– Но зачем?
Геремор смешно пожал мышиными плечами.
– Он их коллекционирует, – заявил Йорик.
– Я вот что предлагаю, – сказал эльф, – ты иди, заговаривай длинному зубы, а мы с Йориком отправимся на разведку. Если Наташа здесь, мы ее отыщем.
Миша вернулся в зал.
Чертопрыщенко все не было. От скуки Миша принялся бродить по залу. Переходя от картины к картине, от экспоната к экспонату он дивился тому, на каких странных вещах иногда зацикливаются люди. Изображения сундука обнаруживались в самых неожиданных местах: в рисунке штор, в оконной решетке. Даже подвески на люстре представляли собой крохотные хрустальные сундучки. Не каждому диктатору достается столько почета, сколько получил невзрачный, потрепанный и совершенно пустой сундук, оклеенный изнутри старой газетой.
Между сундуками, сундучками и сундучатами то и дело попадались портреты Наташи и ее предков по женской линии. Семейное сходство поражало, и милиционер без труда узнавал на пожелтевших фотографиях и гравюрах бабок, прабабок и троюродных теток своей невесты.
«Маньяк!» – подумал Миша – «Ей-богу, шизоид. Мечта психоаналитика…»
– Гхм! – раздалось за спиной.
Миша стремительно обернулся. Перед ним стоял Чертопрыщенко, придерживая под руку одетую в бордовый костюм миловидную зеленоглазую барышню с пышными каштановыми локонами до плеч. На ее щеках играл румянец, а губы были столь нестерпимо пунцовыми, что покажи их по телевизору – прожгло бы дыру в экране. Нижнюю губу украшал жутковатый пирсинг в виде скорпионьего жала.
– Прошу прощения за задержку, – пробормотал Виктор Антонович. – Приводил девушку в порядок, знаете ли. Позвольте представить вам Любу, мою очаровательную отважную помощницу. Хотя… в некотором роде вы уже знакомы.
Знакомы? Миша поднял глаза на Любу. Нет, вряд ли он ее где-то видел. Нет, не знакомы. Хотя… Этот бордовый костюм, эта узнаваемая фигура… Ноги в синяках и ссадинах…
– Велосипед?!
Чертопрыщенко удивленно оглянулся.
– Где велосипед?
– Это моя собачья кличка, – подала голос Люба. Она бросила на Мишу насмешливый взгляд.
– Какого дьявола вы прикинулись псиной? – выпалил милиционер.
Девушка пожала плечами.
– Чтобы следить за вами, конечно же. Как бы еще Виктор Антонович узнал о ваших планах? Идеальная маскировка. Если бы не блохи… – она передернула плечами. Дрогнуло «скорпионье жало» в губе.
– Так вам и надо! Мата Хари, блин! – Миша раздраженно сплюнул.
– В храме не плевать! – взвизгнул Чертопрыщенко. Но через секунду взял себя в руки и добавил: – Скоро утро. Давайте все-таки выпьем по чашечке кофе и все спокойно обсудим.
Ночная тьма висела над больницей. Луна хоть и показалась над краем горизонта, но света почти не давала.
Геремор и Йорик осматривали ангары. Как две черные тени они перебегали от здания к зданию, тихонько приоткрывали двери и заглядывали внутрь.
– Гляди, молятся! – прошипел Йорик, когда они добрались до очередного ангара. Геремор вытянул шею.
К дальней стене длинного полутемного зала был прикреплен экран, на который проецировалось изображение сундука. В полнейшей тишине с полусотни мужчин и женщин в синих тренировочных костюмах стояли на коленях и клали сундуку истовые поклоны.
– Знаешь, – сказал Йорик, когда они отправились дальше, – вот спасем Наташу, и я придумаю собственную религию. Чем я хуже сундука?!
– У сундука есть огромное преимущество, – ответил Геремор.
– Какое же?
– Не болтает ерунды.
Следующий ангар был заперт на огромный висячий замок.
– Вот оно! – радостно прошептал череп. – Там ваша Наташа.
– С чего ты взял? Там может быть что угодно.
– Да точно тебе говорю! – заявил Йорик. – Как откроешь, она сразу выскочит – и ну тебя обнимать! Хотя это несправедливо. Это ведь я альтер эго, а не ты…
– Ладно, попробуем, – сказал эльф. Он подпрыгнул, ударился о землю и принял свой обычный облик. Ленточки в волосах мелодично зазвенели, амуниция тяжело брякнула.
Щелкнула крышка Боекомплекта. Зеленая вспышка – и дверь отворилась, открыв помещение, сверху донизу забитое невообразимым пыльным хламом.
– Пошли дальше, – мрачно процедил Геремор.
Двери третьего ангара подпирали два мускулистых бритоголовых типа. В лунном свете они казались неудачными творениями скульптора, страдающего гигантоманией. Глядя в их пустые лица человек с воображением запросто смог бы составить представление о том, что такое вакуум.
– В точку! – возбужденно зашептал Йорик. – Предлагаю план: ты колдуешь, а я расцарапываю рожи.
– Михаил, давайте сразу определимся, чтобы не возникло эксцессов, – сказал Чертопрыщенко. Они расположились в уютной боковой комнате, убранство которой отличалось странным отсутствием сундуков. Посередине стоял круглый столик, окруженный черной кожаной мебелью. На столике исходили ароматным паром три кофейные чашки.
Виктор Антонович устроился в глубоком кресле, из недр которого его очки зловеще посверкивали, будто глаза упыря. Миша сел в соседнее кресло. Люба забралась с ногами на пухлый диван, напоминавший гипертрофированного навозного жука.
– Вы у меня в плену, – продолжал Чертопрыщенко. – Я понимаю, у вас есть огромный соблазн проверить – так ли это, поэтому сразу предостерегаю от глупостей. Если у вас под ногами не путаются сотни охранников, это не значит, что их нет вовсе. Еще раз повторяю: ведите себя пристойно, чтобы избавить от неприятностей и себя, и Наташу, и ваших новых приятелей.
Виктор Антонович испытующе посмотрел на милиционера, но тот и бровью не повел, предоставив собеседнику самому решать – произвели впечатление его слова или нет.
– Будем считать, что вы уяснили положение, – продолжал Чертопрыщенко после короткой паузы. – Тогда перейдем к делу. Мне нужен сундук. Доставьте его и Наташа свободна.
Миша поднял брови.
– Знаете, что-то нескладно выходит. Сундук был у вас в руках. Но ваши люди похитили Наташу, а ценную мебель оставили на попечение троих чудиков. Даже делая скидку на тупость исполнителей, я все равно не могу поверить, что моя невеста здесь совершенно ни при чем. Кроме того, вся эта слежка, от которой Наташка просто сходила с ума. Зачем вы следили за ней и ее бабкой? За каким бесом все эти ваши страшилки? Или это у вас хобби такое – пугать женщин?
Чертопрыщенко брезгливо скривил губы.
– Язвите сколько душе угодно, молодой человек. Это все, что вам осталось. Вы вляпались в историю, которая началась задолго до вашего рождения, вам никогда не постичь суть происходящего, так что другой реакции от вас я и не жду.
– А вы просветите меня, – задушевно проговорил Миша. – Глядишь, я и перестану язвить.
Виктор Антонович покачал головой.
– Мне нужен сундук. И нужно, чтобы Наташа кое-что прояснила относительно его содержимого…
– Но сундук пустой! – перебил Миша. – В нем никогда ничего не держали. Или вы не поверите, пока Наташа не ткнет вас носом?
Виктор Антонович поморщился.
– Я уже упоминал, что вам известно далеко не все. Итак, мне нужен сундук. Из Любиного рассказа следует, что вы или ваши приятели спрятали его перед тем, как отправиться сюда…
– Кстати, о Любе, – снова перебил милиционер. – Как вы сделали ее собакой? И как вообще узнали, какой дорогой мы подбираемся к вашему логову?
На этот раз физиономия Чертопрыщенко расплылась в самодовольной улыбке.
– А вы не догадываетесь? Магия, молодой человек. Стопроцентная настоящая магия, давным-давно позабытая в нашем мире. С ней мне не нужны ни камеры наружного наблюдения, ни всякие охранные штучки-дрючки, ни прочий технический вздор. Конечно, в сравнении с волшебными коробками ваших приятелей мои методы грубы, топорны, примитивны, но, тем не менее, они работают.
Говоря о «волшебных коробках» Чертопрыщенко зажмурился и облизнулся как голодный кот, грезящий о колбасе.
– И вы туда же, – простонал Миша. – Повернулись на магии. Это что, поветрие такое что ли? Уж лучше бы вы оказались заурядным уголовником! Хотя, действуете вы как самый обычный бандюган.
