открываемой бутылки.
— Не напивайся, — это было моим последним пожеланием.
viii
— Мой дорогой коллега, у меня создается такое впечатление, что вы занимаетесь саботажем. Я требую объяснений происходящему.
— А что вам не нравится? По-моему ваши притязания просто беспочвенны. Ведь вы сами настояли на продолжении эксперимента, хотя я и предлагал остановиться и возобновить работу только после обработки всей полученной информации.
