За дверью послышалась возня. Зазвенели ключи – должно быть, кто-то перебирал огромную связку.
Люба закусила губу. И тут в голове Борисыча сверкнула гениальная мысль. Он подскочил к Середкину, смел лапой солому. На каменном полу остался лишь слой пыли вперемешку с трухой.
– Рисуй! – велел Борисыч.
– Голова! – восхитился Середкин.
Что-то заскрежетало в замочной скважине, потом снова зазвенело – должно быть, тюремщик перепутал ключи.
– Рисуй, – повторил Борисыч и повернулся к другим тиграм. – Мужики, к двери. Сюрприз сволочам устроим. Они ж не знают, кто мы теперь.
Середкин нарисовал в пыли руну – как понял ее из полученного морзянкой описания – и, шевеля губами, принялся выводить слова заклинания.
Тем временем четыре тигра выстроились перед дверью. Помахивая хвостами, они ждали, когда же тюремщик отыщет нужный ключ.
– Как откроет, не толкаться, – распоряжался Борисыч. Роль вожака тигриной стаи ему явно нравилась. – Я прыгаю на гада. Вася держит дверь камеры. Вы двое орете как дурные. Прорываемся – и вверх по коридору. Не дайте им запереть дверь в подвал. И глядите в оба, не напоритесь на этих мелких тварей с веревками. Все ясно?
– Мы-то зарычим, а вдруг не испугаются? – робко спросил Артур.
– Рычи так, чтоб испугались. Тигр ты или морская свинка?! Если что – пускай в ход когти, зубы.
– Кусаться? Они ж грязные! – Артура передернуло.
Закончив рисовать, Середкин поспешил к остальным тиграм. Люба щелкнула замком Боекомплекта.
– Иззанн…
В скважине звякнул ключ.
– Кленнори…
Лязгнул, открываясь, замок.
– Прааа…
Распахнулась дверь. На пороге появился старый кавлан в сопровождении дюжих помощников.
– Иззасс…
Пять огромных полосатых силуэтов взметнулись в воздух. Старик выпучил желтые светящиеся глаза.
– Кариллисс!
Все случилось в один миг. От Боекомплекта пошла мерцающая волна. Позади Любы каменная стена лопнула, рассыпаясь, как яичная скорлупа. Старик завизжал. Завопили подручные.
Волна настигла тигров в полете. Огромные гордые коты стали стремительно уменьшаться, будто ссыхаясь. Миг – и на лохмотьях старика повисли пять толстеньких белых хомячков.
Старый монстр продолжал вопить, когда Люба подскочила к нему. Неуловимым движеньем девушка сгребла всех хомяков разом, сунула их за пазуху, чтоб не разбежались, и метнулась к бреши к стене.
– Всегда мечтал сюда попасть! – жизнерадостно воскликнул Борисыч, придерживаясь за кружева на Любином лифчике. – Милая, поддай, сейчас очухаются!
Сзади уже слышались злобные вопли чудовищ.
Глава 13
Едва отстучав очередную инструкцию, Дмитрий Андреич метнулся к укрытию – куче соломы, которую навалил милиционер в дальнем углу камеры. Не то, чтобы кто-то верил в антимагические свойства соломы, но чертопрыщенец настоял на сооружении хоть какой-то ограды, наслушавшись Мишиных рассказов о страшной силе заклинаний в неумелых руках.
В коридоре послышался шум. Зазвенели ключи, залязгал замок. Заворчал старый кавлан. И вдруг…
Часть стены исчезла, будто несколько каменных блоков унесло ветром. В пролом хлынули звуки: треск, грохот, звериный рык и тонкий бабий визг кого-то из кавланов. В камеру ворвался нестерпимо яркий солнечный свет.
– Сработало! – крикнул Миша. – Вперед, к дыре!
Дмитрия Андреича не пришлось понукать. Испуганной крысой он метнулся к пролому в стене. Миг – и чертопрыщенец проскользнул наружу.
– Скорей! – донесся до Миши голос старика. – Чего застрял… – и через секунду: – Люба, как я рад! Бегом, вон туда, в проулок!
Миша разрывался. Любу нельзя упустить! У нее опять фора, снова злодейская компания на полшага впереди, снова у них больше шансов охмурить Заззу и спасти своего психованного босса. Страшно подумать, что тогда будет с Наташей! Но где-то здесь, в зверинце держат Йорика. И ему тоже грозит опасность, причем куда более близкая и реальная – опасность стать жареной белкой, угощением на праздновании совершеннолетия здешнего короля.
Сомнения длились ровно секунду – и вот уж милиционер притаился у двери, слушая, как чьи-то трясущиеся руки отпирают замок.
Кухонные торопились. Не хватало еще, чтобы разбежались все деликатесы. Хозяева не простят! Того и гляди, самих превратят в праздничный обед! Хотя, если подумать, кухонные здесь совершенно ни при чем, а виноваты во всем крыснеры – эта банда бессовестных лентяев с веревками. Не обыскать пришельцев с Алиен Штрассе – на такое способны только легкомысленные крыснеры!
– Проклятье, проклятье, проклятье! Опять не тот ключ, – неслось из-за двери. – А, вот, наконец!
Лязгнул замок. Дверь распахнулась и в камеру, щурясь от бьющего с улицы света, ввалились три дюжих кавлана во главе с престарелым тюремщиком.
– Цанын, и здесь дыра! – прогудел двухметровый детина, единственной одеждой которого была набедренная повязка из облезлой шкуры. Выкрашенные в ярко-оранжевый цвет усы и ноги делали его похожим на члена тайного культа апельсинопоклонников.
Схватившись за голову, старик выкрикнул несколько поименных проклятий богам, более всего обидевшим его в этой жизни. Потом подскочил к дыре.
– Скорей, пока самих не сварили!
Накинув на головы темные тряпицы, чудовища протиснулись через щель в стене и растворились в свете дня.
Миша осторожно выглянул в коридор. Пусто. Чадили все те же светильники, едва освещая пространство в несколько шагов. «Темновато», – подумал молодой человек, – «Хотя, кавланам, наверное, в самый раз».
Легко ступая, милиционер прошмыгнул по коридору мимо толстенных дверей, по большей части открытых. Мельком заглянул в камеру, где держали чертопрыщенцев. Стена была разворочана, в брешь заглядывали какие-то диковинные рожи.
Миша взбежал по лесенке, ведущей из подвала. Дернул дверь. Та со скрипом отворилась, открыв еще один темный коридор. И черный силуэт с острыми ушками и горящими желтыми глазищами.
– Какого рожна?! – рявкнул силуэт. – Что ты здесь шляешься?
Миша вытянулся во фрунт, щелкнул каблуками.
– Следую на кухню согласно приказанию достопочтенного Цанына, ваше благородие!
Кавлан, не ожидавший такой прыти от бифштекса, опешил.
– Почтенный Цанын приказал захватить с собой пойманную вчера белку, – продолжал милиционер. – Разрешите узнать, где находится зверинец?
– Прямо по коридору третий поворот направо, – кавлан все еще не пришел в себя.
– Слушаюсь!
Миша откозырнул, закрыл за собой дверь и, спотыкаясь, бросился мимо кавлана по темному коридору, освещенному хилыми масляными светильниками, развешанными под потолком.
«Надо было его вырубить» – думал милиционер, ощупью отсчитывая повороты. – «Если он сунется в подвал…» Скрипнула дверь. Козлиные копыта зацокали вниз по осклизлым ступеням…
– Охрана!!! – донесся приглушенный расстоянием вопль.
Схватив со стены светильник, Миша помчался дальше.
Зверинцем оказался широкий коридор, по обеим сторонам которого не столько виднелись, сколько угадывались ряды разнокалиберных клеток. Непроглядный мрак был наполнен свистом, чириканьем, рычаньем, шипеньем и приправлен стойким амбре давно нечищеного свинарника.
Подняв светильник повыше, молодой человек двинулся между клетками, бросая быстрые взгляды на их обитателей. В основном это были обычные лесные жители – кролики, волки, кабаны, глухари, фазаны. Но попадались и такие, для которых потрясенное милицейское воображение находило одно единственное всеобъемлющее определение: «Обана!». Крылатые жабы, драконы размером с таксу, огромные светящиеся пауки и звери совершенно невообразимой наружности – мечта любого зоолога, который не боится тронуться умом. В зверинце было много всевозможных диковин, и только человеческий череп на кошачьих лапах все не попадался.
Шум в подвале нарастал. Туда стягивались толпы нечисти. Выкрики на нескольких языках сливались в единый проклинающий вопль. Наконец кавлан, обнаруживший пропажу, сумел переорать разгалдевшихся домочадцев и велел со всех ног мчаться к зверинцу. Вверх по лестнице затопали десятки ног.
