я говорю о своем сыне Мацее, который позволил Энн передвигаться по лесам без нормального сопровождения. Идиот! Впрочем, сейчас не об этом.
Барон жестом пригласил меня сесть в одно из глубоких кресел, стоявших перед его столом.
— Я говорю о том, что будет в ближайшее время. Ко мне прибыли посланники графа Шталя, того самого, которому я еще со времен жизни отца якобы чем-то обязан. Еще больший придурок, чем мой сын, но сам понимаешь, я не могу отказать сюзерену.
Честно говоря, я не до конца понимал, к чему ведет барон.
— Эти псы передали, что король созывает войска. Он хочет поджарить пару слишком крикливых павлинов в соседней системе. Я не могу с ним не согласиться в этом вопросе, но! — Манфред поднял указательный палец. — У меня и в Терции дел по горло. А этот болван граф требует присутствия меня и моего сына. Будто солдат с техникой мало…
Кажется, до меня начало доходить. Энн снова нужен телохранитель?
— Энн остается править?
— Эта дурочка не смогла бы управлять даже деревней из двух домов, а ты говоришь про город, рудники и всю Терцию целиком. Нет. Остается править мой доверенный человек, Фило. Думаю, ты с ним знаком.
— Энн говорила еще про Дайану…
— Девчонка слишком много говорит, — проворчал старик, и я понял, что сказанул лишнего. — Думаю, она дала Дайане не слишком лестную характеристику, верно? Ничего. Не ее дело, кто будет управлять. Твоя задача — внушить ей, что нужно быть куда осторожней, чем прежде. В следующие полгода-год она не сможет прятаться за моей спиной и продолжать делать глупости. Ей пора повзрослеть и выйти уже наконец замуж.
— Думаю, она будет популярна среди женихов, — невпопад заметил я.
— Правильно думаешь. Только ее гонор и переданная от родителей спесь рано или поздно приведут ее под венец с каким-нибудь козлопасом, держу пари. Она чрезмерно пользуется моей добротой, и я не могу с этим ничего поделать!
Видно было, что барон взволнован. Его не интересовала та кампания, на которую он с сыном отправлялся. Манфреда заботила судьба его владений, судьба его наследников. Для него это было первоочередней любых войн. После покушения на Энн он инициировал ряд проверок в городе, в результате которых гвардия накрыла несколько мелких шаек бандитов, пару контрабандистских тайников и черт знает что еще. Наказать виновных за нападение было делом его семьи, делом его чести, делом защиты имени Айзенэрцев, в конце концов. Все лорды заботились в первую очередь о своем имени, и лишь потом обо всем остальном. О людях, окружавших их, они переживали в последнюю очередь. Барон замолк, и черт знает, сколько бы еще он пребывал в молчании, если бы я его не спросил:
— А те бандиты, что напали на нас у моста… Выяснили, кто они и кем посланы?
Барон поморщился — не привык, что подчиненные задают ему вопросы, но все же поборол собственную спесь и ответил:
— Это была группа бандитов Сильвио, тех самых, информацию про которых получил Мацей в день нападения. Я не верю в совпадения. Кто-то хочет лишить Терцию наследников. Тяжелое оружие у них было из списанных запасов гвардии. У меня завелась крыса, и я не знаю, кто это. Вот это меня беспокоит в первую очередь! Тварь, судя по всему, сидит где-то наверху, и это меня пугает более всего.
— И в этих условиях вы доверяете мне? — нагло приподнял я бровь. — Наемнику-бродяге с севера…
— … за которым охотятся веселые эссванские парни, жаждущие видеть твой труп. Вот и мне интересно, почему я должен доверять тебе. Что ты наделал в Серых холмах?
Рассказывать обо всем мне не хотелось. Опыт жизни говорил одно — не верь никому и никогда, и особенно старикам из замков. Те точно продадут кого угодно за пару монет, если это не их родственник. Родственника они продадут за сотню монет. Но фактически я был в плену у Айзенэрцев, у всех сразу. У Манфреда с его армией, у Мацея с его байками про мотель у Бейна, у Энн… Про Энн я даже думать не хотел. Стараясь максимально корректно подбирать слова, я рассказал о нашем последнем с ныне покойным Джуном выезде, упомянув злополучные гильзы.
— Гильза? Шталей, говоришь… — барон задумался. — Где она?
— Хм… Вроде как в бардачок закинул. Точно не выкидывал, хоть и хотел.
— И где этот «бардачок»?
— В вашем гараже, милорд. Транспорт до сих пор мне не починили. Глядишь, забыли…
Манфред грязно выругался, нажал кнопку коммутатора, матом и словесными помоями велел механику немедленно осмотреть мою машину, найти гильзу и принести ее в покои.
Впрочем, осматривать ее не стал. Подозвав с помощью того же коммутатора Фило, он велел:
— Отнеси гильзу Молчуну — пусть узнает все о ней и об оружии, из которого стреляли.
Я с удивлением отметил, что старику не понравилось приказание барона, хотя более лояльного человека в замке надо было еще поискать. Не в силах сдержаться, я задал Манфреду еще один вопрос:
— А кто этот Молчун? Ему можно доверять?
Айзенэрц побагровел.
— Я не привык, что кто-то обсуждает мои приказы. Даже в таком формате. Ты должен быть благодарен, что я даю тебе работу. Высокооплачиваемую, заметь. Я доверяю тебе жизнь и здоровье своей племянницы, этого достаточно. Остальное оставь мне.
Высокооплачиваемую так высокооплачиваемую. Разумеется, платил барон неплохо, но и головы лишиться на этой работе было проще простого. Даже будучи наемником в Эссване я рисковал куда реже и в куда меньших объемах. При переходе границы Терции ставки в моей жизни резко повысились. Кстати, насчет оплаты. Я спросил Манфреда, нужны ли ему координаты тайника с контрабандой.
— Мацей во время чистки не все нашел?
— Нет, разумеется. Я встретил одного старичка… и думаю, он не один такой был. Полный рюкзак наркотиков. Думаю, он хотел перейти границу через горы около рудника.
— Мать его… — прорычал барон. — Сто монет, не больше.
Договорились мы довольно быстро. Кажется, Манфред уже начал жалеть, что позвал меня на службу.
Глава девятая
Вассал и сюзерен
Ровно в полдень барон выгнал всех своих гвардейцев в поле перед замком, построил красивыми шеренгами. Давно я не видел ничего более завораживающего. Несмотря на некоторую расхлябанность и, если так можно было сказать, анархичность, в повседневности, эти воины, когда того потребовал
