– Вон там, – стоящий среди наблюдателей герд Алекс Бобл оторвал от глаза миниатюрную подзорную трубу и указал рукой куда-то в небо, – крупная рыже-оранжевая планета, кольца которой можно заметить даже невооружённым взглядом. Ещё видел одну планету тёмно-фиолетового цвета, но она минут пятнадцать назад зашла за горизонт. И вот что скажу вам, коллеги, мы совершенно точно не в Солнечной Системе. И очень похоже на то, что даже не нашей галактике!
– А ещё… – заговорил седой бородатый учёный, с которым я лично знаком не был, хотя несколько раз видел его в составе научных групп, – примерно через сорок минут будет рассвет. Вооон там, – указал он рукой на горизонт, – взойдёт местное светило. И мы впервые своими глазами увидим солнце этого мира!!!
Глава двадцать пятая. Чужим здесь не место
Лично мне цвет солнца этого мира показался тёмно-оранжевым, хотя мнения других наблюдателей на этот счёт разделились. Кто-то назвал звезду красной, кто-то оранжево-коричневой, нашлись даже не увидевшие различия с привычным земным Солнцем. Уже через минуту светило полностью показалось над горизонтом, и наш спор затих сам собой, поскольку сперва смотреть на звезду стало больно из-за слишком яркого света, а ещё через несколько минут лёд на поверхности планетоида вскипел, и плотный водяной пар скрыл от нас предмет спора.
И лишь тогда высказался астроном из команды герд Алекса Бобла – тот самый седой старик с бородой до пояса, до этого снимавший на установленной на треногу профессиональную камеру процесс первого рассвета и делавший при этом ещё массу каких-то замеров. Астроном авторитетно заявил, что класс светила однозначно «красный карлик», и что это наиболее распространённый тип звёзд во Вселенной. Такие звёзды самые холодные и тусклые, но при этом самые долгоживущие и безопасные для соседей. «Красному карлику» не суждено стать сверхновой и взорваться, не грозят иные катаклизмы и превращения, такая звезда будет сотни миллиардов или даже несколько триллионов лет медленно и методично перерабатывать водород в гелий, пока термоядерный процесс не остановится.
– А что дальше будет с погасшей звездой? Остывшее газовое облако? Или у него будет иметься плотное ядро, и сформируется массивная супер-планета?
– Неизвестно, что будет дальше, правитель Комар Ла-Фин, – с уважительным поклоном ответил мне старик. – Вселенной всего-то восемь миллиардов лет. Ну или, по некоторым научным теориям, одиннадцать миллиардов. В любом случае не больше двенадцати-пятнадцати. И потому крайне трудно предсказать, что случится через двести миллиардов лет, а тем более через триллион. Возможно, возникнут совсем иные физические условия, или пойдёт другой ход времени, и в звёздах начнутся ранее недоступные процессы, о которых человечество пока что даже не догадывается. А возможно «красные карлики» будут светить до окончания времён – должно же во Вселенной быть что-то стабильное?
Дальнейший разговор перешёл в философский спор учёных двух альтернативных миров, по мне так напоминающий скорее пустой трёп, я быстро заскучал и отправился обратно к жилому комплексу. Из важного за это время услышал лишь ответ на вопрос об уровне радиации на поверхности астероида. На тёмной стороне планетоида «ночью» было совершенно безопасно, а вот «днём» в лёгком скафандре без радиационной защиты без вреда для здоровья можно было находиться не более сорока минут. И поскольку шатёр над головой защиты не давал, учёные собирались тоже вскоре уходить вглубь планетоида.
***
Дел в Убежище было просто по горло, и я самым активным образом включился в работу. С раннего утра и до второй половины дня копался на складе деталей в ангаре звездолётов, выискивая в схожих на вид потрескавшихся пластиковых контейнерах запчасти для восстановления ремонтных ботов. Механические помощники, на которых я очень рассчитывал, напоминали плоских металлических многоножек «Кирсанов» с моего корабля, пусть увеличенных раз в семь и с другим набором конечностей, так что я надеялся наладить с ними общение и активно использовать в работе. Вот только сорок пять тысяч лет – большой срок, и ремонтная техника сама находилась в весьма плачевном состоянии. Даже выглядевшие исправными боты с полной зарядкой аккумуляторов не понимали голосовых или ментальных команд и, если не стояли в гнезде подзарядки, то бестолково перемещались на подкашивающихся лапках туда-сюда вдоль стен, сталкивались со своими металлическими собратьями или безуспешно пытались вскарабкаться по гладким вертикальным поверхностям.
Прогресс пошёл лишь после того, как я сумел активировать терминал, подключённый к общей системе Убежища. Искусственный интеллект «Убежища Сям тро VII» подсказал, как открыть каталог хранящегося на складах оборудования и найти нужные детали, а также как активировать программу настройки и перепрошивки ремонтных ботов. Первый перезагруженный, починенный и настроенный бот стал мне полезнейшим помощником в деле восстановления остальных, и дело активно пошло на лад. Отремонтировать в итоге удалось семь ботов реликтов. Трём я дал задачу копать и убирать лёд, закупоривший ведущий к поверхности планетоида туннель, остальные же занялись уборкой изрядно захламлённого ангара, а затем обследованием выстроившейся неактивной техники и определением списка повреждений.
Я же вернулся в основной зал. Пообедал, или скорее уже поужинал, в компании супруги. Повидался с сыном – младенец не спал и даже отреагировал на моё появление возле прозрачного стерильного бокса и мой голос. Затем на левитирующей платформе в компании Айни слетал к серебристой полусфере у дальней стены и переговорил с учёными, в «диспетчерской» обнаружившими вчера изменение показаний непонятных древних приборов. Цвет шкал поменялся, иероглифы на экране тоже сменились. Что-то в потоке хроночастиц изменилось, и я даже подозревал, что именно – сказывалась починка ретранслятора на ледяной комете Ун-Тау, и мощность потока возросла, судя по показаниям, сразу на тринадцать процентов. Это было важным наблюдением, лишний раз подтверждающим влияние виртуальной игры на реальный мир, а также демонстрирующим сверхсветовую скорость хронопотока – расстояние от ледяной кометы до «Убежища Сям тро VII», предположительно расположенного в другой галактике, поток преодолел если и не мгновенно, то очень быстро, за считанные часы.
Затем я встретил вышедшего из игры Имрана и выслушал его рассказ о прошедшем без моего участия очередном совещании генералов Армии Земли, на котором был согласован план высадки десанта на Карантинную Планету. Под контроль решено было сразу же взять единственный космопорт и прилегающую к нему территорию. А также за первые двое-трое суток возвести семь больших укреплённых баз в разных местах виртуальной планеты, с территорий которых можно будет потом вести наступательные действия против войск Синдиката Гильвара.
– Две-трое суток? – недовольно скривился я. – А как же недвусмысленное предупреждение моей вайедда, что на Карантинной Планете ночь вне защищённого убежища – однозначная смерть?
Имран рассказал, что лэнг Валери-Урла присутствовала на собрании армейских генералов и была единственной, кто выступил против предложенного плана высадки, раскритиковав его в пух и прах. Валери безапелляционно заявила, что десант обречён и не переживёт первую же ночь. И предложила вместо семи грандиозных строек, которые не удастся завершить до темноты, сконцентрироваться на одной точке высадки и закончить там сооружение защитных стен и укреплений за первый световой день. Чтобы люди до наступления темноты находились уже внутри базы и имели шансы пережить ночную атаку жутких тварей Карантинной Планеты. Однако доводы моей супруги проигнорировали и не стали принимать во внимание. Более того, участники совещания заявили, что лэнг Валери-Урла не бывала на виртуальной проекции Карантинной Планеты, а все её знания и страхи основаны лишь на опыте реального мира. И предложили лэнг Валери заняться дипломатической миссией в реальном мире – найти в бескрайних джунглях Карантинной Планеты готовые к сотрудничеству племена аборигенов и наладить с ними отношения, а не лезть в военные дела, в которых Мастер Зверей ни черта не понимает!
