GPS.
Вспышка света, сопровождаемая тихим гудением.
GPS.
Ничего.
В голове зазвучали слова Лукаса:
«…Скоро все должно прийти в норму…»
Всё, кроме моего дурацкого навигатора… который именно сейчас был мне нужнее всего.
— Навигатор не работает… Есть идеи? — спросила я. Естественно, машина Лукаса просто обязана была оказаться антиквариатом на колесах, который выпустили задолго до появления подобных технологий.
В глаза бросилась длинная изогнутая трещина в лобовом стекле. Боже, Лукас меня убьет.
— Сейчас прямо, потом налево по дороге Рок Крик, — сказала мама. К счастью, ее голос звучал так же уверенно, как раньше.
Я вошла в поворот на большой скорости, выжала педаль сцепления и понизила передачу за миг до того, как машина вылетела на перекресток. Секунда-другая, и люди Холланда будут у нас на хвосте.
Взяв курс на юг по Рок Крик, я выглянула из окна на ту дорогу, по которой мы выехали со стоянки рядом с Кеннеди-центром.
Вдалеке показался свет фар. Судя по высоте огней, это были внедорожники.
Я сильнее надавила на газ.
На автостраде мы ни за что от них не оторвемся. Слишком высока вероятность, что Холланд выставит впереди патруль.
Мама тоже заметила появившиеся за нами машины и озвучила мою мысль:
— В город.
Стрелка спидометра поднималась все выше и выше — я старалась максимально увеличить расстояние между нами и внедорожниками, пока у меня была такая возможность.
Справа, всего в нескольких метрах от нас, в лунном свете поблескивала зеленовато-черная река Потомак. Мама оглянулась через плечо.
Ее рука взлетела к очкам.
— Сколько их?
— Они довольно далеко, видно плохо, но по-моему — две машины. Может, три.
Когда мы проехали под эстакадой, я обогнала ехавший перед нами «Додж Неон», и, увидев, что дорога впереди пуста, рискнула бросить взгляд в зеркало заднего вида.
Сердце сжалось. Три внедорожника, и гораздо ближе, чем мне хотелось бы.
За рулем одного из них был Холланд, за рулем другого — Номер Три.
— Поверни налево, — скомандовала мама, когда впереди показалась развилка. — А дальше прямо.
Я выругалась себе под нос, зная, что за такие слова мне грозит домашний арест, если мы до этого доживем, а потом выругалась еще раз, мысленно. Сколько бы я прежде ни боролась со своими особыми способностями, сейчас мне остро не хватало моей функции GPS. Мне, конечно, помогала мама, но у Номер Три в голове была рабочая навигация.
— Я всё слышала.
— Тебе нельзя на меня сердиться, это я так расту и развиваюсь, — выпалила я, повторяя то, что она сказала мне в аэропорту.
Она сжала мое право плечо. Крепко.
— Это не шутки, Мила. Скажи мне одну вещь: ты помнишь что-нибудь из своего прошлого в военном комплексе, хоть какую-нибудь мелочь?
Я обогнала очередную машину, гадая, почему мама решила поговорить, об этом именно сейчас. Но я слишком хорошо ее знала, чтобы спорить. Когда на маму находит упрямство, с этим ничего не поделаешь.
— Немного. Я вспомнила белую дверь лаборатории. И испытания Милы Номер Один.
Ее рука сильнее сжала мое плечо.
— Я стерла твои воспоминания о комплексе, Мила, — я стерла их все, — сказала она с каким-то странным придыханием.
— Видимо, парочку пропустила.
Мама помотала головой, так что ее хвост заметался по спине:
— Нет, Мила. Я стерла их все — я уверена. А значит, ты каким-то образом сохранила их самостоятельно. Вот что значит развитие. Ты с каждым днем все больше становишься человеком… даже если не осознаешь этого. Что бы ты ни делала, не забывай об этом.
— Ладно. И я не против узнать обо всем этом поподробнее — но позже.
А в данный момент я была немножко занята. Кроме того, когда мама заговорила об этом сейчас… это прозвучало так, словно она была уверена, что с ней случится что-то плохое.
По телу пробежала дрожь, но я взяла себя в руки.
Я не стану думать о том, что случится, если нас поймают.
Не стану.
Тяжело дыша, я крепче вцепилась в руль.
— Когда проедем Мемориал Линкольна, сверни на восток, на дорогу к мосту Куц, — сказала она.
— Я понятия не имею, где этот мост Куц!
— Тогда просто сверни на восток.
Под какофонию клаксонов я въехала на дорогу, носившую название Индепенденс-авеню, вдали замаячил мост Куц. Внедорожники отстали, но никуда не делись. По крайней мере, два из них.
Черт, куда же делся третий?
Впереди заблестела вода.
— Это что, река?
— Водохранилище.
Мы вылетели на трехполосный мост с односторонним движением на скорости 170 километров в час. Передо мной появился красный «Лексус». Резко затормозив, я рванула руль вправо и тут же лихорадочно влево, чтобы не врезаться в багажник лимузина.
Промчавшись по мосту, мы снова оказались на Индепенденс-авеню.
Я держала курс на восток, надеясь, что смогу оторваться от погони, затерявшись в городе. Когда загорелся красный сигнал светофора и наш путь пересек поток машин, мама принялась рыться в бардачке.
— Лукас, ты гений, — выдохнула она, вытащив оттуда белый конверт и заглянув внутрь.
— Что там? — спросила я, прибавляя скорость. Перед нами проскочило такси, пришлось крутануть руль вправо, чтобы избежать столкновения, при этом мы едва не задели его бампер. За нами заревели клаксоны, завизжали тормоза. Но мы уже неслись дальше.
— Он оставил нам деньги. Восемьсот долларов.
Будем надеяться, что мы доживем до того момента, когда они нам понадобятся.
Я на секунду оторвала взгляд от дороги, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида. Руки стиснули руль. Один из внедорожников оказался на расстоянии нескольких машин от нашей.
Мало того, так еще и впереди, на следующем перекрестке показался пропавший автомобиль. И двинулся в нашу сторону.
Когда мы были уже почти у самого перекрестка, мама воскликнула:
— Налево!
Резкий рывок, удар по тормозам, и мы вошли в поворот. И помчались прямо навстречу грузовику.
Яркий свет фар на миг ослепил меня. Руки на руле застыли, тело приготовилось к столкновению. Но потом я стряхнула с себя оцепенение и увеличила скорость. Боже, хоть бы пронесло.
Визг тормозов, оглушительный гудок клаксона. Каким-то чудом мы проскочили. Но тут багажник все-таки зацепило.
«Камаро» занесло вправо, но я крепко держала руль, не давая машине развернуться и улететь под колеса грузовика. Мне удалось выровнять траекторию движения, и мы понеслись по улице. Позади раздались скрежет тормозов и грохот.
Мама обернулась, вытянув шею, и невольно поморщилась:
— Насчет этой машины можно больше не беспокоиться — они перевернулись.
Оставалось еще две. А я ведь даже с этой еле справилась.
Оставшиеся внедорожники настигли нас еще через две улицы, расстояние между нами сократилось до одного квартала. Холланд и Номер Три.
Наша машина была быстрее, но на таких улицах это если и давало какое-то преимущество, то несущественное. Плюс у них обоих были навигаторы.
Но я ведь уже однажды победила Номер Три.
И тут меня осенило. Я победила ее с помощью совершенно безумного, человеческого поступка. Может, у меня еще раз получится? Пусть выглядели мы одинаково, но, несмотря на мои опасения, под этим внешним слоем мы были разными. Да, Холланд считал мои эмоции недостатком, и в какой-то степени так и было — из-за них из меня не вышел бы идеальный солдат или шпион. Но я не хотела быть ни тем, ни другим. Я хотела быть обычной девушкой.
И, если верить Лукасу, я была девушкой, способной проявить изобретательность, способной пренебречь здравым смыслом, если этого требовала ситуация, — то, чего послушной и последовательной Номер Три никогда было не понять.
На следующем перекрестке я резко свернула направо; внедорожники ехали за нами, уже совсем близко. Впереди на светофоре только что включился желтый, и две едущие перед нами машины сбавили скорость. Нет, так мы окажемся в ловушке. Я вывернула на полосу, ведущую на юг, и понеслась в противоположном направлении, проехав под светофором, как раз когда на нем загорелся красный.
— Мила, ты что делаешь? — воскликнула мама. Краем глаза я увидела, что она левой рукой вцепилась в свое сиденье, а правой уперлась в дверцу.
— У меня есть план, — заявила я, но моему уверенному голосу противоречила мертвая хватка на руле.
Мгновение спустя мы снова вылетели на односторонний участок Индепенденс-авеню. Вот только наша машина неслась по встречке.
Поверните назад. Возможно столкновение.
Но я не могла повернуть назад. В этом-то и был весь смысл.
