Марк против воли искал ту, напоминания о которой преследовали его на пути к Эдему. Зачем? Почему отец так уверен, что она будет ждать его, Марка, которого никогда не видела? И какое-то лукавство, может быть, даже презрение в его голосе… Может быть… Нет, нет!.. Интересно, она ждет? Нет, не ждет! Нужно было сразу идти! Нет! Тогда бы она ждала наверняка. Почти наверняка. Она — не та. И она — любовница Андрея и, может быть… Нет!
— Уж поверь мне, ты надоешь ему уже через пару дней.
Голос отца заставил Марка вздрогнуть и насторожиться. Он осторожно выглянул из-за больших пальмовых листьев. Напротив огромного аркообразного окна с цветными мозаичными стеклами на приглушенно-красном диванчике спиной к нему сидели отец и она, Дама под Вуалью, Пиковая Дама, Богиня Ночи…
Голос отца продолжал:
— И он даже не заметит, что ты исчезнешь из «Эйфории».
— Но… Ты уволишь меня? — испуганно, низко и хрипловато спросила Богиня Ночи.
— Разумеется. А что мне остается? Ты же не хочешь помочь мне, почему я должен помогать тебе?
— Но… Я не говорила этого… Я хочу тебе помочь. Но… Если ты говоришь, что этот мальчик, твой сын, влюблен в меня, — длинные пальцы с кроваво-красными ногтями дотронулись до темных, коротко подстриженных гладких волос. — Тогда почему он не пришел? Я жду его с половины десятого…
— Может, он приходил, но… увидел тебя с Вебером? — грозно предположил Вячеслав.
— Да нет же… Я сразу сказала Эдуарду, что сейчас у меня здесь очень важная встреча.
— И вас никто не видел вместе?
— Никто.
— И он сразу ушел?
— Да.
— Гм, сомневаюсь, чтобы от Вебера можно было так просто отвязаться. Наверняка, ты пообещала заглянуть к нему сразу после этой самой важной встречи.
В ответ — молчание.
— Значит — пообещала. Так вот… Даже и не думай о Вебере.
— Ревность?
— Ревность здесь ни при чем. Просто я не хочу, чтобы мой сын застал тебя с Вебером.
— А если он застанет меня с тобой?
В ответ — молчание, потом неуверенное:
— Этого не произойдет. Мы не должны больше встречаться.
Молчание и холодное:
— Даришь меня сыну?
Раздраженное:
— Ну зачем же так, Жанна? Мне итак нелегко расставаться с тобой. Пожалуйста, не начинай все сначала. Мы ведь, кажется, обо всем договорились. — Затем примирительное. — Послушай, я ведь тебе уже говорил, если у Марка появится интерес к «Эйфории», я не останусь в долгу…
Горячая волна стыда захлестнула Марка с головы до ног. Как они могли так унизить, растоптать его! С обидой, доходящей до ненависти, Марк смотрел в начинающий лысеть затылок отца и аккуратно приглаженный — Пиковой Дамы. Как они могли! Зачем, зачем эта глупая комедия! Выйти из-за пальмы и высказать им все! В их бесстыжие лица! Но Марк не сделал этого. Проглотив немой крик, он беспомощно огляделся по сторонам. Его взгляд встретился с глазами, полными тоски. Из небольшого аквариума, стоящего на подставке, обвитой зеленью, на Марка смотрела серебряная рыба, страдальчески открывая рот. Непостижимый, тревожащий знак судьбы! Какая-то невидимая таинственная нить связывала Марка и серебряную рыбу.
Длинные пальцы с красными ногтями снова коснулись темной головки:
— Хорошо, буду играть роль романтичной и верной влюбленной.
— И получишь за нее оч-чень неплохой гонорар, так что в твоих интересах понравиться Марку. Подожди еще немного, может быть, он еще и придет, — и Вячеслав поднялся с диванчика.
Как это подло, подло, подло! Грязно, гадко, гнусно! Как они могли! «Серебряная рыба, как они могли так поступить со мной!»
Пиковая Дама сидела, опустив темную головку на грудь. Через пятнадцать минут поднялась и медленно направилась к выходу.
«Ну уж нет, я тоже хочу сыграть свою роль!»
Неслышно и быстро прокравшись за пальмами, Марк преградил путь Пиковой Даме.
— О, Богиня Ночи! Не покидайте Эдем так скоро, молю, без вас он станет для меня адом, — и, упав на колени, Марк протянул Богине Ночи какое-то невзрачное колючее растение, сорванное на ходу. — Я раб ваш навеки. Позвольте поцеловать вашу божественную ручку… или ножку.
Сжав в своей ладони растерянно протянутые ему длинные пальцы с красными ногтями, Марк потащил Пиковую Даму вглубь сада.
— Я здесь в первый раз. Надеюсь, вы… ты не откажешься показать мне местные достопримечательности?
— Нет, но…
— Здесь просто рай для влюбленных. Меня зовут Марк. Ты ведь ждала — меня?
— Да, но… Вот… Там очень красивый фонтанчик, — пальчики с кроваво-красными ногтями показали в сторону маленького мраморного кита-фонтана в круглом бассейне. — Там такие красивые рыбки!
— Красивые рыбки? А они умеют говорить?
Пиковая Дама натянуто и настороженно засмеялась:
— Они умеют… плавать…
— Все понятно, — вздохнул Марк. — Они не умеют говорить. Пожалуй, мы не пойдем к ним. Нам с ними будет неинтересно. Откровенно говоря, я предпочитаю говорящих рыб. А если рыба при этом еще и умна, тогда это просто незаменимая собеседница.
Глаза Богини Ночи испуганно округлились, Марк грустно усмехнулся:
— Вижу, вы никогда не видели говорящих рыб. Ну что ж, это легко исправить. Прямо сейчас я познакомлю вас с одной из них.
И Марк потянул Пиковую Даму в сторону приглушенно-красного диванчика напротив огромного аркообразного окна с цветными мозаичными стеклами, к пальмам, из-за которых он смотрел на затылки отца и его соучастницы.
— Вот она! Можешь называть ее просто Серебряная Рыба.
Богиня Ночи недоуменно хлопала ресницами. Ее пугал этот красивый русоволосый юноша с горбом за спиной. Надо же! Вячеслав не предупредил, что его сын сумасшедший… Или… разыгрывает сумасшедшего… Но зачем? Нет-нет, он просто сумасшедший. Недаром у него в глазах какой-то странный, безумный блеск. Главное — не противоречить ему. Пожалуй, стоит потребовать повышения гонорара. По крайней мере в два раза.
Серебряная рыба беспомощно открывала рот и печально смотрела на Жанну и Марка.
— И правда, есть что-то необычное в этой рыбе.
— Даже очень необычное, — Марк приложил ухо к аквариуму. — Она всегда говорит правду. Вот прислушайся… Слышишь?
Почти неосознанно Жанна напрягла слух.
— Но… нет, ничего не слышу. И что же говорит Серебряная Рыба? — с кокетством, не уместным по отношению к безумному, спросила Пиковая Дама.
— Она говорит… — Марк сморщил нос. — Какие-то гадости о вас, моем отце, Вебере и каком-то Андрее…
— Она врет! — испуганно закричала Жанна и тут же растерянно замолчала. — Кажется, она тоже начинает сходить с ума. Но откуда эта рыба… Тьфу! Откуда этот мальчик знает о Вячеславе, Вебере и Андрее? Рассказал сам Вячеслав? Но тогда почему он боится, что его сын увидит ее с Вебером? Да и откуда Вячеслав Софонов мог узнать об Андрее? Рой мыслей немного улегся в голове Богини Ночи, когда Марк спокойно произнес:
— Я так и знал. Даже серебряные рыбы иногда врут. Но вы не способны сказать неправду. Вы так танцевали!.. Вы побледнели… Вам плохо? Выйдем на воздух? Где здесь балкон?
— На той стороне Эдема, — устало ответила женщина. — За Звездной каруселью.
И, держась за руки, Жанна и Марк двинулись вдоль огромных аркообразных окон с цветными мозаичными стеклами.
— Звездная карусель? Да, кажется, папа что-то говорил о ней.
— Она появилась совсем недавно. Изобретение какого-то француза. Это лучшее, что есть в «Эйфории».
— Лучшее в «Эйфории» — Дама под Вуалью, — задумчиво возразил Марк. — Как она танцевала!
— Спасибо за комплимент, — кокетливо опустила ресницы Жанна.
— Я сделал вам комплимент? — удивился Марк и тотчас же спохватился. — Ну конечно, я сделал комплимент и вам.
— А вот и Звездная Карусель, — радостно сообщила Жанна.
Сквозь заросли пальм поблескивало шатерообразное устройство из толстого стекла цвета маренго. Марк обогнул звездный шатер и, увлекая за собой Богиню Ночи, вышел на балкон.
Город уже окунулся в таинственную ночную жизнь, загадочно мерцая огнями и звездами. Марк полной грудью вдохнул вечернюю прохладу и, свесившись с балкона, стал с интересом наблюдать за выходящими из «Эйфории».
Дамочка в красном платье махала рукой господину в белом костюме, легко опирающемуся на черный зонтик-трость. Девушка с пепельно-коричневыми длинными волосами ожидала кого-то у входа. Откуда-то доносился пьяный смех, показавшийся Марку знакомым.
Когда Марк обернулся, Жанна смотрела на него и загадочно улыбалась. Легким движением руки повернула звездную карусель входом к балкону. Грациозно опустилась на изящный черный диванчик внутри шатра. В своем платье цвета индиго и ультрамариновой накидке она показалась Марку очень красивой. Он уже не казался Жанне полусумасшедшим — всего лишь немного странным.
