Бабах!
Неожиданный громкий звук вырвал меня из пучин видений, и я неожиданно осел на землю. Знатно пробежался. Площадь осталась метрах в четырёхстах позади, а я оказался на одной из широких улиц, похоже ведущих прямо к реке. Что бы занять себя чем-то и не дай Бог вернуться в этот кошмар, я принялся крутить головой, силясь найти, что же привело меня в сознание. На противоположной стороне улицы, из лавки мясника валил дым. Раздалась отборная брань и крики, после чего из дома пулей вылетел почерневший Лис.
— Всего лишь маленькая ошибочка, я сейчас же всё исправлю!
— Исправишь, — громоподобно проревел голос из здания лавки, — да я из тебя сейчас вырезку сделаю! Ты мне весь товар на три дня спалил и лавку испоганил!
Из облака дыма показался внушительных размеров мясник, со здоровенным тесаком в руке. Если учесть могучие руки, то бедного Лиса одним ударом сейчас располовинят.
— Но я всё исправлю!
— Пошёл вон отсюда! — мясник в сердцах метнул свой страшный нож, но благо промазал и металлическая махина угодила в мостовую в метре от мага-недоучки
Похоже, шок был слишком сильный, и беднягу просто трясло от негодования. Лисор оказался парнем сообразительным и испуганно ойкнув, дал отчаянного стрекача. Ещё долго улицу раздирала страшная брань разгневанного мясника.
Липкое ощущение страха всё никак не хотело покидать сознание. Было чувство, словно какой-то умник плеснул в душу ведро какой-то мерзкой тягучей слизи. Что же за чертовщина со мной творится? Схожу с ума? Или просто события прошедших дней сказываются. Чёрт его знает, но одно могу сказать точно — что-то со мной неладное. Город продолжал жить своей собственной жизнью, и ему не было никакого дела до одинокого путника, погрузившегося в себя. Девушка всё никак не хотела выходить из головы и в какой-то момент даже вытеснила глупое виденье. Кто она и почему смогла так сильно воздействовать на моё сознание? Да ещё эти слова, что она бормотала без умолку. Было в них что-то знакомое, но идея, озарившая меня в то мгновение, бесследно исчезла. Прогуливаясь таким образом, я как-то незаметно вышел к колодцу, обнесённый забором, с небольшой площадкой. Это место почему-то сильно выделялось на общем городском фоне. Зелёная трава, несколько яблочных деревьев, три скамейки выстроенные полукругом. Этакий оазис посреди каменной пустыни. Возле колодца сгрудилась ребятня. Были там и совсем ещё малютки, не старше восьми лет, и ребята постарше. Они смеялись и о чём-то кричали. Не нужно быть гением, что бы понять причину их веселья.
— А говорил — волшебник! — молодая девчушка, судя по фартуку и собранным в узелок тёмным волосам, подмастерье пекаря.
— А я вам сразу сказал, что он брешет! — воскликнул долговязый паренёк в рваной рубахе.
Причиной обсужденья стал замызганный светловолосый парень, который как раз был занят отмывание грязи водой из колодца. Ребятня продолжала насмешливо тыкать в него пальчиками, а девушки, те, что постарше, хмурили носики, подражая высокородным дамам. Лис как раз склонился над ведёрком и никак не реагировал на насмешки, хотя его плечи едва заметно подрагивали. Странно, но насмешники держались от мага недоучки на некотором расстояние, пускай мальчишки и выглядели так воинственно, словно были готово чуть что хорошенько отдубасить обманщика, только вот повода пока нет. Подойдя поближе, я, наконец, сумел почувствовать явственно витающее в воздухе напряжение. Смеяться-то смеются, а всё равно побаиваются, наверно кто-то уже слыхал о случившемся или сам стал свидетелем. С гадкой усмешкой на лице я аккуратно снял с листка дерева гусеницу и, незаметно подкравшись к толпе ребятни, бросил насекомое в волосы девчушки.
— Караул! Змея! — пропищал испуганным голосом я.
Словно сорвавшаяся с натянутой тетивы стрела ребятня бросилась в рассыпную испуганно визжа. Девчушка, получившая мой щедрый подарок, и вовсе размахивала руками, пытаясь, не иначе, скинуть с себя страшную змею. Вот теперь детишки на придумывают историй о могучем кудесники, который призвал страшную рептилию дабы покарать обидчиков. Лисор поднял лицо от ведра и взглянул на меня красными глазами.
— Тор-рвальд, — парень всхлипнул и принялся тыльной стороной руки растирать грязь вперемежку со слезами по лицу.
— Ну-ну, не пристало мужчине плакать, — ободряюще хлопнув парня по плечу, я повалился на скамейку.
Лёгкая улыбка никак не хотела сползать с лица, и я принялся счищать несуществующую слизь от гусеницы с пальцев. Через какое-то время уже более менее чистый волшебник уселся рядом со мной, скрывая от меня свои тщетные попытки, стереть присохшую грязь не особо чистым рукавом. Я тактично делал вид, что ничего не вижу.
— Я ничтожество, — абсолютно убитым и охрипшим голосом выдал Лис.
В моих глазах, смотрящих на него, появилось недоумение.
— Ишет права, — парень уставился себе на ботинки.
Что ж, если ему нужен благодарный слушатель, то он нашёл его.
— У меня никогда ничего не получалось, хотя я старался как мог. Даже самые элементарные заклинания выходили вкривь и вкось. Как я вообще умудрился столько проучиться? Почему меня просто не выгнали взашей? — парень поднял глаза на меня.
— Ты же умудрился призвать такого фамильяра, значит не так ты и безнадёжен, — после секундного раздумья нашёлся я.
— Я даже не знаю, как это могло получиться. Призвать демона фамильяром — невозможно. Это один из постулатов магии. Как любое разумное существо. Меня сотни раз спрашивали: как же это вышло. И знаешь что? Я понятия не имею. Это вышло случайно. Я сидел у себя в комнате и листал фолиант по призыву.
Его рассказ начал принимать интересный оборот. Узнать, как этот мир получил подарок в виде рыжеволосой бестии — это весьма интересно.
— Мне было горько, очень. Меня осмеивали, — Лис туманно взглянул куда-то вдаль, — как только что. Даже преподаватели. И я решил доказать, что на что-то способен. Я всё сделал по книги. И рисунок и специальные ингредиенты. Хотелось призвать нечто великое, что бы все обзавидовались. А в итоге…
— А в итоге ты призвал суккубу, и это невероятно. Такого ведь некто до этого не делал. По-моему, тебе стоит гордиться собой. А что про простые заклинания, — в голове как-то сразу вспыхнула картина нашей первой встречи, — я уверен, что ты ещё добьёшься своего.
— Спасибо, Торвальд, — Лис слабо улыбнулся и в который раз утёр нос.
— Пойдём, тебе нужно помыться и сменить одежду. Иначе девочки устроят нам такой нагоняй, — я весело подмигнул немного повеселевшему парню, и мы двинулись к таверне.
Этот вихрь, что я видел тогда. Нет, Лис, ты не безнадёжен. То, что теплится в тебе — нечто более великое, чем ты даже можешь себе представить. И кажется, в моей голове потихоньку начала собираться мозаика.
Почти весь остаток дня мы провели за какой-то логической игрой. Лис сказал, что она сейчас весьма популярна среди магов и высшего дворянства, и сей факт доказывает то, что я так ни разу и не смог выиграть у маленького прохвоста. Народ сновал туда-сюда. Кто-то приходил просто перекусить, кто-то с пользой для сердца и души отдохнуть, а кто-то и вовсе как на работу. Ближе к вечеру пришёл менестрель и принялся петь задушевную балладу о чьих-то подвигах. Под аккомпанемент лютни посетители узнали, как герой рос, взрослел, совершал подвиги и в итоге, конечно же, удачно женился на миловидной принцессе. Шарлотта появилась, когда уже стемнело. Одарив весь переполненный зал острым запахом ладана и каких-то масел, девушка проскользнула, неся в руках кипу бумаг, в свою комнату, на ходу попросив ужин принести ей прямо туда. Ишет явилась уже после полуночи, вся растрёпанная, но с горящими от удовольствия и удовлетворения глазами. Чем она занималась я, право слова, знать не хотел. Я болтал с соседями о последних новостях, хлопал менестрелю, ловил оценивающие и весьма многообещающие взгляды, до хрипоты спорил с толстеньким купцом, в общем и целом, занимался всем тем, что великие герои и простые путешественники называют отдыхом. За всеми этими мелкими заботами и болтовнёй сегодняшняя неприятность как-то померкла. Воспоминания о галлюцинации как-то стёрлись, и теперь я уже не мог сказать — было оно или нет. А вот странная девушка никак не лезла из головы, то и дело, застилая взор своей прямой, словно трость, фигурой. Когда луна уже пошла на убыль, потихоньку готовясь уступить место на небосводе брату-солнцу, я решил всё же отправиться спать.
"— Нам следует поторопиться, а не прохлаждаться в столь сомнительных заведениях", — Ая как всегда была внезапна, и застала меня на нижних ступенях лестницы.
" — Да ты, не иначе, волнуешься?" — я считал своим личным долгом вставить лишнюю колкость в нашем разговоре.
" — Я волнуюсь скорее не за себя, а за всех тех, кого ты видишь вокруг"
" — А чего о них волноваться? Здоровы все, а внезапных смертей вроде не предвидеться".
