В последний раз шмыгнув носом, Зара вытерла слезы и безнадежно покачала головой:
— Нет. Когда Фируза убежала, Анвар с Таней посмотрели друг на друга, потом встали из-за стола, поблагодарили меня, и Анвар сказал: «Пойдем погулять». Ушли, и не знаю — вернутся к обеду или нет? Где ходят? Думала, они здесь, а у тебя их тоже нет. Вдруг Таня обиделась?
Халида рассмеялась.
— Перестань, Зара, Таня умная девочка, не вижу причины ей на тебя обижаться.
— А может… она беременна? — в голосе Зары внезапно зазвучала надежда. — Они ведь уже больше полугода живут. Она тебе ничего не писала? Просто я боюсь, в городе ведь принято — как что, так сразу аборт делать.
— Думаю, им рано думать о детях — Анвар только что поступил в аспирантуру, Тане учиться год осталось, потом интернатура. Но я с ней обязательно поговорю, скажу, что если что, то мы с Сережей всегда готовы помочь. Но, Зара, дорогая, я сама хотела с тобой поговорить — не понимаю, почему Анвар решил, что они с Таней не могут жить у нас в московской квартире, а должны снимать жилье? Разве мы чужие? Конечно же, в этом их домике без удобств ни о каком ребенке и речи не может быть.
— Что я могу сделать, Халида? Ты, наверное, говоришь правильно, но только Анвар своего решения не изменит — хочет чувствовать себя настоящим мужчиной, независимым, — она сказала это с гордостью за сына, потом бросила взгляд на настенные ходики, — пора мне, Халида, надо обед идти готовить. Прости, что всегда прихожу и свои беды на тебя вываливаю.
Губы Халиды тронула улыбка.
— Ничего, Зара, главное, чтобы тебе стало легче. Не волнуйся, я поговорю с мамой. И с Таней тоже поговорю.
Проводив гостью, она подумала, не сходить ли ей прямо сейчас к Фирузе, но неожиданно зазвонил телефон.
— Халида, так не хотелось мне тебя сегодня беспокоить, но приходится, — в голосе Сергея звучали нотки озабоченности, которую он даже не пытался скрыть. — Ты можешь подойти в лабораторию?
— Прямо сейчас? Что-нибудь случилось?
— Случилось. Нет-нет, девочка, не со мной, мне просто срочно понадобился твой наметанный взгляд профессионала.
— Бегу.
Едва она вошла в лабораторию, Сергей, торопливо пояснил:
— Таня с Анваром нашли у родника мертвую лису, а рядом ползал живой детеныш-мутант. Молодцы ребята — сразу же прибежали нам сообщить. И еще сказали, что видели беременную самку йети. Я осмотрел местность — действительно, такие же следы, что и в прошлый раз, но немного поменьше. Сейчас они все еще там рыскают вместе с моими аспирантами — может, что-то интересное и обнаружат. Однако сейчас меня сильней тревожат покойная лисичка и ее потомство — мы нашли нору с тремя лисятами из того же помета. Тоже мутации, хотя и не столь явно выраженные. Девочка, я хочу, чтобы ты занялась малышами — возьми в помощь двух лаборантов и попытайся хотя бы на первый взгляд определить причину и характер.
Едва лаборантка приоткрыла дверцу вольера, как двухголовый лисенок зашипел, закрутил обеими головенками, высовывая розовые язычки, от чего девушка испуганно ойкнула и отшатнулась. Трое других лисят вели себя тихо и лишь жалобно попискивали, пока у них брали кровь. К концу рабочего дня, когда сотрудники собрались в маленькой комнате, где обычно проводили семинары и устраивали небольшие чаепития, усталая Халида коротко сообщила о предварительно полученных результатах.
— Номер один: основная причина — дезаминирование 5-метилцитозина, мутации в гене, кодирующем белок р53. Номер два: анализ крови указывает на наличие мутации без сдвига рамок считывания с сохранением общей длины ДНК. Номер три: мутация со сдвигом рамок считывания, структура белка полностью изменена. Внешне малыша трудно назвать лисенком, хотя общие черты фенотипа сохранены. И номер четыре, — она показала двухголового детеныша, — изменен порядок экспрессии генов, имеем гомеозисную мутацию.
Денис Дегтярев, бывший аспирант, а ныне заместитель Сергея, вытащил сигарету, но тут же спохватился и спрятал ее обратно.
— Четыре абсолютно разных по типу и крайне редких мутаций, — нервно сказал он, — но раз они возникли одновременно, значит, это не спонтанные мутации. Очевидно, все они индуцированы одним и тем же мутагеном. Как это возможно? Четыре мутации!
— Не связаны ли мутации потомства с возрастом матери? — робко пискнула молоденькая аспирантка и тут же отчаянно покраснела.
Халида покачала головой.
— Нет. Самое странное, что мутации номер три и четыре относятся к летальным, их наличие всегда ведет к стопроцентной гибели эмбриона сразу же после зачатия. Непонятно, как особи с подобными нарушениями генетического аппарата вообще могли оказаться жизнеспособными.
Среди ночи Таня внезапно проснулась и почувствовала, что ЭТО рядом. Стараясь бесшумно ступать босыми ногами по гладкому деревянному полу, она набросила халат, включила ночник и, открыв шкаф, порылась в большой дорожной сумке, из бокового наружного кармана выудила заветную тетрадь и авторучку. Рука не поспевала за летящими мыслями:
…В процессе Эксперимента мы столкнулись с множеством препятствий. Наш главный враг — Природа Планеты. Она строго обозначила границы возможных изменений наследственного кода Белков и уничтожает все, что выходит за эти границы. Тем не менее, Выжившими Носителями получены экземпляры жизнеспособных Материков, которые в естественных условиях погибли бы сразу же после зарождения. Жаль, что модифицированные системы не способны воспроизвести себя в потомстве, однако нам сопутствовала неожиданная, хотя и случайная удача. Новый Разум получит необходимый ему Белок…
Невольно взмахнув рукой, Таня задела настольную лампу. Тут же поспешно поправила развернувшийся абажур, но свет ночника все-таки потревожил спящего Анвара. Он потряс головой, открыл сначала один глаз, потом другой и хотел уже вновь провалиться в забытье, но внезапно осознал, что жена не лежит рядом с ним, а сидит за столом и пишет.
— Танюша, ты почему не спишь? Опять фиксируешь свои наблюдения? Почему ты не отдала сегодня дяде Сереже рукопись Ада Эрнестовны?
— Да я его сегодня почти не видела, потом мы все носились с этой лисой, — ее сознание прислушалось к наступившей тишине, — завтра все ему вручу и в придачу отдам свою тетрадку. Ладно, спать, — аккуратно уложив бумаги в папку, она сунула их в шкаф, юркнула в кровать и сразу же очутилась в крепких объятиях мужа.
До утра они занимались любовью, но едва задремали, как их разбудил крик Гюльнары, громко стучавшей в дверь и звавшей мать:
— Мама! Открой скорей, мама!
Зара уже поднялась и возилась на кухне вместе со старшей невесткой. Накинув платок, она поспешно откинула щеколду и впустила дочь. Голос ее дрожал.
— Гюля, что такое? Что? Что-то с Шабной? Или с твоим мужем?
— Нет-нет, с ними нормально, — Гюльнара буквально упала на стул, закрыв лицо. Зара немедленно успокоилась и даже немного рассердилась.
— Тогда чего ты кричишь? Я дверь специально на задвижку закрыла, чтобы кот ночью не удрал, а ты стала кричать, я и не заметила, как он между ног проскочил. Теперь опять два дня где-то бегать станет.
— Мама, — тихо сказала Гюля, отнимая от лица руки, — беда, мама! Супойнат, жена Юсуфа, родила нынче ночью. Но лучше бы ей не рожать — ребенок… Я и говорить боюсь, на кого он похож. Бабушка Асият помогала акушерке принимать роды, и теперь ей плохо — лежит и встать не может. Уже из дома в дом весть пошла, — она заплакала, ее слушали разбуженные шумом отец и старшие братья, на пороге своей комнаты, обнявшись, стояли Анвар и Таня. Гюля снова заговорила: — Фируза собрала женщин — кричит, что это наша невестка Таня беду на всех накликала. Люди сюда идут, я обогнала их, а Рамазану сказала, чтобы за дедушкой Рустэмом бежал. Тане уйти куда-то надо — спрятаться.
— Еще чего, — выходя из спальни, сердито возразил Аслан, ее отец, — нас тут четверо мужчин, мы что, с глупыми женщинами не совладаем? А раз Рамазан к отцу побежал, то он сейчас на машине подъедет — поговорит с этими дурами.
— Там не только женщины, папа, Юсуф совсем обезумел от горя — он ведь наследника ждал и дождаться не мог. Его друзья с ним идут, и Курбан тоже сам не свой — боится он, его жене скоро рожать.
— Ничего, разберемся.
Его прервал гул голосов под окном. В дверь застучали, пронзительный голос Фирузы перекрыл шум толпы.
— Хозяева, откройте! Пусть ваша младшая невестка к нам выйдет!
— Уведи жену в комнату, — велел Анвару отец, подходя к двери. Распахнул ее и встал на пороге, заслонив своим массивным телом проход. — Что вам надо в такой ранний час, соседи? — в этот момент он очень походил на Рустэма Гаджиева, своего отца, и люди на миг смущенно приумолкли, но потом вновь послышались выкрики:
