— Эй, ты в порядке?
Я с трудом сглотнула и кивнула, боясь сорваться, если заговорю.
— Это рубашка твоего папы?
Я снова кивнула.
— Он умер… недавно?
Я откашлялась, с усилием вдохнула. До сих пор я постоянно жаловалась, что все боятся подступиться к теме папиной смерти. Не ответить было бы лицемерием.
— Ага. Был пожар.
Я услышала, как его подошвы шаркнули по дереву, — он сменил положение.
— Сурово. А ты там была?
Предположительно. Я снова перебрала воспоминания, ища среди них пламя, дым — хоть что-то. Как и в любой другой раз, ничего похожего.
И тут я услышала крик. В моих воспоминаниях кричала девушка.
От этого звука у меня зашевелились волосы на затылке. Но сопровождали этот крик все те же кадры: белые стены, белый медицинский халат. Запах хлорки.
По-прежнему никакого пожара.
— Я не помню.
Я скорее почувствовала, чем увидела его удивление, потому что, как только эти слова вырвались у меня, я закрыла глаза. Я поверить не могла, что действительно это сказала, и все же… сразу стало легче.
Неожиданно я ощутила на своем плече тяжесть его руки.
— Ты в порядке? — повторил он. Мягко.
— Ага. Но мне не хочется больше об этом говорить.
Взглянув на него сквозь упавшие на лицо пряди, я потрясенно обнаружила, что он не смотрит на меня в стиле «Да что с ней такое?» — у Паркер это один из фирменных взглядов.
— Без проблем.
Он закрыл глаза. На этот раз молчание показалось уютным. Если бы мне предложили просидеть так весь день, просто чувствуя себя нормальной в обществе другого человека, для разнообразия, я бы моментально согласилась. Но через какое-то время затрезвонил, захлебываясь, звонок, возвестив о конце обеда.
Хантер застонал. Он поднял вверх свои длинные руки, потягиваясь, из-за чего рубашка обтянула его грудь, подчеркивая мускулатуру. Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули, и уставилась себе под ноги. Кейли бы на моем месте завизжала от восторга. Не то чтобы я не воспринимала физическую привлекательность — очевидно, воспринимала. Еще как. Но что в нем было действительно привлекательным, так это его чуткость. Качество, которое другие девушки вообще не принимали в расчет, оценивая, годится ли парень на роль бойфренда.
Когда я об этом подумала, мне сразу захотелось взять его и спрятать от всех к себе в рюкзак.
— Обменяемся номерами? Можно будет потом поболтать, — сказал он.
Я быстро наклонила голову, чтобы он не успел заметить, как моя улыбка растягивается в совершенно дурацкую ухмылку. Я продиктовала ему свой номер, пока вытаскивала мобильник из рюкзака.
— А у тебя какой?
Через две секунды телефон у меня в руках завибрировал.
Наши взгляды встретились, я нажала «Вызов» и поднесла трубку к уху:
— Алло?
— Теперь он у тебя есть, — сказал Хантер в два голоса. Он положил трубку и наклонил голову вбок, чтобы рассмотреть мой старенький Samsung:
— Такие еще делают? В интернете, значит, не лазишь?
Я вздохнула, сердито посмотрев на свой телефон.
— Нет. Моя мама вроде как противник интернета. Вообще противник компьютеров. Она даже ноутбук мне не разрешает завести.
Он посмотрел на меня пораженно, так же как все остальные, когда они узнавали, что мама избегает современных технологий. Одна девушка даже спрашивала, не из амишей[6] ли мы. Но в итоге он просто сказал: «Родители». С понимающей улыбкой.
И мы пошли по тропинке обратно к школе, плечом к плечу.
— Какой у тебя следующий урок? — спросил он, когда мы были почти у двери.
— Алгебра. А у тебя?
— Углубленная химия.
Видали? И вовсе он не тупой.
— Круто.
Когда мы подошли к двери, он перегнулся через меня, чтобы открыть ее. Его рука случайно коснулась моего плеча, и по моему телу пробежала дрожь. Я вошла в забитый холл, пытаясь подобрать название этому странному чувству, когда неподалеку раздался знакомый голос.
— А, Мила, вот ты где! И ты… наткнулась на Хантера?
Кейли стояла в паре метров от нас, скрестив руки на груди, образуя длинноногое препятствие на тяжелой платформе, которое школьникам приходилось огибать, чтобы не врезаться. Ее акцент на слове «наткнулась» не остался для меня незамеченным даже в гаме голосов и шагов спешащих на уроки ребят.
Ее взгляд коснулся меня, подольше задержался на Хантере и еще дольше — на мобильных, которые мы все еще сжимали в руках. Я спешно запихнула свой в рюкзак, хотя и не была уверена, из-за чего, собственно, нервничаю. Я ведь не сделала ничего плохого.
Она подошла ближе, сверкнув улыбкой — не такой широкой, как обычно.
— И чем вы там занимались? Мила тебе помогала заполнять бумажки?
Хантер пожал плечами и встряхнул головой, откинув волосы с лица:
— Что-то вроде того, — ответил он. И он подмигнул мне, погружаясь в поток школьников, бредущих по коридору.
Кейли прижала руку к груди, глядя ему вслед.
— Обожаю загадочных парней.
Но стоило ему скрыться из виду, как вся ее игривость пропала. Она резко развернулась ко мне, уперев руки в бока:
— Так ты поэтому не пошла с нами обедать, чтобы Хантер достался тебе одной? Ты что, теперь сталкером заделалась? Боже, Мила, это просто противно! — Ее щеки пошли красными пятнами, а голос с каждым вопросом повышался, из-за чего проходящие мимо ребята стали бросать на нас косые взгляды. Две девчонки из нашего класса начали перешептываться, а один парень толкнул своих приятелей локтем в бок, кивнув в нашу сторону, и все трое расхохотались.
— Тшш! — прошипела я.
— А что, ты стесняешься? — еще громче спросила она. — Обсуждать ХАНТЕРА?
На нас обернулось еще несколько человек, возвращая мне чувство загнанности. Мои мышцы напряглись. Захотелось скрыться от всеобщего внимания. Сейчас же.
Быстрым движением, незаметным со стороны из-за положения ее тела, я схватила Кейли за руку выше локтя. Я подтащила ее к выходу и рванула дверь на себя. Сила инерции вышвырнула нас обеих во двор, подальше от толп школьников и их чересчур любопытных взглядов.
— Мила, мне больно! — Кейли попыталась вырваться из моей хватки.
Я посмотрела вниз и с растущим ужасом осознала, что все еще сжимаю ее руку. Я разжала пальцы, и Кейли другой рукой тут же стала растирать пострадавшее место.
— Да что с тобой такое? — возмутилась она, обвиняюще глядя на меня своими большими карими глазами.
Я покачала головой, ошеломленно глядя на то, как она одной рукой поддерживает другую. И правда, что со мной такое?
Я поверить не могла, что вот так ни с того ни с сего вцепилась в Кейли. Ужас какой.
— Кейли, извини, пожалуйста. Я не хотела сделать тебе больно. Просто там было столько народу, и я… у меня иногда случаются приступы клаустрофобии. Я не специально.
Учитывая мой прыжок на лошади и приступ паники в «Дейри Куин», я в последнее время как-то много всего делаю, не думая. Слишком много.
— Ты психованная, ты в курсе? — заявила Кейли, все еще сжимая свою руку.
Я энергично закивала, спеша выразить свое согласие:
— Я с этим разберусь, обещаю.
— Уж постарайся, — сказала она и, покачав головой напоследок, ушла.
После я пыталась отогнать от себя мысли об этом инциденте. Честно пыталась. Но не могла, из-за грызущего меня смутного беспокойства. По правде говоря, я даже не старалась применить силу, хватая Кейли за руку. И уж точно не старалась сделать ей больно.
Как же это тогда произошло?
Тревога все еще грызла меня после ужина, когда меня оторвал от книжки мамин крик:
— Мила, иди сюда!
Со вздохом я затолкнула закладку в середину «Рассказа служанки» и скатилась с зелено-золотого лоскутного одеяла, от которого всегда слегка пахло нафталином и лавандой. Решив, что мама хочет отправить меня проведать лошадей, я нацепила валявшиеся на полу кроссовки и спустилась вниз.
Мама ждала меня у вешалки, практически утопая в коричневом флисовом одеяле, конец которого она перекинула через плечо. Ее лицо озарила непривычно широкая улыбка. От этой улыбки, предназначавшейся мне, желание вернуться в постель, к книжке, растаяло окончательно. Это была улыбка из прежних дней. Улыбка, которая отчасти прогнала мое ощущение одиночества и предвещала перемены к лучшему.
Сначала я даже не хотела ничего говорить, боясь голосом нарушить волшебство момента, но любопытство победило:
— Что мы будем делать?
Она раскрыла входную дверь:
— Мы пойдем смотреть шторм.
Я болтала ногами, сидя на краю шаткого крыльца. Мамино предложение выйти на улицу посмотреть шторм сначала показалось мне безумным, не говоря уже о том, что оно было совершенно не в ее духе. Но я не могла отказать, только не сейчас, когда такие знаки внимания от нее можно было по пальцам пересчитать.
