Эталон - Александр Стаматин

Сравнительно-поучительная драма от первого лица при четырёх актах и развязке

Действующие лица:

Иоанн Ди — алхимик, младший хранитель пробирной палаты

Франсиск — аколуф Великого менгира

Виктор Хаут л’Эсерт — господарь крепости Зёльд, наниматель

Бертилла л’Эсерт — его молодая жена

Различные нелюди, мутанты и прочие добрые и не очень добрые горожане, селяне и жители лесов.

Акт I

В котором важный опыт остаётся незавершенным из-за сплетен, а приятная компания разбавляется примечательной личностью, оставляющей странное послевкусие.

Многие отчего-то полагают, что основное занятие алхимиков — пытаться нагревом преобразовывать кал социальной ящерицы каулболке в золото, ведь обе материи — жёлтого цвета. Но большая часть представителей моей профессии греют руками тинктуры и отвары в промежутке между очередным клиентом, возжелавшим бессмертия. Обязательно — сейчас, непременно — без потери потенции и несомненно — за крайне умеренную плату золотом.

Справедливости ради, трансмутация золота и достижение бессмертия остаётся уделом молодых и особенно безумных голов. Остальные предпочитают вещества попроще и проблемы очевиднее. Взять, например, меня. Будучи хранителем пробирной палаты волостного города, мне постоянно приходится разрешать споры, словно какой-то рыночный стражник. Видите ли, я, наверное, единственный на ближайшие триста вёрст алхимик, освоивший очистку тонких сплавов и сопоставление эфирного отражения предметов с реальным.

Поэтому в данный момент я сконцентрирован на очень важном опыте. Я подвергаю металлическую болванку разложению с помощью прогревания и воздействия ряда химических веществ для определения её отражения во всемирном Эфире. А если проще — соответствует ли чёртова гирька своим трёмста крупам. О, эта задача была куда сложнее, чем кажется.

Принесённая мне стражником гирька происходила из каких-то северных марок (или даже дальше). Она была столь нестандартной массы, что разменные меры в палате просто закончились. Её металл содержал пару десятков примесей и совершенно не поддавался обычным методам определения состава. Пока удалось определить лишь примерную массу, но — с точностью до двух и двух тринадцатых грамма. В иной раз я бы поставил ей соответствие, но торговец, владевший мерой, привёз целую гору янтаря — и каждый лишний грамм мог вызвать грандиозный скандал. Поэтому в спешке не было нужды.

Звякнул входной колокольчик.

— Заказы не принимаю, — бурчу я, не отходя от атанора. Опыт не нуждается в спешке, но торговое настроение из-за него сбито напрочь.

— Даже заказы на тинктуры? — весело спрашивает меня мужской голос. Выглядываю в зал. А, Франсиск. Мой приятель по поглощению настоек и проводник в наружный докучливый мир.

— Ты как раз вовремя. Чёртов заказ совершенно не идёт. Я уже думал посылать к тебе сыча - спросить то ли совета, то ли сплетни.

— Понимаю. Слышал от городового, что он первый раз видел такой странный груз.

— Не слышал, откуда он вообще появился?

— Караван же пришёл. Его сопровождала господарская конница — на тех границах неспокойно, а груз... сам понимаешь.

— Понимаю. Тебе на чём?

— Если ещё осталась на любичице — не откажусь.

Франсиск всегда приходит вовремя. Мне уже изрядно надоела работа над неподатливым северным подарком — слишком монотонная работа для моего разума! Разумеется, завтра, со свежих сил, загадка сплава будет разгадана. Но — не сегодня. Серо-фиолетовая тинктура льётся по рюмкам на высокой ножке. Аколуф причмокивает, привычно чувствуя цветочное послевкусие у спиртовой вытяжки. Мы лениво обмениваемся слухами.

Большой груз «кошачьего» глаза вызвал переполох у волостных знахарей, астрологов, шарлатанов и богатых дам. Менгир из пригорода пропал и переместился на четыреста шагов и разнёс в щепки суконную лавку. Магистрат в ужасе - последний рейд искажённых и так не пошёл на пользу архитектуре городка. Жрецы уже начали трактовку, что хотели этим сказать боги. Заезжие имперские учёные крайне рады, что в нашем захолустье такое раздолье потаённых наук. Ходят слухи, что господарь Коттун уже выразил недовольство тем, как они рассматривают его рунический панцирь при любой встрече.

— Дилетанты, — ворчу я. - Баредиол ещё пылает так, что зарево видно даже у нас, но они не смеют даже до владений л'Эсертов дойти.

— Люди несовершенны и боятся демонов. Да и денег нет выставлять вторую экспедицию. Выставлять сотню пушек, организовывать жрецов, суды по имущественным спорам... Проще так, по старинке, обещать землю авантюристам. Окраины же обороняются? Обороняются, ну и пусть боги помогут им всем. А что насчёт панциря... Как будто ты сам не горел желанием изучить его, — тонко улыбается Франсиск, приподнимая рюмку, — кругов так пятнадцать назад.

— Пятнадцать кругов назад я был незрелым мальчишкой, но даже тогда догадался зайти в библиотеку, — салютую в ответ рюмкой.

Некоторое время мы лениво поглощаем тинктуры, обмениваясь всё новыми и новыми сплетнями. Цветочные эманации приятно щекочут нос, ал’кооль — части тела. Сплошная польза для духа и разговора, в общем. Увы, идиллия продолжается недолго.

Звонок колокольчиков во входной двери, как раз во время обсуждения большого скандала в Меховой палате. Я богохульствую под нос: вывеска «закрыто» и поставленный под ручку костыль (с хрустом сломавшийся) не остановили неизвестного мне покупателя.

— Мы закрыты.

— Я так понимаю, временно, — трубно хохочет гость и я давлю в себе появившиеся возражения. Фиолетовый цвет радужки - живёт близ руин Баредиола. Руническая броня с гербовым дольменом. Длинная "вилочная борода". Виктор Хаут Л’Эсерт. Господарь замка Зельд, крупный землевладелец и прославленный воин. Хороший клиент.

— Зависит от того, что нужно доброму господарю.

Вместо ответа воин отсылает жестом своих прихлебателей и приближается к склянкам, забившим полки. Часть из них сущая бутафория — заспиртованные гады, редкие минералы, препараты из тонко нарезанных органов тех бедняг, что мутировали под воздействием Великой Скверны. Большая часть. Многие мои посетители предпочитают тех алхимиков, что соответствуют устоявшимся стереотипам.

— Допустим, мне нужны ваши препараты, поддерживающие тургор организма. Вроде бы, похожи на эти шарики. Я бы не отказался от вещи, приняв которую, снова смогу рубить осквернённых с новыми силами.

Я корчу вежливую мину. Деловые переговоры с отказа