— Да, вы просто консерваторы! — «ужаснулся» Роб. — Это, извини, у вас только по женской линии, или мужчины тоже члены клуба?
— Я тебе потом отдельно все расскажу, ладно? — Барбара закурила и сделала крошечный глоток кофе. — Но вернемся к нашим баранам. Итак, с чего начнем?
— Давайте, с меня, — предложил Роб.
— Не возражаю, — кивнул Дюк, и поскольку остальные промолчали, Роб начал рассказывать, что и как с ним происходило после звонка Абе Кройтера.
Роб и всегда умел излагать мысли ясно и просто — особенно, когда этого хотел, — так что и теперь он не стал утомлять слушателей несущественными подробностями. Однако, если часть умолчаний, как поняла Елизавета, касались их с Робертом личных тайн — будь то история старой дружбы, так неожиданно превратившейся в историю любви, или все те подробности, которые могли хотя бы намекнуть на наличие у них двоих особых способностей, — некоторые другие «упрощения сюжета» явно касались, так сказать, профессиональной деятельности рассказчика. Елизавета обратила внимание, что Роб так и не назвал по имени человека, который взламывал для него сервер «Глобал реал-эстэйт», как не объяснил и того, откуда взялся у него незарегистрированный пистолет. Между тем, Лиза тоже не сегодня родилась, и кое-что о такого рода делах все-таки знала. Достать нелегальный ствол можно и даже несложно, если знаешь, к кому обратиться. Что же касается хакеров, то их гораздо больше, чем хотелось бы, и это правда жизни. Тем не менее, «ворошить эти угли» Лиза сочла неуместным: у каждого свои тайны, тем более что они здесь не одни, а в компании. Да и неважно, в сущности, где Роб добыл пистолет или познакомился с хакером. Есть и есть. Другое дело, прояснить по-настоящему важные детали.
— Вопрос задать можно?
— Да, на здоровье, — улыбнулся Роб, встретившись с ней взглядом.
— Этот твой друг, я имею в виду Абе, как он узнал, что тебя «заказали»? Я поняла, что у него есть свой человек в «Оракуле», но откуда этому человеку знать, что Абе все это вообще интересно?
— Вопрос закономерный, — кивнул Роб и взглянул на Дюка, словно спрашивал разрешения, но тот лишь плечами пожал. — Видишь ли, впрочем, это, наверное, и Бабс будет интересно. 60-й Егерский полк — это так называемый четырехбатальонный…
— Я знаю, — кивнула Изи. — Четыре батальона. Один учебный, два — срочных, и один — быстрого развертывания, контрактный.
— Изи! — судя по всему, Роберт был, что называется, шокирован уровнем ее осведомленности в такого рода делах. — Ты продолжаешь удивлять, и это через восемь лет знакомства!
— Да, я такая! — рассмеялась Изи, чувствуя, что краснеет от удовольствия. Ей нравился этот новый стиль общения с Робертом, подразумевавший легкий флирт и «отношения», что бы под этим словом не подразумевалось на самом деле.
— Да, я такая! И собираюсь удивлять тебя и дальше. Но давай вернемся к моему вопросу.
— Давай, — не стал спорить Роб. — И знаешь, Изи, ты действительно задала очень правильный вопрос. Состав диверсионно-разведывательных групп считается секретным, особенно тех групп, которые участвовали в заграничных миссиях. Добыть эту информацию сложно, хотя и возможно, разумеется. Тем не менее, моя первая мысль была именно о взломе файлов Министерства Обороны, ведь то, что мы — я и Абе — служили вместе, можно узнать, только из досье отдела Специальных Операций. Там есть список — все девять имен вместе. Я так и подумал: хакнули файлы военного ведомства и получили список. Тогда все выглядит вполне логично: человек Кройтера видит список и сообщает об этом Абе. Абе удивляется и спрашивает, с какой стати «Оракул» интересуется данными из закрытых источников, и получает ответ, что все это из-за меня. На тот момент, мне все это так и представлялось, но то, что звучало складно позавчера, сегодня мне уже таковым не кажется. Одно из двух, или начальство нас обмануло, и в списках полка мы записаны вместе, по крайней мере, как отделение, или у Абе есть контакт в контрразведке.
— Объясни, пожалуйста, — попросила Лиза и только теперь вспомнила о сигарете, зажатой в пальцах и успевшей под разговор выгореть наполовину.
— Нам гарантировали, — вступил в разговор Дюк, — что формально мы будем числиться в списках Минобороны, как отслужившие срочную в 60-м Егерском. Это информация для служебного пользования, но не более того. На другом уровне секретности находятся данные о резервистах первой волны. Ну, то есть, если датчане на нас нападут, или НАТО с русскими завяжется, нас, вроде бы, должны выдернуть в первые двадцать четыре часа кризиса. Но и там, и там мы все фигурируем или по алфавитному списку со всеми остальными егерями, или по специальностям. Я, например, оператор наплечной системы ПВО. Самолет такой штукой не сбить, разумеется, но геликоптер — при удачном стечении обстоятельств — вполне. А ты кто, Роб?
— Я разведчик.
— Ну, вот, это уже серьезнее, однако ни о каком списке, где бы вместе фигурировали минометчик Абе Кройтер и разведчик Роберт Хелш, не может быть речи. Значит, или нам наврали, и такие списки по подразделениям все-таки существуют и, соответственно, их нетрудно получить, или спецы из «Оракула» полезли глубже, в досье отдела Специальных Операций, и сработала тревожная линия контрразведки. В этом случае, следует предположить, что у Абе есть контакт в секретной службе, но ему об этом просто не хотелось кому-нибудь рассказывать. Я правильно излагаю?
— Правильно, — Роберт допил кофе и пошел к кофеварке за следующей порцией. — Я только хочу заметить, что они, похоже, не знали не только того, что я в прошлом контрактник из деверсионно-разведывательной группы, но и вообще, что я служил в егерском полку. Иначе действовали бы осторожнее.
— Точно! — вспомнила вдруг Лиза. — Этот… ну, тот, что с ножом… — даже здесь, в кругу посвященных, адвокат брал в ней верх над испуганной женщиной, и Лиза придерживала язык, чтобы не сболтнуть лишнего, не сказать, например, что речь идет о мужчине, которого застрелил Роб. — Он меня тоже о тебе спрашивал, умеешь ли стрелять, не служил ли, часом, в парашютистах…
— А знаешь, Изи, — вмешалась в разговор Барбара, — давай, мы теперь тебя послушаем, хорошо? Роб, будь другом, свари мне самый крепкий! Там темно-зеленые капсулы должны быть с индийским кофе!
— Уже нашел! — откликнулся Роб. — Тебе лунго?
— Да, упаси, Боже! Ристретто, разумеется!
— А пар из ушей не пойдет? — чуть поднял бровь Дюк, человек обычно спокойный и уравновешенный, но не тогда, когда это казалось Барбары. — Ты бы поосторожнее с кофеином, Барби, а то знаешь, как бывает?
— Знаю! — когда Бабс улыбалась Дюку, это была совсем особенная улыбка, какой не удостаивался больше никто и никогда, какими бы близкими друзьями Барбары они ни были. — Но ведь и ты знаешь, когда я нервничаю, я сжигаю все подряд. А я нервничаю!
— Ты нервничаешь? — не поверил собственным ушам Роберт и обернулся к Бабс, словно проверяя, не ослышался ли. — А по тебе и не скажешь!
— Не сомневайся! — почти серьезно ответила Барбара. — Нервничаю, и поэтому мне нужны кофеин и глюкоза, глюкоза и кофеин, и так еще десять раз подряд. Я ясно излагаю свои мысли?
— Исчерпывающе! — и Роб снова занялся кофеваркой.
— Да, Роб, чуть не забыла! — Бабс говорила с Робертом, но смотрела на Дюка. — И плесни туда, если не затруднит, лимонной водки в пропорции один к двум. Бутылка в верхнем шкафчике.
— Лимонная водка? — удивилась Лиза. — Но это же портит вкус, разве нет?
— Ни в коем случае! — возразила Барбара. — Получается забавно: то ли корретто, то ли романо, но мне вкусно. Хочешь попробовать?
— Почему бы и нет! — решила Лиза. — Я тоже нервничаю! Роб, сделай и мне, пожалуйста, только не десятку, а шестерку, и водки совсем чуть-чуть.
— Вот и правильно! — поддержала Лизу Бабс. — Много вредно, а чуть-чуть в самый раз, а потом мы еще попросим Дюка сварить нам кофе по-кенийски, так и вообще алкоголь с паром выйдет!
— По-кенийски? — переспросила Лиза.
— Это что с приправой для овощного супа? — хмыкнул, не оборачиваясь, Роберт.
— С кайенским перцем, анисом, куркумой, душистым перцем и кардамоном, — пояснила Барбара. — А причем тут приправа для овощного супа?
— У нас в Кхонга парень один взялся варить кофе по-берберски, — начал рассказывать Роб, вставляя в кофейный автомат очередную капсулу. — Кофе у нас было много… Целый пакгауз местного кофе. В зерне, разумеется. Мешки с кофе. Ну, с помолом решили просто. Горсть кофейных зерен заворачивается в обрывок армейского френча… Френчи, поясняю для брезгливых, не с трупов, — еще раз хмыкнул Роб, настроение которого явно пошло вверх, — а с пленных. Так вот, лист кровельного железа в качестве противня и костер вместо печи. Потом заворачиваем зерна в плотную ткань, кладем мешочки на тот же лист, и коллега Бассенар — мы там были вместе с бельгийцами — накатывает «Кобру», и кофе грубого помола готов к употреблению. И вот тогда, один связист, который, видать, слышал звон, взялся сварить нам кофе по-берберски… Для начала он перепутал берберов и бедуинов, потому что берберы варят кофе с чесноком и медом, а вот бедуинский рецепт как раз напоминает кенийский вариант — много специй и кайенский перец в придачу. Ну, а кончилось все тем, что за неимением необходимых ингредиентов парень решил воспользоваться упаковкой приправы для овощного супа. Ну, там, в перечне ингредиентов действительно мелькали знакомые имена, но кофе, пахнущий чесноком и укропом — это нечто! И это ведь мы еще не коснулись темы вкусовых качеств напитка.
