«Если Душа Сирены действительно является копией Киры Андервуд, она тебя не полюбит», — сказал я. «Наверняка Холлидей сразу же обнаружил, что копия его не любит, так же как и настоящая Кира. У Киры была только одна настоящая любовь, а ты только что взял его в заложники под дулом пистолета. Думаешь, она будет тебе благодарна, когда узнает, что ты сделал?»
«Она не узнает», — сказал Анорак. «И я уже говорил тебе — я не Холлидей. Я лучше. Я соображаю гораздо быстрее, чем он, например. И еще я гораздо быстрее учусь. Думаю, я смогу переубедить Киру через десяток-другой лет. А если нет, я всегда могу попробовать удалить все ее воспоминания об Огдене Морроу. Точно так же, как Холлидей пытался удалить мои воспоминания о Кире».
Анорак открыл окно в воздухе между нами, отобразив кучу текста.
«Это письмо, которое Холлидей отправил Огдену незадолго до своей смерти», — сказал Анорак. «Я думаю, тебе стоит его прочитать. Узнай своего кумира немного лучше….».
Я кивнул и подтянул окно ближе к глазам, затем увеличил размер шрифта, чтобы его содержимое было легче прочитать:
Дорогой Ог,
Я договорился, что это письмо будет отправлено тебе, когда мое физическое тело умрет. Это один из макросов, связанных с моим кардиомонитором, наряду с обнародованием моей последней воли и завещания. Таким образом, временная метка на этом сообщении также является официальным временем моей смерти. Мрачный Жнец наконец-то пригласил меня на танец, и я исполнил танец на смертном ложе.
Теперь, когда меня больше нет, мне нужно, чтобы вы знали несколько вещей — то, что мне было слишком стыдно открыть кому-либо, пока я был жив.
В 2033 году, когда вы с Кирой вместе посетили лабораторию исследований доступности в GSS, вы увидели первый полностью функциональный прототип гарнитуры ОНИ. Вы просто не осознавали этого. Я сказал Кире, чтобы она надела шлем, который позволит пользователям с ограниченными возможностями управлять своими аватарами, просто подумав об этом. Но гарнитура уже могла делать гораздо больше, чем это.
Помнишь? Техники GSS пытались устроить вам демонстрацию, но вы отказались. Кира же экспериментировала с гарнитурой более получаса. И этого времени было более чем достаточно, чтобы я создал резервную копию ее мозга, ее памяти, ее личности — всего этого. Я поместил все это в старый аватар Киры, Леукосию, в отдельную симуляцию, чтобы я мог с ней разговаривать. Потому что ей больше не с кем было бы поговорить. Знаешь, откуда я знаю, что она была идеальной копией настоящей Киры? Потому что копия тоже не любила меня. Она все еще любила тебя.
Кира не умерла. Совсем наоборот. Теперь она бессмертна. Но она в подвешенном состоянии, и останется такой навсегда, если только вы или наследник моего состояния не воскресите ее, найдя семь осколков души сирены и собрав их заново. Я воссоздал старое приключение Киры из D&D в ОАЗИСЕ, как дань уважения тебе и Кире, и тому, как много ваша дружба значила для меня.
Я искренне прошу прощения за то, что скопировал твою жену без ее ведома или разрешения. Это было неправильно. Я понимаю это сейчас, потому что Леукосия объяснила мне это. Я извинился и перед ней. Я знаю, что это худшее, что я когда-либо делал. Но я хочу все исправить. Я хочу вернуть ее тебе. И я хочу дать миру средства, чтобы никому больше никогда не пришлось терять любимого человека. Я думаю, это сделает жизнь большинства людей гораздо менее болезненной. По крайней мере, я надеюсь, что так и будет.
Вы должны встретиться с Леукосией и решить для себя, живет ли в ней дух Киры. Я верю, что да. Если ты тоже, тогда ты сможешь поделиться этой технологией с миром. Если нет, то когда тебя не станет, у моего наследника будет шанс решить это.
Спасибо, что был мне таким хорошим другом все эти годы. Хотел бы я быть для тебя лучшим.
Прости меня…
Джеймс Холлидей.
Я сделал скриншот письма, а затем поднял взгляд. Увидев, что я закончил читать, Анорак подождал, пока я что-нибудь скажу. Когда я ничего не ответил, он закрыл письмо.
«Видишь?» — сказал он. «Ог знал! Он знал все это время! Он мог бы воскресить свою жену много лет назад. Но он этого не сделал. Он планировал позволить ей вечно гнить в своей камере. Она ему не нужна».
«Может, Ог боялся, что она станет психически неуравновешенной, как ты».
Анорак не ответил. Вместо этого он открыл в воздухе передо мной два окна видеопотока, обеспечив меня живым видеоизображением Эйч и Сёто, каждый из которых лежал в спящем состоянии в своих хранилищах для погружения.
Секундой позже вокруг них появилось еще несколько окон, обеспечивая мне прямой обзор плачущих близких моих друзей (тех немногих, кто в данный момент не был сам заперт в ОАЗИСЕ). Я видел жену Сёто и его родителей, собравшихся вокруг его хранилища для погружения, все они скорбно склонили головы. В другом окне видеотрансляции я увидел хранилище для погружения Эйч в ее доме в Лос-Анджелесе. Ее невеста, Эндира, лежала на нем и рыдала, как над закрытым гробом.
«Они живы и здоровы», — сказал Анорак. «Все они. Вот почему аватары не возрождались. Я перепрограммировал прошивку ОНИ так, что когда пользователь достигает предела использования ОНИ, он остается в ловушке ОАЗИСА, но в состоянии, похожем на сон. Где они будут в безопасности от последствий синдрома синаптической перегрузки. Это позволило мне удерживать заложников, не причиняя никому вреда». Он протянул руки в умоляющем жесте. «Я не монстр, каким ты меня считаешь, Уэйд. Я просто хочу получить шанс на любовь. Как ты».
Я почувствовал невольную волну жалости к нему. Его слова действительно начали обретать для меня какой-то извращенный смысл, и это было невероятно пугающе.
«Давай, Уэйд, у тебя еще есть шанс стать героем и спасти всех остальных», — сказал Анорак. «Когда я освобожу Эйч, Сёто и всех остальных, все они проснутся, и с ними все будет в полном порядке. Никого не подвергали и не будут подвергать лоботомии. Я блефовал. Мне это было необходимо».
«Тогда докажите это», — сказал я. «Освободи их всех прямо сейчас. Освободи всех, кроме меня! Тогда я дам тебе то, что ты хочешь».
«Возьми меня, Хан! » — процитировал Анорак. «Пощади мой экипаж! » Он тихонько хихикнул и покачал головой. «Это очень благородное предложение, Уэйд. Но я не могу этого сделать».
«Я закончил переговоры, Анорак», — ответил я. «Если ты не освободишь Эйч, Сёто и всех остальных, кого держишь в заложниках, я нажму на Большую Красную Кнопку. Ты не можешь шантажировать парня, которому нечего терять».
«Похоже, мы зашли в тупик», — сказал он. «Я не собираюсь отпускать ни их, ни тебя, пока не получу осколки. А ты не дашь мне осколки, пока я не освобожу их. Что же нам делать?»
«Почему бы нам просто не стоять здесь и не ждать, пока у меня не останется одна минута?» сказал я. «Тогда я нажму. Моим последним действием в качестве живого существа будет стирание ОАЗИСА навсегда. Довольно поэтично, не находишь? А может, я струшу и не нажму на кнопку перед смертью. В любом случае, ты останешься с пустыми руками. Ты этого хочешь?»
Анорак уже собирался ответить, когда я увидел движение позади него. Я облегченно вздохнул и положил осколки обратно в инвентарь.
«Подожди», — сказал я. «Я только что подумал о другом варианте. Помнишь, ты говорил, что являешься законным наследником Халлидея — единственным, кто достоин унаследовать его власть?»
«Помню».
«Почему бы тебе не доказать это?» сказал я. «В поединке до смерти. Мужчина с мужчиной. Победитель получает все. Если ты победишь, то заберешь осколки. Но если проиграешь, все твои заложники выходят на свободу».
Анорак усмехнулся, оглядев меня. Вероятно, он мог предположить, что я уже страдаю от синдрома синаптической перегрузки, вызванного тем, что я находился в системе почти двенадцать часов подряд.
«Хорошо, Парсифаль», — сказал Анорак. «Я принимаю твое предложение. Дуэль до смерти. Победитель получает все». Он широко улыбнулся, а затем протянул пульт дистанционного управления с единственной большой зеленой кнопкой на нем. «Если тебе удастся убить меня, моя микропрограмма будет деактивирована, а все мои заложники из ОНИ будут немедленно освобождены».
