— Только давай сразу договоримся, — начинает он. — Это…
— Только один раз, — кивает она. — Я угадала? Сделайте это один раз, и даже если я не смогу вам помочь (хотя я смогу), я больше никогда вас не побеспокою. Я согласна. Я никого больше к вам не привезу.
Она открывает сумку, достает пудреницу и пудрит нос. Он пытается и не может припомнить, когда последний раз видел, как девушка пудрит нос. В таких крохотных городках в пудре нет никакой необходимости. Она улыбается.
— Организаторские способности — это умение предугадывать будущее. Совсем немного.
— Я предугадываю, что им будет скучно и ты будешь психовать, а я останусь с носом.
Ее зеленые глаза меняют цвет. Теперь они напоминают дым над горящим лесом — темные, опасные, и в них светится вызов.
— Вы хотите, чтобы я и в самом деле предсказала ваше будущее?
Из сумочки — а это очень маленькая сумочка — она извлекает деревянную флейту. Это старая флейта. Она темная и гладкая от пальцев, такая длинная, тонкая и изогнутая, что напоминает отрезок конца света. Она слишком большая, чтобы поместиться в этой сумочке. Она подносит флейту к губам и начинает играть. Сквозь поцарапанное зеленое окно самолета он смотрит на заснеженные поля, которые пересекают черные полосы. Темные и скудные, как ее музыка. Этот пейзаж — воплощение одиночества.
— Прекрати, — говорит он.
Но она продолжает играть. Песня флейты меняется, обвивая его подобно зеленым щупальцам.
— Прекрати!
Она отнимает флейту от губ.
— Я вас не обману, — говорит она.
— Девчонки?
— Девушки, — уточняет она.
Их восемь. Иностранцы. Японцы. Пятеро из них — девочки-подростки. С ними двое мужчин постарше: один высокий, с усами и длинными волосами, второй круглый, ленивый крепыш. Один из подростков — мальчишка. Во всяком случае, Грину так кажется, хотя волосы мальчика собраны в длинный хвост. На девочках плиссированные юбки и розовые банты. Они хихикают, толкаются и тычут в его сторону пальцами. Они все похожи друг на друга. Торчащие во все стороны волосы, заостренные, похожие на лисьи мордочки личики. Они крошечные. Они даже кильку станут тянуть вдвоем.
— Таланты? — шипит он.
— Сами увидите.
Один из мужчин подходит к ним, кланяется, называет имя, разобрать которое мистер Грин не в состоянии, и говорит, что он «почтен» и все такое. Или что-то в этом роде. Знание языков не входит в число достоинств мистера Грина.
— Я возглавляю школу додзе Универсальных Боевых Искусств. Это мои студенты. Они же мои дочери.
Девочки хихикают. Старшеклассницы, не старше. Одна из них приседает в реверансе, а потом начинает кружиться, размахивая пучком розовых лент.
— Боевые искусства Летающей красавицы, — напевает она.
У одной из них розовый рюкзачок с рисунком белой кошки и надписью: «Привет, Киска». Боевые искусства Киски? Девочка моргает глазищами и молча морщит носик. Остальные пытаются спрятаться друг за друга. Мальчишка хорохорится, подобно единственному петуху в курятнике.
— Мы очень почет за вас вести нас рыбалка, — произносит ленивый крепыш. На нем слишком большая кепка «Ред Сокс», надетая козырьком назад, и слишком большая куртка, тоже «Ред Сокс». Это производит неожиданно пугающее впечатление. Кажется, что он вот-вот увеличится до своих прежних внушительных размеров.
Они смотрят на него, как будто ожидая, что он им что-то скажет. «Подсказки, — думает он. — Они ждут от меня советов». У них у всех большие глаза. Ему кажется, что его окружили рисунки котят.
Они смотрят на него.
Он смотрит на них. Единственный совет, который приходит ему на ум, звучит так: «Не ешьте желтый снег».
Он откашливается.
— Ну, в общем, вы едете на рыбалку. Не провалитесь под лед.
Они все хихикают. Ч-черт побери!
— Надо получить багаж, — сообщает высокий мужчина и вместе с крепышом направляется к багажной карусели.
Остальные гурьбой идут за ними, перешептываясь и оглядываясь на мистера Грина.
Девочка с розовыми лентами что-то шепчет мальчишке-петуху.
— Скрывать свою личность, — шепчет он в ответ.
Отлично, они разочарованы. Мистер Грин, нахмурившись, смотрит на турагента. Она стоит рядом, горделиво приосанившись.
— Думаю, они ожидали увидеть…
— Зеленую маску и плащ, сияние силового поля…
— Я в состоянии заканчивать собственные предложения.
Они ожидали увидеть Зеленую Силу, Атома, Оборотня, Бэтмена, Игуану. Супергерои должны были улыбаться, демонстрируя идеальные зубы и кубики пресса. Они рассчитывали отправиться на ловлю Рыбы-Монстра. Вместо этого передними предстал одетый в потертые джинсы и клетчатую рубашку старый рыбак с обветренным лицом и ведром выращенной на ферме форели.
— Чем они занимаются? Захихикивают злодеев насмерть?
— Прошу вас… — говорит она.
Он откашливается, наблюдая за хорохорящимся мальчишкой, пытающимся унести все самые тяжелые вещи в одиночку.
— Этот малец и девчонки… Даже не смешно.
Она смотрит на него с таким видом, как будто собирается расхохотаться. Но сквозь это веселье чувствуется грусть.
— Окатите его холодной водой, — почему-то предлагает она.
Подростки и их сопровождающие возвращаются, волоча за собой валовой продукт Японии на колесиках.
Во время перелета на озеро рыжеволосая китаянка заставляет всех петь старые песни. Он наблюдает за девушкой. Яркая, как пламя, мимолетная, как огонек спички. Любить людей — это все равно, что любить листья или морозные узоры на утреннем стекле. Дохни, и они исчезнут.
Все же он тайком поддерживает перегруженный самолет.
Озеро покрыто льдом. Толстый твердый лед и никакого тумана. Подростки укутываются в парки, надевают шапки, варежки. Мистер Грин ведет девчонок за дом и помогает им соорудить укрытие. Он делает нечто, чего не делал уже очень давно, — возводит сияющую зеленую полусферу.
— Накидайте сверху снег.
— О-о-о! — протяжно выдыхают они. — Ano ne!
Когда они накрывают полусферу снегом, она превращается в обычную хижину, а точнее — иглу. Иглу источает мягкий свет и похожа на неоновый фонарик среди снежного бурана.
Теперь совет.
— Кто-нибудь знает, зачем мы накрыли хижину снегом? Таким образом вы скрываете от окружающих свою тайную сущность. Вам не нужна реклама.
Они согласно кивают головами.
— Люди смеются, — говорит пацан с хвостиком, наполовину высунувшись из хижины.
В его голосе слышится ожесточение. На его джинсах красуется бабочка. Наверное, он голубой.
— Нет. Дело не в том, что люди смеются. Ваши враги вас находят. Вас находят люди, которые хотят причинить вам вред.
Пацан задумывается.
— Это одно и то же. Смех. Вред.
Пацан ничего не соображает.
Мальчишка и мужчины поднимаются на чердак, а девчонки хихикают в новенькой иглу.
Рыжеволосому турагенту достается пустующая комната в его доме. Она моется под душем, пока зеркало не запотевает. Он моется после нее. В ванной пахнет лавандовым мылом и женщиной. После смерти Ланы прошло уже двадцать лет. Прошла целая вечность с тех пор, как он был простым смертным мужчиной с Ланой. От такого количества людей, вторгшихся в его пространство, ему не по себе.
В одних носках он идет в комнату и находит рыжеволосую девушку перед камином. Она вытирает волосы полотенцем, меняя их цвет с красного дерева на пламенный. На ней зеленый свитер, который идеально сочетается с волосами и джинсами, облегающими ее подобно тонкому слою краски. Ему неловко, потому что до него вдруг доходит, что он не задал ей самый очевидный вопрос.
— Меня зовут Лан, — говорит она.
Он морщится.
— Я знаю, — говорит она. — Это напоминает имя вашей жены. Простите. Но меня зовут просто Лан.
Он берет себя в руки.
— Это имя твоего таланта?
Она с улыбкой качает головой.
— Это просто мое имя.
— Странное имя.
— Не более странное, чем Зеленая Сила.
— Зеленая Сила, — повторяет он. — Билл. Приемные родители называли меня Билл. Фамилия может меняться, но я всегда остаюсь Биллом.
Он смотрит на огонь, вспоминая потоки огня. Он падает, падает. Вокруг него визжит гравитация. Он ловит ее и формирует из нее колыбель…
— Билл, — произносит она. — Мило. Так почему вы хотите умереть, Билл?
Ей, наверное, лет двадцать… двадцать пять? Она умрет раньше, чем он успеет ее толком узнать.
Он сотни раз рассказывал свою историю. Он видел ее в комиксах столько раз, что уже и сам готов поверить в то, что его мама пекла пироги к церковным праздникам, а папа работал трактористом на ферме. Но он помнит Первую мировую войну, и гражданскую войну, и революцию. А прежде чем он получил имя Билл, его звали Уилл и Гуилхем, и Уилла-хелм, а его родителями были Мутти и Даду.
