Второй, одетый так же неряшливо, ожил и, подняв голову, начал двигаться навстречу с громким болезненным дыханием. На сморщенном и остроносом лице со впалыми щеками лунным светом горели зрачки ввалившихся глаз. В его руке появился средних размеров арабский кинжал с изогнутым клинком. Этот что-то может, он немного опасней, Сомов, внимание!
Наконец я, не сворачивая, поравнялся с толстым, оставляя его за спиной, некоторая опаска внутри все же зашевелилась. Хотя вряд ли этот кусок жира мог наброситься на меня пантерой и порвать глотку.
Сердце заколотилось сильней, тело в любой момент было готово разжаться пружиной.
Пятнадцать метров… десять… начали.
Тот, что был впереди, остановился, я же двигался все быстрей. Ближе. Ближе! Мы пристально смотрели друг на друга, словно пытаясь друг друга загипнотизировать.
И тут человек в балахоне открыл рот.
– Табак… Динары. Соль тоже годится. Вы же, мистер, наверняка щедры и обязательно поможете двум несчастным, оставшимся без гроша? – И он вновь замолк, привычно пытаясь придавить меня взглядом.
Второй на меня не бросится, пока не закончится весь этот гнилой базар, таков у них обычно уговор. Знаете, чем отличаются банальные гопники всех стран и народов мира от настоящих квалифицированных душегубов? Душегубы никогда не предваряют действия словами, они предельно рациональны и режут сразу. Гопникам же всегда нужно поболтать, и в этом их беда.
Свое требование он произнес бесцветным, могильным голосом, тяжело выхаркивая из легких каждое слово. В ответ жертва нападения неизвестных громко и страшно рявкнула, оглушая оторопевшего противника. Перед тем как взмахнуть левой рукой с удобно перехваченной дубиной, я успел заметить, что кожа на руке, в которой был зажато его оружие, бледная, даже серая, сухая и потрескавшаяся. Дубина летела снизу, инстинктивно убрать кисть вправо он не мог – боевой посох доставал, а на большее не хватило отработанных рефлексов. Кривой кинжал упал на землю.
Делая следующий длинный шаг, я мощно воткнул боуи ему под ребра и опять не остановился, перешагивая через падающее тело и просто удерживая освобождающийся клинок в руке. Еще два шага вперед, и только теперь разворот.
Жирное чудовище стояло неподвижно, замороженно глядя на Первое Кайеннское побоище и тоненько повизгивая. Подскочив к нему в четыре прыжка, я наискось махнул тесаком, разваливая жировой шар на части. Визг прекратился. Естественно, никто из обывателей и не подумал высунуться: чего особенного? Рядом свадьба, завтра воскресенье, гуляют люди, мужчины развлекаются.
Зато с дальнего конца улицы раздался совершенно лишний в этой ситуации топот. Елки-моталки, значит, свидетели все-таки будут! Я со всей решимостью повернулся и увидел, что первой в мою сторону неслась Сесилия с колесцовым пистолетом в руке, следом за разъяренной предводительницей летели три воинственного вида товарки.
– Милый! Я так и знала, что ты кого-нибудь из этого сброда прирежешь! – радостно констатировала горячая женщина с безумным взглядом готовой к бою тигрицы, пыхая через губу и отбрасывая со лба упавшую прядь.
– Наркоманы какие-то, – молвил я смиренно, убирая в ножны тесак, уже очищенный от крови балахоном убитого, – попробовали выбить из меня денег на дозу.
– Ха-ха, ну и как, попробовали? – смешливо выдохнула растрепанная красавица, на которой из одежды была лишь светлая юбка до колен и узкая полоса ткани вместо лифчика. Блеснула фикса, на боевом правом предплечье звездочками в лунном свете играли витками три одинаковых браслета. Раскраска, разумеется, самая боевая. Когда они успевают напомадиться, на бегу, что ли?
– Так вот… – развел я руками.
– Какой у тебя внушительный посох, Гоб! – хохотнула красавица, глядя вовсе не на дубину, а на штаны. – Ночью он мне очень понравился.
– Сесилия! – возмутился я. – Трупы кругом, а ты…
– Трупы всегда мешают любви. Сейчас девушки их уберут, отволокут в свинарник, – буднично заявила пышная ведьма. – Крови ты пустил не так уж много, скоро будет дождь, он смоет все следы.
– Куда отнесут?! – не поверил я.
– Не волнуйся так, у моей верной подруги семь голодных свиней, – подтвердила она без тени смущения, для пущей ясности показав пальцем в сторону длинного дома с сараем. – Обглодают за пару дней, и следов не останется.
Я сглотнул.
– Скажи мне, что это шутка…
– Что тебя так взволновало, дорогой мой? Или ты не знал, что все свиньи жрут человечину? Да ведь они все жрут, перерабатывая в отличное нежное мясо!
– Твоя верная подруга пирожками на местном рынке не приторговывает? – спросил я напряженным голосом.
В ответ матрона заржала во весь голос.
– Ты же ешь грибы, растущие на останках падших животных, даже не задумываясь об этом! И ловишь в реке деликатесную донную рыбу, обгладывающую утонувших. Это вечный круговорот всего вкусного!
К горлу подкатил горький комок.
– Мертвый человек – это просто мертвый человек, как жареный олень – мертвый олень, – продолжала она разглагольствовать. – Если люди не брезгуют питаться мертвыми животными, почему бы и животным не питаться мертвыми людьми? Все дело в том, как на это смотреть, и ты вполне можешь…
– Хватит!
И она осеклась, наконец-то поняв, что подобные речи от женщины вряд ли вызовут у мужчин любовные чувства, да и нечего на ночь глядя философию разводить.
Чертова язычница, хорошо, что у меня пустой желудок! Я торопливо нащупал в кармане маленькую плоскую фляжку с коньяком, которую мне вручил исландец на предмет придания оперативной бодрости похищенным после их освобождения, отработанным движением открутил пробку на стальной планке и опрокинул содержимое в рот. Шумно выдохнул.
– Клево тут у вас…
– Что ты сказал?
– Говорю, что все отработано, – перевел я, помаленьку успокаиваясь.
– Еще бы. Ты сейчас к нам?
– Извини, мне нужно на берег.
– К своей ржавой барже?
– Нет, Сесилия, это не моя баржа, судном командует старина Эйнар. Мне больше по душе пароходы, люблю я их разгонять до полной скорости. Себе бы купил, но маленький, такой, как «Сайпан», что стоит по соседству.
– «Сайпан» очень быстрый, – одобрила она мой выбор, – недаром на нем постоянно ездит шериф Бизерты.
– Может, поможет мне купить эту посудину? – задумчиво спросил я, внимательно наблюдая, как ляжет поплавок.
– А ты поговори с ним, богач! Этот шериф на самом деле обыкновенный бандит средней руки, плевать ему на Бизерту и ее нужды. А вот на деньги может клюнуть. Сейчас он наверняка в «Глобусе», пьет с коллегами местный ром. У нас, между прочим, есть не только ром, но и отличное домашнее вино.
– Коллеги – это полицейские? А почему они не на улицах города?
– «Глобус» – главный бар. Если здесь и случаются какие-нибудь инциденты, то чаще всего внутри баров или около них. Им там удобней: заходят проверить и почему-то застревают в дверях при выходе.
– Конечно, все инциденты случаются только там, – съязвил я, оглядывая поле боя.
– Так ты заглянешь? – с надеждой спросила она.
– Непременно. Но позже, – негромко напомнил я.
– Исчезнешь, – вздохнула она. – Женщина всегда чувствует, когда мужчина вот-вот исчезнет неизвестно куда… – и вдруг по-бабьи всхлипнула.
«Тебе ли не знать, дорогая, – подумал я, с искренней нежностью целуя Сиси в пухлую щечку, – они в свинарниках пропадают».
Красотка, отдав последние распоряжения товаркам, на прощанье сильно прижалась шикарной грудью и с пугающий энергетикой вампирши впилась в мои губы, не забыв в высшей степени соблазнительно огладить мои мужские контуры.
– Приедешь еще раз в Кайенну – оставь здесь для меня записку.
– Непременно!
Быстро у меня копятся новые друзья и знакомые, вот что значит интенсивное проведение оперативно-розыскных мероприятий… Даже слишком интенсивное. После этой короткой прогулки я почувствовал, что основательно устал от местной экзотики, и испытывал острейшее желание до самого отъезда домой не сходить с баржи.
