– Нет уж! – возмутился Геремор. – Я королевский стражник, а не клоун!
– Зачем клоун. Будешь факиром. У тебя же есть эта золотая хреновина, вот и покажешь какое-нибудь чудо. Местные все равно просто так не отвяжутся.
– Ладно, – сказал эльф. – Магом я могу побыть. А Гиллигилл будет человек-жаба, – он покосился на орка, который по старой привычке отправил в рот пригоршню мух. Толпа встретила это событие возбужденным рокотом.
Наконец дошли до дома, где жила старушка, у которой Миша пристроил поросенка.
Фасад выходил на тенистую улицу. Позади располагался обширный двор, за которым тянулись огороды, а за ними зеленел лес.
– Вот что, – сказал Миша. – Я пойду за поросенком, а вы стойте здесь. Незачем старушку нервировать.
Милиционер толкнул скрипучую калитку.
– Вы слышали? – пробурчал Геремор. – «Незачем старушку нервировать»! Будто мы компания пьяных русалок.
В это время из-за стоявшего неподалеку сарая появился пес. Наверное, это был самый несуразный пес во всех подлунных мирах. Он походил на вымазанный ваксой черенок лопаты, к которому с одной стороны приделали ботинок с раззявленной зубастой подошвой, а с другой – вечно задранный кверху кухонный ершик. Все это сооружение передвигалось на четырех негнущихся лапах. В карих глазах хвостатого светилось неукротимое любопытство.
Бодрой рысью пес подбежал к Геремору и остановился в нерешительности.
– Это еще что? – брезгливо поморщился эльф. – Пшел вон. Вон! – Геремор выразительно махнул рукой.
Но четвероногий гость не собирался уходить. Он отчаянно замахал хвостом, и распахнул пасть в широченной улыбке, отчего язык затрепыхался с тихими хлопками, как флаг на ветру. Еще пес начал было задирать заднюю лапу, но тут же опустил ее на землю, по-видимому, сочтя этот жест неуместным для дружеского приветствия.
– Че надо, блохастый?! – рявкнул Геремор. – Костей нет. Вон пошел!
– Кыш отсюда, – подхватил Олло.
– Чего на собачку окрысились? – сказал орк с неожиданной нежностью. Он сел на корточки и почесал хвостатого гостя за ухом. Рукав черной кожаной куртки пополз вверх, обнажив могучее волосатое запястье.
– Хорошая псина, – проворковал орк. В ответ на похвалу пес еще неистовее замолотил хвостом.
– Ты еще поцелуйся с ним, – фыркнул Геремор. – Он за это с тобой блохами поделится.
– Как бы мне тебя назвать… – мурлыкал Гиллигилл, не обращая внимания на эльфа. Похоже, орк вознамерился прибрать пса к рукам. – Пушок? Барон? Кусака?
– Велосипед! – подбросил Олло слышанное где-то словцо.
– Хм… – орк почесал макушку. – Длинновато. Но звучит хорошо. Благородно. Ладно, будешь зваться Велосипед.
Довольный тем, что у него теперь есть имя, пес плюхнулся на задние лапы и тоненько завыл.
– Зачем он тебе? – проворчал Геремор.
– С ним веселей, – ответил Гиллигилл. – Люблю собак.
Тем временем от толпы, следовавшей по деревне вслед за необычными гостями, отделился лысенький сморщенный старичок в замызганной рубашке, потертых брючках и домашних тапках на босу ногу. Сильно хромая, он подковылял к волшебной троице и остановился. Постояв немного и оценив внешность пришельцев, он кашлянул, и проговорил скрипучим голосом:
– Вы откуда ж будете, служивые?
– Из цирка, – процедил сквозь зубы Геремор. «Легенда», придуманная Мишей эльфу решительно не нравилась, но свою собственную он выдумать не успел. Да и мог ли он придумать что-нибудь правдоподобное в этом совершенно незнакомом, непонятном мире?
– Циркачи! – крикнул дедок односельчанам. Толпа радостно загудела, из ее недр вынырнули несколько ребятишек и присоединились к парламентеру. – А из какого ж цирка? – задал старичок новый вопрос. – Областные или из самой Москвы?
– Из Москвы, – наобум ответил Геремор. Олло и Гиллигилл молча кивнули.
– Столичные! – в полном восторге объявил старичок. – Так вы выступать будете?
– Дяденька, а фокусы покажете? – пропищал лопоухий карапуз лет шести, дергая Гиллигилла за полу кожаной куртки.
– Вот он будет, – ответил орк и ткнул пальцем в Геремора. – Он у нас величайший маг и волшебник. Только ты, малыш, отойди подальше, а то, когда дядя фокусник в ударе, с ним рядом небезопасно.
– Фокусы! – заверещал мальчишка, послушно отбежав на несколько шагов.
– Ну спасибо, Гиллигилл, – прошипел Геремор, бросив на орка жгучий взгляд. Гиллигилл ответил улыбкой от уха до уха, и на его желтых зубах золотом блеснуло солнце.
Миша битый час торчал у загона с поросятами. Рядом высилась верстообразная старуха с похожими на вилы руками.
– Вон он твой! – трубно гудела старуха, тыча острым пальцем в один из двадцати поросячьих хвостиков, топорщившихся вокруг корыта с похлебкой. От корыта доносилось оглушительное чавканье.
– Как же мой? – в десятый раз отвечал Миша. – У моего на заду пятно прямоугольное – вроде как номер у машины.
– Так и у этого пятно! – не сдавалась бабка.
– Да не прямоугольное оно, а бабочкой.
– Ну какая тебе разница, Миша? Бери этого, вон какой справный. Бери скорее, мне курей пора кормить. Слышь, орут!
– Не нужен мне этот, Мария Андревна. Мне мой нужен.
– Что ж ты привередливый такой, – покачала головой Мария Андреевна. – Порося все равно что невесту выбираешь.
– Вон! Вон он, с того угла! – завопил вдруг Миша, углядев заветный прямоугольник среди пятен всевозможных форм и расцветок.
– Ишь глазастый! – удивилась старуха. – Ладно, щас поймаю. Сам не лезь – не справишься. Мешок пошире открой.
Она отворила калитку, шагнула в загон. Миша с готовностью распахнул мешок.
Однако прежде чем бабка успела сделать несколько шагов, поросята прикончили остатки обеда и разом рассыпались по загону.
– Ах, чтоб вас! – вскрикнула хозяйка.
– Дайте, я помогу, – сказал Миша.
– Ну который вот? – убивалась старуха. – У меня Дмитрий Михалыч поросями заведует, а я ихние рожи не помню. Может, деда моего подождем, Миш? Он вечером будет.
– Не могу я ждать, Марья Андреевна. Тороплюсь.
– Так мне одной теперь не выловить. А ты пиджачишко свой измажешь. Вон он у тебя какой красивый. В гости собрался?
Милиционер кивнул.
– Ага. На именины. А порося – подарок.
– Ой беда, – вздохнула старуха. – Ну, подь сюды. Загонять будем.
– О боги! – прошептал Олло. – Где этот Миша?
Рыжий эльф стоял у забора, в тени старой-престарой яблони. Из дыр и щелей, которыми изобиловал ствол, таращились любопытные глаза короедов. Между косичками Олло примостилось большое зеленое яблоко.
В сорока шагах, на дороге, у припаркованной черной машины (окружающие называли ее джипом), Геремор проверял тетиву. Стоявший рядом очкастый юнец (местный диджей и тамада) торжественно возглашал толпе:
– А сейчас, почтеннейшая публика, наши гости повторят знаменитейший подвиг Вильгельма Телля. Как известно…
«Психи, психи, психи» – думал Олло, чувствуя, как дрожь в коленях передается яблоку и оно начинает подпрыгивать на голове.
– Не гоношись, – прошипел Гиллигилл, исполнявший роль ассистента. – Яблоко упадет.
– Давай-ка ты вместо меня постоишь, умник! – огрызнулся Олло.
– Не-а. Это ваши эльфовские забавы из луков пулять.
Сидевший у ног Гиллигилла Велосипед согласно подгавкнул.
– Эльфы не делают друг из друга подставки для мишеней. В отличие от людей, – проворчал Олло.
– На счет «три», – крикнул юнец. – Раз!
Вдруг откуда-то донесся отчаянный поросячий визг.
– Два!
Визг потонул в залпах грязной площадной брани, от которой в радиусе ста метров скукожились крапивные листья. Тракторист Иванов зашевелил губами, как прилежный студент на лекции, стараясь запомнить особенно удачные обороты.
– Тр…
На улицу маленьким визжащим метеором вырвался поросенок. За ним гналось двуногое существо, отдаленно напоминавшее перемазанного навозом разъяренного милиционера. Слова «разъяренный» и «навоз» – главные характеристики.
