- Спокойно, Люси, - уговаривала я саму себя. - Это вполне нормально. Мёртвые люди иногда производят звуки.
- Душа уходит, - сказал мне папа, когда я услышала это в первый раз и точно также испугалась, как сейчас. - В этом нет ничего плохого, а даже очень хорошо. - Но потом труп рядом с ним громко пукнул, и я не могла себе представить, что души пердят, когда уходят. Но папа только рассмеялся и сказал, что здесь значит идёт речь о непослушной душе.
Как бы там ни было - эти звуки не означали, что мёртвые были ещё живыми. А если вдруг были, то у них в гробу находился колокольчик. Это был бесплатный сервис папы. Он говорил, что колокольчик совершенно не нужен, потому что если кто и знает мёртв ли человек или нет, то это точно он. Но это успокаивало родственников. Некоторые просто не хотели верить в то, что мёртвый мёртв, даже если папа заверял их в этом десять раз.
Но гроб позади меня стоял открытым. Широко открытым. Если мёртвый человек проснётся в этом грабу, ему не нужно будет звонить в колокольчик. Ему нужно будет только прочистить горло или положить мне руку на плечо. Свою холодную руку ...
Быстро я повернулась. Это было женщина. Как чаще всего бывало. Она, должно быть, была очень старой. Её лицо было покрыто складками и морщинами и коричневыми пятнами. Её закрытые веки отсвечивали сливово-синим и светло-фиолетовым с намёком на розовый блеск - мама уже поработала. Но губы были бледными, больше жёлтыми и синими, чем розовыми. Я вздрогнула.
И всё же - её лицо выглядело спокойным. Спокойным и в тоже время удовлетворённым и таким, будто она чего-то ждёт. Могвай начал скулить и царапать меня за штанину. Я не обращала на него внимания. Я всё ещё пристально смотрела на лицо старой женщины, которое в мерцание свечей внезапно стало выглядеть снова как живым. Опять моего затылка коснулся ледяной, влажный сквозняк и послышался тихий стук. Дверь закрылась.
Некоторые свечи затухли, и стало так темно, что я на один момент ничего не могла больше видеть. Я могла бы поклясться, что больше не была одна. Кто-то был здесь внутри, со мной и мёртвой. Он только что зашёл в подвал вместе с холодным сквозняком и захлопнул дверь.
- Мама? - прошептала я. Я вцепилась в край гроба: полированная древесина и под ней сразу мягкий, блестящий материал внутренней отделки.
Никто не ответил. Только Могвай начал ещё сильнее храпеть и скулить. Не переставая, его когти царапали вдоль моих штанов. Я сдвинула его в сторону, но он тут же вернулся и продолжил докучать мне.
- Кто там? - спросила я более громко. - Папа, мама? Это вы? - Я затаила дыхание и стала ждать. Снова я ничего не услышала, кроме гудения холодильных комнат и действующего на нервы визга и храпа Могвая. Он хотел выйти отсюда, и к чёрту, я тоже этого хотела. Кто бы там не стоял за моей спиной - мне надо сбить его и пробежать мимо.
Я развернулась и достигла одним прыжком двери. Хорошо, за мной никто не стоял, хотя я всё ещё чувствовала его. Но мама не только поставила подсвечники и всё украсила розовым, но и установила возле гроба вазу с сухими ветками. Я свалилась на пол с вазой между моих колен. Она разбилась на несчётное количество осколков, а выступающие ветки расцарапали мне лицо. За моей спиной громко загремело, но это меня не заботило, я хотела только одного: как можно скорее отсюда выбраться.
Я подтянулась на ручки двери вверх и попыталась надавить на неё. Она не пошевелилась. Могвай начал взволнованно лаять и царапать лапами дверную раму.
- Я пытаюсь, не видишь? - ахнула я и навалилась всем весом на ручку, но снова я не смогла опустить её вниз. За мной начало потрескивать и щёлкать. Я затаила дыхание. Потрескивать? Щёлкать? Нет, трупы такого не делали. Они пукали и свистели, но они не трещали. Но прежде всего они не воняли сгоревшей листвой.
- О нет ... Нет! - Уже потрескивание стало громче, чем мой голос. Сухие ветки, которые свисали поперёк подсвечников, ярко горели. Языки пламени достигали потолка.
Быстро я схватила кувшин с водой и вылила воду на горящие ветки. Взрыв был таким сильным, что отбросил меня назад. Я мягко приземлилась на мёртвую женщину в гробу, которая поддавшись, зашипела, в то время как передо мной загорелся весь стол. Это была не вода.
- Мама, ты глупая корова, ты всё переставила! - выла я. - Да ведь в кувшин для воды не наливают спирт! - Мои слёзы тут же испарялись. Моя кожа была настолько горячей, что казалось, она горит, мой плач перешёл в кашель. Задыхаясь, я сорвала покрывало с трупа и бросила его на пламя, но это было бесполезно, и покрывало тоже загорелось и упало потрескивая на пол, где остаток разлитого алкоголя, маленькой узкой дорожкой из огня спешил к моим ногам.
А потом я учуяла воду. Речную воду. Да, это пахло как Рейн, прекрасным, тёплым летним днём. Вода была здесь. Она спасёт меня. Она позволит мне дышать.
Вот ты наконец, подумала я с чувством избавления, и закрыла глаза. Мне не нужно было больше стоять. Мне нужно было только лечь на пол и на огонь и ...
- Только не она! - раздался крик в рёве огня. - Ты её не получишь! Ещё нет! Она принадлежит мне! - Кто-то схватил меня и потянул за шиворот вверх. Паническое завывание Могвая перешло в радостный лай.
- Оставайся в сознании, Люси, и открой свои чёртовы глаза! Посмотри на меня!
- Но вода ... река ...
- Нет! Тебе нужно посмотреть на меня, я здесь! - С трудом я заставила свои веки открыться и посмотрела в один ярко-голубой и один тёмно-зелёный глаза. Я наклонилась вперёд и закашляла, пока мои лёгкие не затряслись. Леандер толкнул меня в угол рядом с окном, и сунул мне в руки извивающуюся собаку. Потом он разбежался, прыгнул на гроб, схватил металлическую расчёску, нырнул через всё комнату и воткнул остриё расчёски в водопроводную трубу, которая вилась как серый червь от потолка. Высоким фонтаном вода выстрелила из неё и опрокинула Леандера на пол. Некоторые части огня, шипя, потухли, но ножки гроба уже тлели. В один момент я снова была в состояние думать.
- Нам нужно выбираться отсюда, Леандер! - закричала я, но не знала, услышал ли он меня. Я сама не слышала себя, раздавались только журчание воды и жёсткий треск и рёв пламени. Был ли он вообще ещё жив? - И труп тоже нужно вытащить отсюда! Быстро!
Да, труп нужно вытащить, потому что мама ещё сегодня утром рассказывала, что были запланированы помпезные похороны, с открытым гробом, потому что все родственники хотели ещё раз увидеть и попрощаться со старой доброй женщиной. Если она здесь сгорит с нами, папа сразу может закрывать свой бизнес.
Прямо рядом с гробом громко стрельнуло, и дождь из искр посыпался на лицо женщины. Я прокатилась под струёй воды к ней, встала, и вытерла пылающий пепел с её прохладной, мягкой кожи. Леандер тем временем пытался снова и снова открыть дверь, но и он не мог сдвинуть ручку с места.
- Она заела! - заорала я, кашляя. Теперь я больше не могла вдыхать, а только выдыхать и кашлять. Весь подвал был полон густого дыма и чада. В отчаянии я огляделась в поисках какого-нибудь решения. Окно? Сможем ли залезть вверх на окно?
И почему там наверху так ярко и серебристо светится? Там что, тоже горит?
- Леандер, посмотри! - прохрипела я.
- О нет! - бушевал Леандер. - Теперь ещё и этот ботаник решил вмешаться!
Как серебренная шаровая молния Витус промчался через окно к нам вниз. На одну или две секунды весь подвал засветился, прозвучала последовательность звуков, которые были такими высокими и сильными, что я упала на пол и прижала руки к ушам. Струя воды сильно барабанила по спине, а жар пламени заставил взвыть меня от боли.
Потом на короткое время наступила мёртвая тишина, а пол подо мной начал гудеть. Я задержала воздух. Гул стал более глухим и угрожающим, пока земля подо мной не начала колебаться и шататься. Это продлилось только пару вздохов, но во время этих вздохов я застыла от страха. Земля тряслась. Это было землетрясение! С мягким стуком дверь открылась.
- Теперь убирайся отсюда! - закричал Леандер. – Вставай, Люси! - Я подтянулась наверх с помощью обгоревших, горячих ножек гроба, разблокировала тормоза на его колёсах и повезла его, толкая перед собой в сторону двери. Мёртвая женщина хотя и потеряла несколько пучков волос и свои брови, но в остальном выглядела довольно сносно, если не брать в счёт её экстравагантно накрашенные глаза. Вместе мы вытолкали дымящийся гроб из двери и из последних сил отбуксировали его к наклонной плоскости, которую папа специально для этого цели построил рядом с лестницей. Густой дым повалил из подвала на лестничную площадку. Дверь на улицу уже была открытой - землетрясение Витуса сделало всю работу.
На скользком пороге гроб выскользнул у меня из рук, и Леандер не смог его больше остановить. Гремя, он вылетел на тротуар и проезжую часть дороги, пока не остановился посередине булыжной мостовой.
