Лиза вскочила на ноги, развернулась вправо и, придерживая штаны правой рукой, левой — нанесла удар в лицо двинувшемуся к ней мужчине. Это был простой удар, без финтов, но сильный, неожиданный для нападающего и направленный прямо в нос. Сломанный нос — ранение не смертельное, но этого иногда хватает, чтобы вывести противника из игры. Впрочем, не на этот раз. Поэтому пришлось добавить коленом по яйцам. Вот от этого мужик уж точно оправится не вдруг. Однако, если честно, с этим мудаком Лизе сказочно повезло, потому что у мужчины на поясном ремне висела кобура с пистолетом, и Лиза этот пистолет успела достать раньше, чем пришли в себя и среагировали на отпор двое других мужчин.
Самое смешное, что это был местный аналог хорошо известного Лизе девятимиллиметрового «браунинга» Хай-пауэр. Штука серьезная, но стрелять из него женщине приходится с двух рук.
— Стоять! — приказала она, снимая пистолет с предохранителя и перехватывая обеими руками.
Ну, ее оппоненты, — кроме того, разумеется, кто, схватившись за яйца, корчился сейчас на полу, — оценили, по-видимому, нешуточность угрозы и замерли, где стояли. Только теперь Лиза окончательно поняла, где они находятся, и вспомнила, что произошло до того, как она отключилась.
Лиза находилась в своей каюте, и изнасиловать ее собирались на ее собственном письменном столе.
«Вот же суки!» — ей от гнева даже в виски ударило.
— Вы кто такие? — спросила Лиза, чувствуя, что штаны снова сползают вниз.
Но раньше, чем они успели что-нибудь ответить, Лиза вспомнила о двух вещах. Во-первых, этими троими абордажная группа вряд ли исчерпывается, а, в-вторых, она ведь не единственная женщина в экипаже и, уж точно, не единственная, кого события застали врасплох в собственных каютах.
— На колени! — скомандовала Лиза, но на этот раз она имело дело не с любителями из Бремена, а с профессионалами, и это решало все. Одновременный бросок двух крепких хорошо тренированных мужчин не оставил Лизе выбора. Вернее, так. Лиза, вполне возможно, и не выстрелила бы, став невольной жертвой своей нерешительности. Однако Елизавета Браге боевой офицер, и реакция у нее оказалась вполне предсказуемой. Лиза выстрелила дважды. И оба раза наверняка, то есть в голову, что на дистанции в пару метров означает верную смерть. Выстрелила, отложила на мгновение пистолет — она все еще была рядом со столом, — стремительно подтянула и застегнула штаны. Затянула поясной ремень, и, снова схватив пистолет, коротко ударила все еще стенающего на полу мужчину рукояткой в висок. Убила или нет, проверять не стала. Он был теперь не опасен — это главное.
Памятуя о своем конфузе, чуть не кончившемся для нее изнасилованием, Лиза осторожно приблизилась к двери, приоткрыла ее и выглянула в коридор.
Ну, что сказать? Кто не успел, тот опоздал. Все двери кают настежь, и в коридоре полно вооруженных мужчин. Однако Лиза умела соображать быстро, а реагировала на опасность еще быстрее. Она ударила ближайшего противника пистолетом по лбу — он оторопел, внезапно обнаружив Лизу прямо перед собой, — развернула рывком левой руки, перехватила, сжав удушающим захватом горло, прикрыла себя его телом и выставила над плечом мужчины свободную руку, сжимающую «браунинг».
— А ну стоять! — гаркнула она во весь голос. — Если кто надеется, что мне первым же выстрелом запястье вывихнет, то это зря! — И она выстрелила в потолок.
Вообще-то, аттракцион был рискованный. У «браунинга» Хай-пауэр довольно серьезная отдача. Даже мужчины предпочитают стрелять из него с двух рук, но Лиза такое уже пару раз проделывала, — хотя и с переменным успехом, — и понадеялась, что пронесет и на этот раз. Пронесло.
Бельгийцы, — а захватчики, судя по выговору, были именно фламандцами, — от неожиданности даже попятились.
— У меня в обойме еще десять выстрелов, — крикнула Лиза. — Все понятно?
— Чего ты хочешь? — спросил один из захватчиков.
— Прежде всего, я хочу, чтобы вы освободили женщин из соседних кают.
— А то что?
— Мне еще раз нажать на курок? — спросила Лиза, направляя в грудь собеседника ствол «браунинга». — Если опущу ствол ниже, как раз яйца отстрелю. Вы понимаете меня?
— Давайте их сюда! — приказал «переговорщик», оглянувшись на остальных.
Началось невнятное шевеление: кто-то куда-то шел, кто-то сдвигался или отходил, освобождая дорогу, кто-то комментировал. Под шумок начал оживать и Лизин пленник, он явно готовил встречный ход. Но Лиза ему не позволила. Нажала сильнее, и бельгиец захрипел и, по-видимому, начал меняться в лице. Во всяком случае, реакция прочих комбатантов была однозначной.
Наконец в коридор выволокли Рейчел и Анфису. Обе были помяты и со связанными руками, но, похоже, их только били, — синяки на лицах наливались грозовой тьмой, — да и то в драке. Получалось, что «счастье» быть изнасилованной выпало одной только Лизе.
«Впрочем, еще не вечер…»
Кто их знает, этих бельгийцев, может быть, с Лизы только начали, а продолжение, как известно, «следует».
— Отпустите их! — приказала Лиза, и в этот момент на сцене появилось новое действующее лицо.
— Что здесь происходит?
Лиза скосила взгляд и даже не удивилась, увидев капитана ван Россома. Напротив, мозаика сложилась, чего-то в этом роде она, на самом деле, и ожидала.
«Последний кусочек смальты…»
— А вы разве не видите, капитан? — задала она встречный вопрос. — Славные брабантские егеря избивают и насилуют женщин. Вполне в стиле фландров!
— Вообще-то валлонские, с вашего позволения, госпожа капитан! — ван Россом приподнял руки, показывая, что не вооружен и сделал осторожный шаг вперед. — Валлонские стрелки, и мы не фландры, а фламандцы. Фландрами называются наши кролики.
— Больше ни шагу! — чуть повела стволом пистолета Лиза. — Фиса, Рейчел, скоренько! Вдоль стены ко мне за спину и в каюту! Бритва в ванной, стволы на трупах.
— На трупах? — нахмурился ван Россом.
— Я застрелила двух насильников, — объяснила Лиза, следя за егерями. — Вы в своем уме, капитан? Даже если вы всех нас убьёте, неужели думаете, не всплывет? Одно дело ограбление, другое — насилие над нонкомбатантами и их убийство. Или вы заодно и всех егерей перебьете, чтобы никто не проболтался, ни спьяну, ни в бреду?
— Кенхейс, она говорит правду? — обернулся ван Россом к одному из мужчин.
— А что я должен был делать? — окрысился тот. — Вы же знаете, господин капитан, Дёрст — отморозок. Я вам и раньше говорил! Да, еще эти его бандиты!
— Идиот! — покачал головой ван Россом. — Боже мой, какой идиот!
— Мадам! — повернулся он к Лизе. — Я даже не знаю, что сказать. Разумеется, я приношу свои извинения, но полагаю, вам они ни к чему. У вас там кто-то живой остался?
— Один, кажется, но я не уверена.
— Ну, если он живой, добейте, если не трудно, — предложил капитан. — Или сюда вытолкайте, я его сам пристрелю.
— Хорошая идея, — согласилась Лиза, решившая, выяснить на живом примере, чего следует ожидать от этих фламандских сукиных детей.
— Рейчел! — крикнула она. — Вы там как, освободились?
— Дай минуту! — крикнула в ответ Анфиса.
Ну, что сказать? Импульсивность — не порок, а всего лишь простительный недостаток, а вот самонадеянность — смертный грех, в том смысле, что от неё умирают чаще, чем от дурной поспешности, хотя и от той мрут немерено. Лиза попросту переоценила свою крутость. У истребителей такое случается и, к сожалению, не так уж редко. Как говорится, наши недостатки — суть продолжение наших же достоинств. Пилоты штурмовиков — люди резкие, способные принимать решения быстро, и даже очень быстро, и при том не склонны к рефлексии. Во всяком случае, не в бою. Сомневаться в принятом решении или в своей способности привести его в жизнь, — каким бы безумным оно ни казалось окружающим, — истребителям не свойственно. В этом их сила, но в этом же сокрыта их уязвимость. Рано или поздно, но осторожность покидает пилота, и тогда лишь дело времени и случая, когда и как оставит его госпожа удача.
Ожидание не затянулось. Ван Россом все ещё гневался на своих баньдюгов, инженер с навигатором только-только успели скрыться за спиной Лизы, а стрелок, которого она держала в удушающем захвате и уже перестала принимать в расчёт, сделал свой «ход конем», и все закончилось, едва успев начаться. Он провёл какой-то хитрый приём — все-таки егеря на то и егеря, чтобы знать толк в подобного рода вещах, — и не только освободился из захвата, но ещё и Лизу обезоружил. Вышиб из её руки пистолет и врезал ей от всей души под вздох. Ну а дальше все просто. Получить удар под ложечку — удовольствие ниже среднего. И ладно бы, только больно.
— Тебе больно? — несколько позже спросила ее Рейчел.
— Больно? — вздохнула, тогда, Лиза. — Нет, обидно!
