Хотя они могли дать сигнал своему фрегату, и тот начал бы преследовать нас, поэтому мы развернули дополнительные паруса и понеслись вперед, как скаковая лошадь. Люди ползали по палубе, собирая разбросанные там сокровища, а затем сносили вниз, в трюм, и складывали в хранилище. Не сомневаюсь, что несколько драгоценных безделушек осели при этом в их карманах или даже в обувке, но времени проверять всех и каждого просто не было. Корабль несся вперед, то взлетая на гребень огромной волны, то проваливаясь вниз – тошнотворное ощущение, прямо как во время полета на планере Кейли. Держать равновесие с тяжеленной мортирой на палубе «Мон-Пеле» было сложно, а потому нас сильно качало.
Тем не менее нам удалось найти то, что потеряли конкистадоры. «Ночь скорби» Кортеса повторилась.
Я сидел, устало привалившись спиной к мачте, и выискивал взглядом Астизу. Она была на корме, как мы с ней предварительно и договаривались. Я махнул ей рукой, и мы оба заулыбались. Это был условный сигнал – она давала понять, что Гарри в безопасности, внизу, в хранилище.
И что скоро я смогу их выкупить.
Мы все дальше отплывали от Алмазной скалы, где по-прежнему не унимались британцы – они насылали на нас громы и молнии, палили из всех орудий и мушкетов, но вслепую, точно возомнили себя богами на Олимпе. Вскоре скала исчезла из вида за пеленой дождя и тумана, с гребней валов срывало ветром пену, а небо было черным, без единой звездочки. Горы Мартиники тоже были не видны. Теперь единственным признаком приближения к острову могла бы послужить ярко-белая пена прибоя у прибрежных рифов.
Если б Мартиника находилась с подветренной стороны, нас понесло бы прямо на эти опасные рифы. Но ветер дул с юго-востока, подталкивая нас к северо-западу – в открытое море.
– Ураган идет! – прокричал мне в ухо Джубаль.
– Но сейчас вроде бы не сезон, – возразил я.
– Этот наслал Агве. Бог моря. Он разгневался. Может, из-за золота Монтесумы?
– Боги должны благоприятствовать нам. Мы нашли сокровища, и они будут использованы на благо свободы. – Ветер подхватил эти мои слова и унес их прочь, как листочки осенним днем.
– Это если мы победим. – Мой чернокожий друг покосился на Мартеля.
Француз окончательно разошелся – он выкрикивал команды, точно адмирал. Матросы носились по палубе, недоуменно поглядывали то на нас, то на туго натянутые паруса, а Леон приказывал натянуть их еще туже.
– Бог ты мой, – пробормотал я, – он издевается, что ли? Хочет проскочить на всех парах к острову при таком ветре? Мы же разобьем днище о рифы!
– Он хочет подплыть прямо к Фор-де-Франс, – отозвался Джубаль.
Мы предполагали нечто подобное. Стоит оказаться под прицелом французских ружей, и наш шанс получить хотя бы малую часть сокровищ сводится к нулю, несмотря на все обещания Мартеля, – ведь моя семья все еще у него. Да еще и моих чернокожих товарищей можно будет снова обратить в рабство. А этот мошенник с триумфом вернется в Париж, вместе со своими треугольными игрушками. Я поднялся, отошел от мачты и опустил ладонь на плечо матроса.
– Нет, – сказал я ему. Бедняга явно колебался, и я чувствовал, как дрожат его мышцы у меня под рукой. – Ради своей же безопасности – приспусти парус.
И тут плечо мое кольнул кончик шпаги.
– Пришла вам пора укрыться от непогоды, мсье Гейдж. – Мартель накинул поверх промокшей одежды плащ, полы которого теперь трепал ветер. – Ничего, не сомневайтесь: мы сумеем позаботиться о том, чтобы в подземной темнице Фор-де-Франс вам стало по-настоящему жарко.
– А я думал, мы с вами партнеры, Леон, – усмехнулся я.
– Да, мы были ими. Но всякому партнерству приходит конец.
Это было предательство, которого мы ожидали. Бандиты из шайки Мартеля тут же выхватили пистоли и взяли под прицел людей Джубаля. Кроме того, они обнажили и шпаги – на тот случай, если вдруг порох намок от тропического ливня. Они собирались забрать себе все – не только летающие игрушки, но и все ожерелья, все фигурки идолов с драгоценными камнями и даже аллигатора из чистого золота. Да и мой изумруд – в том случае, если я проторчу в их застенках достаточно долго и мой организм естественным образом исторгнет его наружу. Или же Леон рассечет мое тело на две части – от горла до копчика, – если узнает, куда я спрятал драгоценный камень.
– Мчаться с поднятыми парусами при таком ветре – чистой воды безумие. Вы рискуете потерять грот-мачту, – заметил я.
– Это наш единственный шанс достичь Мартиники, – пожал плечами мой недавний союзник. – И еще. Как-то не верится, что вы опытный моряк, Гейдж. Так что уж позвольте мне судить, что надо делать, а что нет.
Я покосился на капитана Бриана, который явно нервничал, оглядывая паруса – ну, в точности как жених при приближении невесты.
– Нам надо плыть в Гаити, Мартель, с попутным ветром, – попытался я переубедить Леона. – А там честно поделим все, как и было обещано.
Тот лишь улыбнулся.
– Да будет вам, Гейдж! Вы прекрасно понимали, что именно так оно и случится, с самого начала. Мы все здесь пираты. Тут только два варианта: или меня посадят в кутузку на Гаити, или вас на Мартинике. А я не тот, кто готов смириться с подобной участью. Так что… давайте-ка вниз, в трюм. Заодно можете попрощаться там со своим сыном, пока мы не добрались до гавани. Вашу жену и мальчика могут нанять в слуги, или же она вполне может работать шлюхой в борделе – там, знаете ли, вполне прилично платят. А вас в цепях отправят во Францию, и там вы будете держать ответ перед Наполеоном. Это честь – заслужить от него суровое наказание.
– Я агент Наполеона, ты, идиот!
– Ну неужели ты и впрямь так наивен? Может, они предоставят тебе камеру самого Лувертюра; я слышал, она очень просторная. Нет, не думай, я не жестокий человек. Просто решительный, вот и все.
– И самонадеянный.
– Лишь в глазах тех, кто ниже меня. – Мартель ткнул меня кончиком шпаги. – Давай, вперед! Не хочу заколоть тебя на глазах жены. Ненавижу эти женские рыдания.
Что ж, подсказку он дал неплохую… Я посмотрел на корму, где стояла моя любимая.
– Астиза? – позвал я ее.
– Я готова, Итан. – С этими словами она развернула маленькую поворотную пушку, что стояла у палубного ограждения, и прицелилась. Глаза у капитана Бриана едва не вылезли из орбит от изумления, но он успел пригнуться.
– Заряжена мушкетными пулями, ждала своего часа, – пояснил я Мартелю.
Тот не сводил глаз с моей жены. Куда только делись его спокойствие и уверенность! Теперь Астиза выглядела эдаким ангелом мести – ее платье и плащ трепали порывы ветра, густые и длинные мокрые волосы развевались, как флаг. В руках она держала зажженный фитиль, прикрывая его ладонью от ветра.
– Да вы, должно быть, шутите, – пробормотал Леон. – Она всего лишь женщина. И мать… Скажите, пусть отойдет от орудия, а то еще поранится!
– Да, она мать, а ты отнял у нее дитя, – грозным голосом произнес я. – Так что советую всем сложить оружие. Ты говорил, мы партнеры. Смотри! Пока еще не поздно.
– Она просто блефует! – крикнул Мартель своим людям. – Прикройтесь Гейджем, как щитом!
И они подтолкнули ко мне чернокожих парней Джубаля, которые заметно растерялись. Теперь все мы стояли, покачиваясь, на палубе, и в любой момент каждый из нас мог стать мишенью.
Еще секунда – и всех нас повяжут, успел подумать я. Но Антуан не зря тренировал своих людей на берегу. Подготовка в военном деле – самое главное. А время решает все.
– Давай! – скомандовал я.
Джубаль и все его люди ничком попадали на палубу, и я тоже рухнул вместе с ними.
– Нет! – взвыл Мартель.
Астиза выстрелила.
Орудие грохнуло, и на палубу дождем посыпались свинцовые шарики, точно кукурузные зернышки из початка. Французские головорезы из команды Леона вскрикивали и падали: пули рвали их плоть. Несколько шариков срикошетили от мортиры и вонзились в палубу или улетели за борт. Мартель пошатнулся, и я, воспользовавшись моментом, налетел на него и повалил на палубу, а потом выбросил его шпагу за борт, выхватил у него из-за пояса нож и приставил острие к его горлу. Люди Джубаля проделывали то же самое с его приспешниками. Через секунду ситуация была целиком под нашим контролем.
Вольнонаемные матросы поначалу окаменели от страха – в том числе и тот, которого я предупредил. Астиза отошла с кормы к капитану Бриану, который стоял за штурвалом, и приставила к его спине ствол пистоля.
– Держитесь заданного курса, иначе прострелю вам позвоночник, – предупредила она.
Мартель постанывал от боли. Одна пуля угодила ему в живот, а еще одна – в руку.
– Ни одна женщина на свете на такое не способна, – пробормотал он. Я ощущал на своих ладонях липкую кровь.
– Моя – способна, – сказал я ему. – Особенно по отношению к человеку, который отнял у нее ребенка.
– Черт бы вас побрал! – Леон зашелся в кашле. – За всеми следил, а вот ее упустил из вида…
