– Да, но мы можем работать только на армейском канале. Прямая связь с больницей невозможна, но сообщение могут передать дальше.
– Этого достаточно, – сказал сержант.
Он открыл свой блокнот, вырвал оттуда листок для Сэма, потом тщательно вывел свое сообщение. Сэм некоторое время подумал. Он знал, что сообщение прочтет множество людей, которым совершенно не обязательно знать, какое у него было задание. Он написал: «Доктору Мак-Кею, больница Бельвью, Нью-Йорк Сити. Результат негативный. Обычный фурункулез. Бертолли».
Когда они добрались до скоростной магистрали, сгустились сумерки. Капрал ООН использовал прожектор, чтобы остановить конвоируемую колонну машин с продовольствием.
Возле них, ощетинившись оружием, остановился командный автомобиль. Попытки нападения на конвой не прекращались. Недоверие охраны исчезло лишь тогда, когда Сэм показал свое удостоверение личности.
Было уже девять часов, когда Сэм добрался до госпиталя.
– Доктор, у меня есть для вас сообщение, – сказала девушка в проходной.
Она порылась в стопке бумаг и нашла записку с его именем.
Сэм развернул бумажку. На половинке листа большими буквами было написано: «НЕМЕДЛЕННО СВЯЖИТЕСЬ СО МНОЙ ПО НОМЕРУ: 79-928. НИТА». Сэму показалось, что он почти физически почувствовал срочность, исходящую от записки. Он вошел в кабину видео и быстро набрал номер.
– Алло? – сказал он, когда на экране появилось изображение. – Я получил ваше сообщение и…
– Сэм, вы один? – прервала его Нита. Ее глаза казались неестественно огромными, голос звучал хрипло.
– Да. Но в чем дело?
– Вы можете сейчас же подняться ко мне в лабораторию? Номер 1242.
– Уже иду. Итак, вы не хотите сказать, что произошло?
– Нет, не по видео. Это ужасно.
Она отключилась. Ее лицо исчезло с экрана. Секундой позже экран погас.
Глава 8
Когда он вышел из лифта, Нита молча ждала его в открытых дверях лаборатории. Она молча пропустила его внутрь и закрыла за ним дверь.
– Вы более чем таинственны, Нита, – сказал Сэм. – Теперь вы можете, наконец, объяснить, что же произошло?
– Я все покажу вам, Сэм, все мои опыты и результаты. Потом вы сами сможете решить.
– Вы сказали по видео, что произошло что-то ужасное. Как это понимать?
– Пожалуйста, Сэм, – сказала она, – не задавайте вопросов, пока не убедитесь во всем сами.
Он увидел, что ее губы сжались в тонкую линию.
– Я делала для команды Мак-Кея ступенчатую пробу, исследуя сопротивляемость вируса Рэнда. Полученные при этом данные вводились в компьютер, чтобы потом ими могли воспользоваться все группы. Иногда у меня появлялось немного свободного времени, и я ставила свои собственные опыты. В первую очередь это были повторные пересадки вирусов на культуры тканей.
– Разве это не работа другой команды?
– Конечно, но я подумала, что не повредит, если в двух местах займутся одной и той же проблемой. Я, честно говоря, надеялась, что вирус при повторных пересадках станет менее вирулентным, однако он оставался таким же опасным. Я обнаружила кое-что другое.
– Что?
– Посмотрите сначала на результаты.
Она протянула ему контрольные записи и подождала, пока он сравнит результаты.
– Кажется, здесь все в порядке. Стоп, подождите! Интересная серия. Вы сменили ткани, не так ли? Ткани птиц, потом человеческие ткани.
– Да, я использовала обычных лабораторных животных, голубей и человеческие ткани, все время меняя их. Я сделала всего семь пересадок, в последний раз это был птичий вирус-бета, ничуть не потерявший свою вирулентность. В конце концов какой-то фактор изменился, что-то мы не рассчитали, и вот что обнаружилось – чисто случайно – там, внутри.
Нита указала на запечатанную изолированную клетку. Сэм сдвинул покрывавший ее платок и нагнулся над ней.
В клетке, тяжело дыша, лежала собака. Она лежала на боку, и в нескольких наименее волосистых местах были видны красные узелки. Сэм снова закрыл клетку платком, повернулся к Ните. Кровь отхлынула от его лица.
– Вы проделали необходимые опыты?
Нита кивнула.
– То есть собака заражена болезнью Рэнда?
– Да, открыт новый штамм вируса. Придется назвать его «Рэнд-гамма». Ни один из других штаммов вируса Рэнда не заражал собак даже после шести пересадок от людей к птицам и обратно. Но потом, после седьмой пересадки, я натолкнулась на что-то новое, невероятное.
– Я не слышал ни о чем подобном.
Сэм мерил помещение длинными шагами.
– Вы проверили восприимчивость человека к штамму «Рэнд-гамма»? Знает ли Мак-Кей, что вы открыли?
Она покачала головой.
– Нет, я никому не сообщала о своих опытах. Я внезапно испугалась. Надеюсь, вы сообщите о моем открытии. Вы пойдете со мной доложить об этом доктору Мак-Кею? Что нам теперь делать, Сэм?
– Доктора Мак-Кея следует поставить в известность, и как можно быстрее. Он не особенно обрадуется. Вам ясно, что означает ваше открытие?
– Да, – сказала она так тихо, что ее голос едва можно было расслышать.
– Мы думали, что если воспрепятствуем распространению вируса птицами, то мы победим. Но что, если вирус мутирует в штамм «Рэнд-гамма»? Эти мутации невероятны, беспримерны, не существует никакого опыта, которым можно было бы руководствоваться. Существует ли инопланетная схема, которой подчиняются эти видоизменения? Тогда мы должны ее найти, потому что иначе будем бессильны воспрепятствовать распространению болезни.
– Но это же не чужая болезнь, Сэм, она человеческая, или земная, или как еще можно ее назвать?
– Да, теперь – но она пришла с Юпитера. Она должна быть юпитерианской.
– Нет, эта возможность исключена.
Нита листала отчеты, пока не нашла нужный листок.
– Вот, посмотрите сами. Это предварительное сообщение, но результаты ясны. Вирус не может существовать в условиях Юпитера.
– Все, что относится к этому вирусу, – невозможно, но нельзя закрывать глаза на факты.
– Что нам теперь делать, Сэм?
– Мы вдвоем не сможем сделать много. Это задача Мак-Кея. Он установит, какое условие вызывает эти превращения.
Он взял Ниту за руки, чтобы помочь ей встать. Кисти были ледяными, лицо девушки напоминало белую маску.
– Пойдемте, отнесем Мак-Кею результаты наших опытов, и вы сможете наконец отдохнуть. Сколько вы спали?
– Пару минут полежала на кушетке, этого достаточно.
Она взглянула в зеркало и вытащила расческу.
– Но вы правы, я выгляжу, как персонаж фильма ужасов. Дайте мне пару минут, чтобы устранить самые грубые следы этого безобразия.
– А я тем временем посмотрю, у себя ли Мак-Кей.
Он трижды набрал номер, прежде чем на экране появилось лицо секретарши.
– Мне очень жаль, но говорить с доктором Мак-Кеем невозможно, он очень занят.
Она отключилась прежде, чем Сэм успел произнести хоть слово.
– Я хочу знать, что все это значит, – пробормотал Сэм.
Он уставился на пустой экран.
– Секретарша ужасно взбудоражена.
– Ничего странного, – ответила Нита.
Она потянулась за сообщением.
– Со времени посадки этого корабля здесь словно побывал дьявол, и не похоже, что скоро все придет в норму. Идемте, я готова.
Лифт в несколько секунд доставил их на тридцать девятый этаж. Когда дверь открылась, в уши им ударил гомон множества голосов – необычная вещь во всегда тихой больнице. Они вышли в коридор как раз вовремя, чтобы увидеть, как в грузовой лифт на другом конце коридора вкатили носилки с фигурой, покрытой белым. Перед открытыми дверями кабинета Мак-Кея собралось с полдюжины людей, и Сэм увидел сестру, с которой он некоторое время работал.
– Что случилось, Энн? – спросил он. – Доктор Мак-Кей?
Энн указала на грузовой лифт. Сестра казалась изнуренной и усталой, все остальные сотрудники больницы – тоже.
– Вероятно, он переработал. Это произошло внезапно – тромбоз коронарных сосудов. Доктору стало плохо во время заседания.
