42
родителях...
– Я понимаю, насколько это для тебя тяжело, – продолжил Фиан. – И сейчас явно не
время, поскольку тебе надо встретиться со звеном истории. Я имел в виду позже.
– Звено истории! Ядерной компот! – Я уставилась на глядильник. – Нам пора.
Мы рванули из столовой через лабиринты военной базы. Всю дорогу я кляла себя за
глупость. Надо ж так погрузиться в личные проблемы, чтоб забыть о группе историков!
– Я тупая обезьяна, – бормотала я. – Меня нельзя оставлять без присмотра.
Фиан рассмеялся:
– Ты всегда полностью концентрируешься на том, что делаешь. В какой-то мере ты
выдающийся человек, но...
– Но часто веду себя как полная идиотка.
Мы добрались до нужного кабинета, и я вновь взглянула на время:
– Целых десять секунд в запасе.
Отдышавшись, я досчитала до десяти, ровно в девять часов открыла дверь и шагнула в
комнату. Фиан следовал по пятам. Восемь ведущих экспертов по доистории стоя смотрели видео
на настенном экране и повернулись, едва мы вошли. Кто-то нажал на паузу. Судя по хмурым
физиономиям, ученые были явно недовольны парой восемнадцатилеток, оторвавших всех от
важных дел.
Нет, я не должна считать себя восемнадцатилетним подростком, который не имеет права
здесь находиться. Я – армейский майор и потомок великого Теллона Блейза. Еще будучи
курсантом военной академии, он во время полевых учений застрял на Фетиде в начале года
хаоса. Теллон не жаловался, что ему лишь восемнадцать, не кричал и не бежал от химер, как все
остальные. Он взялся за невыполнимую задачу. И в конце концов отдал приказ, который
уничтожил Фетиду и дал человечеству новое ругательство: «Ядернем ее в компот!»
Теллон Блейз сразу получил звание полковника и превратился в живую легенду. А
человечество почитало землю, по которой он ходил. Я не Блейз, но если мой предок смог
одолеть химер, то, хаос побери, я тем более справлюсь с горсткой профессоров-историков.
– Я – майор Джарра Телл Моррат, новый руководитель вашего звена, – начала я
официальным командным тоном. – А это мой заместитель, капитан Фиан Эклунд. Для начала
мне нужно установить ваши специализации, чтобы я могла составить план работы по
систематическому поиску свидетельств каких-либо контактов с пришельцами в истории Земли.
– План работы? Мы уже третий день работаем, – возмутился пожилой профессор.
– И чем именно занимались?
– Начали с очевидного – паники в связи с летающими тарелками в двадцатом веке.
Конечно, вам об этом неизвестно.
Я уже поняла, с кем говорю: профессор Ли из университета Осириса. Тридцать лет назад
он получил Нобелевскую премию по истории, но с тех пор мало чем отличился.
– Имеете в виду события в тысяча девятьсот пятидесятых, за несколько лет до запуска
первого спутника? – уточнила я. – НЛО и Розуэлльский инцидент. Версия причастности к ним
инопланетян не раз опровергнута, хотя и утверждалось, что свидетельства просто скрыли. Вы
нашли что-нибудь важное?
Профессор выглядел обескураженным, но быстро взял себя в руки:
– Мы передали несколько любопытных сведений полковнику Торреку.
– Он не счел их полезными. Это все, чего вы добились на сегодня?
Остальные стояли молча, позволяя своему самозваному представителю вести разговор.
– Да, – подтвердил профессор Ли.
– Мы должны продвигаться быстрее и методичнее. Я только что завтракала с теми, кто
несет службу в космосе и умрет первым, если сфера окажется враждебной. Любая мелочь,
которая поможет определить, чего ждать от чужеродного объекта, жизненно важна. И времени у
нас, скорее всего, крайне мало. Итак, мне нужно знать не только тот временной период, по
которому вы специалист, но и в каких еще областях вы разбираетесь.
Наступила мертвая тишина. Предоставить мне информацию – значит, признать мое
43
главенство, к чему ученые совсем не стремились. Я поняла, что провалилась. Если их не
волновал Драго и его отряд на орбите, тогда мне нечего сказать, чтобы достучаться до этих
людей. Можно уходить прямо сейчас, потому что...
Один из наблюдателей выступил вперед и заговорил:
– Конечно, мы должны сделать все возможное, чтобы помочь. Я профессор Чан,
университет Земли. Специализируюсь на годах с восьмисотые по тысячные нашей эры, плюс-
минус пять веков. Боюсь, период слишком ранний, чтобы принести пользу.
Я сдержала вздох облегчения и постаралась ответить как можно спокойнее:
– Вовсе нет. Согласно моей собственной теории, у нас больше шансов обнаружить
свидетельства визита инопланетян глубоко в доистории. Ничто не мешает человеку с
телескопом увидеть ту сферу на орбите. В наши дни люди сочтут, что она относится к
солнечным батареям Земли-Африки, но столетия назад...
Я сделала пару заметок о Чане в своем глядильнике и повернулась к другому члену
группы – женщине. Немного поколебавшись, она бросила виноватый взгляд на профессора Ли и
призналась, что в целом знакома с периодом с 1600 по 1950 годы и специализируется на
доистории Земли-Европы.
Это решило дело. Один за другим мне ответили остальные, кроме решительно
недовольного нобелевского лауреата. Когда я наконец взглянула на него, он сложил руки на
груди, выражая свое неодобрение классическим языком тела, и выпалил:
– Мы ведущие эксперты в своих областях и не нуждаемся в неквалифицированном
руководителе, у которой еще молоко на губах не обсохло.
Молоко не обсохло?! Меня охватило непреодолимое желание перебросить наглеца через
комнату, чтобы стереть ухмылку превосходства с его лица, и сказать, куда он может засунуть
своего Нобеля, но я выбрала более достойный подход:
– Вы ведущие эксперты, но не обладаете моими знаниями о военной тактической
ситуации. Я не должна быть специалистом в доистории. Должна лишь знать достаточно, чтобы
понять настоящих экспертов. Это вы принимаете или нет?
Профессор Ли не отступал:
– Нет. Звеном должен руководить настоящий профессионал. Например, я.
Это полностью прояснило его позицию. Моя также была ясна. Полковник Торрек велел
избавиться от любого, кто не готов сотрудничать.
Я указала на дверь:
– Пожалуйста, идите соберите свои вещи. Служба безопасности сообщит вам, можете ли
вы вернуться на Осирис или будете ждать на другой базе, пока ситуация не станет достоянием
гласности.
– Я первый специалист в своей области! – взъерепенился Ли.
Я проигнорировала его и повернулась к остальным:
– Профессору Ли потребуется замена. К тому же, я хочу пригласить палеонтолога.
Окаменелости нам вряд ли помогут, но нельзя пренебрегать любым шансом что-то обнаружить.
Кто-то знает подходящего человека?
Чан назвал имя, и я проверила его в своем глядильнике.
– Она из университета Земли, – уточнил кто-то. – Нам нужен еще один примат?
Я сдержала порыв придушить говорившего, просто повернулась и посмотрела ему прямо
в глаза. Очевидно, он не знал обо мне, и сейчас не лучшее время его просвещать.
– Пока находитесь на этой планете, вы – гость инвалидов. Они настоящие эксперты в
земной истории, и вы будете относиться к ним с подобающим уважением.
Невысокий бородатый мужчина увидел выражение моего лица и нервно отступил:
– Я не собирался никого оскорблять. Профессора Чана все называют «обезьяной», и он
не возражает.
– На самом деле, профессор Берген, возражаю, – спокойно и с достоинством отозвался
Чан. – Плохо уже то, что все награды достаются внеземным ученым, хотя их работы хуже
наших, и все об этом знают. Не хватало еще, чтоб вы в глаза называли меня животным.
44
Берген залился краской:
– Я искренне прошу прощения. Я не подумал, каково это для... для инвалидов.
– Извинения приняты, – кивнул Чан. – Жизнь земных академиков крайне огорчительна.
Благодаря анонимной подаче материалов мы можем опубликовать часть статей, но любая
наградная комиссия исключает нас под тем предлогом, что мы не можем отправиться на
церемонию награждения. Мы живем не в век Исхода, установить прямую телесвязь – не
проблема, но... – Он с грустью пожал плечами.
– Я принимаю вашу точку зрения. И раз сам состою в нескольких комиссиях, даю слово,
