Судя по всему, теперь моя жизнь была совсем другой. Вот только я стоял у окна, хандрил, и уже жаждала получить свою дозу ОНИ.
В Оклахома-Сити, где я вырос много лет назад, снесли штабели на Портленд-авеню, чтобы я мог воздвигнуть памятник моей матери, тете, миссис Гилмор и всем другим беднягам, которым не повезло умереть в этой адской дыре. Я заплатил за то, чтобы всех его жителей переселили в новый жилой комплекс, который я построил для них на окраине города. Мое сердце все еще согревала мысль о том, что все бывшие обитатели штабелей, как и я, стали такими, какими никогда не могли себе представить — домовладельцами.
Даже несмотря на то, что штабели, в которых я вырос, больше не существовали в реальном мире, я все еще мог посещать их в любое время, когда мне заблагорассудится, потому что в ОАЗИСЕ очень точно воссоздали штабели Портленд-авеню, как я их помнил, построенные из фото и видео реального места, сделанных до взрыва. Теперь это был популярный туристический аттракцион ОАЗИСА и место для школьных экскурсий.
Я сам иногда бывал там. Я сидел внутри своего тщательно воссозданного старого убежища, удивляясь тому путешествию, которое привело меня туда, где я был сейчас. Настоящий фургон, который я использовал в качестве укрытия, был извлечен из груды хлама и доставлен по воздуху в Колумбус, чтобы его можно было выставить в музее GSS. Но я предпочел посетить симуляцию моего укрытия, а не настоящий фургон, потому что в ОАЗИСЕ мое убежище все еще было похоронено в куче брошенных машин у основания штабелей на Портленд-авеню, которые все еще стояли нетронутыми, как и на протяжении всей моей жизни до того, как бомба Сорренто обрушила их и положила конец моему детству.
Иногда я подходил к копии старого штабеля моей тети Алисы. Я поднимался по лестнице к ее трейлеру, заходил внутрь, сворачивался калачиком в углу прачечной, где раньше спал, и извинялся перед мамой и тетей Алисой за косвенную причину их смерти. Я не знал, куда еще пойти, чтобы поговорить с ними. Ни у одного из них не было могилы или надгробия, которые я мог бы посетить. И у моего отца тоже. Все трое были кремированы — моя тетя Алиса в момент ее гибели, а мои родители задолго до этих событий, благодаря городской программе бесплатной кремации и утилизации останков. Теперь все они были пылью на ветру.
Эти визиты заставили меня понять, почему Холлидей воссоздал Мидлтаун с такой любовью к деталям, когда он был местом действия многих его собственных несчастливых детских воспоминаний. Он хотел вернуться в свое прошлое, вернуться к тому, кем он был до того, как мир изменил его.
«Д-Д-Доброе, Уэйд!» — заикался знакомый голос, когда я вошел в ванную. Я покосился и увидел Макса, моего многострадального системного агента, который улыбается мне с поверхности гигантского умного зеркала над раковиной.
«Доброе утро, Макс», — пробормотал я. «Как дела?»
«Пока не родила», — ответил он. «Это было легко! Спроси меня еще о чём-нибудь. Вперед, продолжай».
Когда я не ответил, он скривился и начал играть на воображаемой гитаре, крича: «Мир Уэйда! Слово Уэйда! Время веселиться! Отлично!»
Я закатил глаза и нажал на слив воды в унитазе для пущего эффекта.
«Боже», — сказал Макс. «Какая требовательная публика. Встал сегодня не с той ноги?
«Типа того», — сказал я. «Запусти утренний плэйлист, пожалуйста».
«This Must Be the Place (Naive Melody)» Talking Heads заиграла через динамики дома, и я сразу почувствовал себя более расслабленным.
«Грасиас, Макс».
«De nada, моя маленькая энчилада».
Несколько месяцев назад я переустановил MaxHeadroom v3.4.1 в качестве своего системного агента. Я подумал, что его присутствие может помочь мне восстановить то же мышление, которое у меня было во время конкурса Холлидея. В какой-то степени это сработало. Это было похоже на визит к старому другу. И по правде говоря, мне была нужна компания. Хотя в глубине души я знал, что разговаривать со своим системным агентом, но это было не так странно, как разговаривать с самим собой.
Макс читал мне дневные заголовки, пока я переодевалась в спортивную одежду. Я сказал ему, чтобы он пропустил все истории, связанные с войной, болезнями или голодом. И он начал читать мне прогноз погоды. Я сказал ему, чтобы он не беспокоился, затем надел свои новенькие очки дополненной реальности Okagami NexSpex и направился вниз. Макс последовал за мной, вновь появившись на экранах старинных электронно-лучевых мониторов, установленных вдоль моего маршрута.
Даже в середине дня старый особняк Холлидея казался заброшенным. Уборкой занимались высококлассные роботы-гуманоиды, которые выполняли большую часть своей работы, пока я спал, поэтому я их почти не видел. У меня был личный повар по имени Деметри, но он редко покидал кухню. Команда охранников, которые стояли у ворот и патрулировали территорию, тоже были людьми, но они входили в дом только в том случае, если сработала сигнализация или я вызвал их.
Большую часть времени я был один, в одиночестве, в огромном доме с более чем пятьюдесятью комнатами, включая две кухни, четыре столовые, четырнадцать спален и в общей сложности двадцать одну ванную. Я до сих пор понятия не имел, почему здесь так много туалетов и где они все расположены. Я списал это на известную эксцентричность предыдущего владельца.
Я переехала в старое поместье Джеймса Холлидея через неделю после того, как выиграла его конкурс. Дом располагался на северо-восточной окраине Коламбуса и был совершенно пуст. По просьбе Холлидея все его имущество было продано с аукциона после его смерти пятью годами ранее. Но документы на дом и тридцать акров земли, на которых он стоял, остались частью его состояния, поэтому я унаследовал его вместе с остальным имуществом. Саманта, Эйч и Сёто были достаточно любезны, чтобы продать мне свои доли в собственности, сделав меня ее единственным владельцем. Теперь я жил в той же уединенной крепости, где герой моего детства заперся от мира на всю оставшуюся жизнь. Место, где он создал три ключа и врата…
Насколько мне известно, Холлидей никогда не давал этому месту названия. Но я подумал, что оно необходимо, и окрестил его Монсальват, в честь уединенного замка, где сэр Парсифаль наконец нашел Святой Грааль в некоторых версиях легенды об Артуре.
Я живу в Монсальвате уже больше трех лет, но большая часть дома все еще оставалась пустой и ничем не украшенной. Но мне так не показалось, потому что очки дополненной реальности, которые я носил, украшали дом на лету, когда я обходил его. Он покрывал голые стены огромного особняка великолепными гобеленами, бесценными картинами и киноафишами в рамках. Он заполнял каждую из пустых комнат иллюзорной мебелью и элегантным декором.
То есть до тех пор, пока я не проинструктировал свою систему дополненной реальности перепрофилировать все это пустое пространство, как я собирался сделать сейчас, для моей утренней пробежки.
«Загрузить Храм Судьбы», — сказал я, когда спустился по главной лестнице.
Пустое фойе и тускло освещенные коридоры особняка мгновенно превратились в обширный подземный лабиринт пещер и коридоров. И когда я взглянул на себя, моя тренировочная одежда была заменена на идеально сшитый костюм Индианы Джонса, в комплекте с изношенной кожаной курткой, хлыстом на правом бедре и потрепанной шляпой.
Пока я бежал по коридору, заиграла музыкальная тема Инди, и передо мной начали появляться разнообразные препятствия и враги, заставляя меня либо уклоняться от них, либо атаковать их своим воображаемым хлыстом. Я зарабатывал очки за каждое препятствие, которого избегал, и за каждого побежденного врага. Я также мог заработать бонусные баллы за поддержание моего сердечного ритма и за освобождение плененных детей, используемых в качестве рабского труда в храме, из их камер, которые были разбросаны вдоль моего пути. Я пробежал в общей сложности пять миль, бегая из одного конца моего дома в другой и обратно. И мне удалось побить свой предыдущий рекорд.
Я закончил игровую программу и снял очки с дополненной реальности, затем вытер лицо полотенцем и выпил немного воды, прежде чем отправиться в тренировочную комнату. По дороге зашел в гараж, чтобы полюбоваться своей коллекцией машин. Из всех моих ежедневных ритуалов это был тот, который всегда заставлял меня улыбаться.
