– Куда она отбыла? Ее отпустили?
– Никак нет, господин командор, отметки об отпуске в журнале нет, – развел руками фельдфебель из аристократов.
– Так куда она делась?
– Ее переместили. Перевели в другое место.
– Куда!?
– Не могу знать. Это выше пределов моей компетенции.
– Кто знает? Кто отправлял? – повернулся к младшему «контрику» и обличительно ткнул в него указательным пальцем. – Лейтенант, если не выложите сейчас же все как на духу, то через пять минут я вас лично расстреляю у ближайшей стенки без суда и следствия. Вам понятно? Мне не впервой стрелять Тортфортов и прочих изменников. У меня слова никогда не расходятся с делом. Пять минут. Время пошло.
– Ее, скорее всего, увезли в замок Ройн. По крайней мере, раньше именно туда их отсюда увозили. – торопливо ответил контрразведчик.
– Где это?
– Цебс. Столичный округ. Недалеко. Сорок километров по шоссе на север, – доложил лейтенант. – Можно и на железной дороге добраться. Станция также называется Ройн.
Ройн? Где-то я уже слышал это название, а вот где не припомню. Ладно… Проснемся – разберемся. Сейчас надо ковать, пока горячо.
– Зачем вы арестовываете женщин?
– Что-то связанное с собственностью мятежных фамилий. Точнее я не знаю.
– От кого получаете такие приказы? Проскрипционные списки вам спускают сверху или вы уже сами на месте определяете, кого тащить в кутузку?
– Я получаю приказы от своего непосредственного начальника ротмистра Гаукфорта. От кого он их получает я не в курсе. Он со мной подобной информацией не делился.
– Откуда вы прибыли в столицу. Вас же здесь не было во время мятежа? Столичные офицеры контрразведки были арестованы при мне.
– Так точно не было. Меня вызвали из Гоблинца, а ротмистра из Тортуса заменить замаранных в мятеже офицеров имперской контрразведки.
– Кто отдал вам такой приказ?
– Приказ, точнее копия приказа, поступила к нам в управление из Дворца с фельдкурьером. Из собственной его императорского величества канцелярии, без подписи. Штамп «с подлинным верно», печать подлинная красной мастики и припись к ним от дворцового делопроизводителя. Вот меня и командировали на усиление.
Тут дверь распахнулась, и на пороге возник Молас. Как писали в старых пьесах «те же и он».
– Савва… Я так и понял, что без тебя тут не обошлось, – констатировал генерал-адъютант императора деловым тоном. – Кто еще может броневиками ворота вышибать? Что случилось на этот раз?
– Да вот эти чудики похитили личную сестру милосердия моего герцога только на том основании, что у нее фамилия Тортфорт.
– Хозяйка дома, где вы квартируете? – уточнил генерал.
– Именно так, ваше превосходительство.
Молас взял стул от стены, подтащил его к столу, за которым я восседал. Сел, закинул ногу на ногу и попытался «прочитать в сердце» у лейтенанта.
Мда…
Умеет.
Даже со стороны стало заметно, как у лейтенанта душа ушла в пятки. Куда там моей реальной угрозе расстрелом. По сравнению с Саемом я еще мало каши ел. Первый раз я видел сына «волкодава СМЕРШа» в этом качестве. Ну… прямо железный Феликс. из кино. Даже спрашивать не пришлось. Все что знал лейтенант, он четко по-военному доложил без запинки.
– Теперь многое стало понятно, – задумчиво проговорил Молас. И резко изменив тон, приказал. – Теперь все брысь отсюда.
Но когда я встал из-за стола, генерал задержал меня рукой.
– А ты, Савва, останься.
Гусеницы лязгали, взвихряя глубокий снег на неубранной дороге. За бронеходами на чалках тянули по двое саней наскоро соединенных бортами. На санях кутаясь от рукотворной метели, полулежали мои штурмовики и «волкодавы» Моласа. Где-то около роты в общем составе. Все с автоматами разных конструкций. Еще три снайперских пары и саперное отделение.
Аэросани по второму разу объезжали по полю вдоль дороги всю растянувшуюся из-за саней колонну. По той же причине скорость колонны не превышала двенадцати километров в час. Но все равно высланные заранее вперед драгунские разъезды передового охранения мы довольно быстро догнали и они уже шли фланговых охранением.
В аэросанях только я с Моласом и наши денщики. Пилот и бортмеханик, он же башенный пулеметчик. Больше никого в эту относительно тесную кабину не впихнуть. Всех достоинств этой гондолы сплошное остекление, качественная заделка щелей и печка, отводящая горячий воздух от мотора. Сидения еще человеческие, можно сказать даже кресла, широкие и просторные. ВИП-салон, однозначно.
Мелькали по обочинам фольварки, кузни, постоялые дворы.
Шарахались от нас в стороны редкие встречные экипажи и сани, тут же попадавшие в цепкие руки «птенцов гнезда Моласова» которые были приданы драгунским разъездам в качестве силы руководящей и направляющей.
Третий час уже длится этот снежный марафон.
Одно радует – никто нас обогнать по дороге не сможет. Скорости не те. Любые сани, вырвавшиеся вперед с вестью о нашем выходе из столицы, или верхового какого, драгуны давно бы уже догнали. А на железной дороге Молас любое движение остановил собственным приказом из-за «угрозы подрыва полотна мятежниками».
Да и на аэросанях, очень быстрых как оказалось, мы сами пару раз вырывались на десяток-полтора километров вперед с теми же целями. И убедились, ну… убедили себя, что никто не вырвался вперед предупредить о нашем налете.
А я все никак не мог вспомнить, откуда я знаю название этого замка мятежников – Ройн? И никак не мог вспомнить.
Говорить в кабине невозможно из-за шума двигателя и вибрации. Но главное было сказано еще в столице. С глазу на глаз. Хорошо так поговорили как его превосходительство с его превосходительством. Пальцы не гнули. Обиженку друг на друга не грызли.
– Если бы ты не поторопился расстрелять всех Тортфортов, Савва, то я бы уже знал про этот замок. А так… и для меня это неожиданность, как и приказы из Дворца, о которых нет никаких следов в императорской канцелярии, – генерал вынул трубку и сал набивать ее табаком из замшевого кисета. – Уж эту кухню мы перетрясли первой. Но круг подозреваемых значительно сузился… Не так много в императорской канцелярии людей имеющих доступ к красной печати.
Молас взял трубку в зубы и, не зажигая ее, несколько раз втянул через нее в себя воздух. Курить хочет, но знает, что я этого не люблю вот и сдерживается.
– Кури, Саем, – разрешил я. – У тебя вроде как табак душистый. Только скажи, кто тебе стукнул, что я тут?
– Можно подумать, Савва, что ты сюда через дымоход камина пробрался, – хохотнул генерал-адъютант императора. – Полгорода видело, как твой бронеход здесь ворота ломал. А город, заметь, очень хорошо телефонизирован. Но ты мне лучше другое скажи: за каким хреном им потребовалось баб арестовывать?
– Так это не твои проделки? – поднял я правую бровь.
– Ни сном, ни духом как говорил мой отец, – ответил он, доставая спички.
– Тогда у меня всего одна версия. Кто-то, пользуясь тем, что я вывел в расход Тортфортов, отжимает у вдов их собственность, пользуясь революционным моментом. Только причем тут моя квартирная хозяйка? Ее-то муж в плену и если даже участвовал в заговоре, то в мятеже точно участия не принимал.
– А может хвосты подчищают? Чтобы концы в воду с гарантией?
– Может. Но это уже по твоей части. У меня в столице агентуры нет. А заговор именно ты проморгал.
– Знаешь, что я тебе скажу. Если заранее нет внедренного в руководство заговора агента. Именно в руководство, заметь. То заговор до той поры не виден, пока он не свершится. А потом уже поздно кому-то что-то доказывать потому, как императора уже убили. Поди, теперь узнай – коварных ли заговорщиков постреляли из пулемета у вокзальной стенки, то ли невинных истратили зря. Хотя есть способы теоретически прикинуть к носу – было он или не был и кому был выгоден. И по уровню подозрений до того как этот взрыв случился в охотничьем дворце у Тортфортов был номер шестой по подозрениям. Наше счастье, что Бисер остался жив, а то я за твою и свою жизнь ломаного кройцера бы не дал.
– А все-таки?
– Меня интересуют конкретные персоналии и фигуранты. И меньше всего интересуют группы подозреваемых. Могли, не могли… уже не понять… – генерал наконец-то решился и, чиркнув спичкой о столешницу, стал раскуривать свою трубку.
– Они у тебя прям как девицы наутро после приватного бала с обильной выпивкой, – засмеялся я.
Молас на меня вопросительно посмотрел.
А я разхулиганившись напел
– «Дала, не дала?… Никак не понять… Брала, не брала… Млять или не млядь?»[14]
Молас залихватски заржал а, отсмеявшись, вполне серьезно сказал.
– Торопыга ты, Савва. Не поспешил бы ты с расстрелом Тортфортов, я сейчас бы точно знал, причастны они к взрыву во дворце или только воспользовались случаем.
